Ольга Калитина - Цветок у трона

— Мы должны ее уничтожить. Ты знаешь, как это сделать?

— Ты говоришь глупости, совершенная. Зачем уничтожать то, что даст тебе могущество и сделает хозяйкой этого мира.

— Я не хочу быть его хозяйкой! Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Я уничтожу печати и буду не нужна принцам.

— Глупое дитя. Даже если ты каким-то чудом разрушишь все печати, неужели ты думаешь, что тебя оставят в покое? Хотя бы из примитивного чувства мести, принцы разорвут тебя на куски. Твоей единственный выход — самой получить силу, которую они жаждут, и уничтожить их.

— Но мне не нужна эта сила!

— Эта сила — твой шанс выжить. Единственный шанс.

А ведь Эфир прав, я раньше никогда не смотрела на ситуацию с такой точки зрения. Решила, что уничтожу печати и буду жить в какой-нибудь глухой деревушке. А смогу ли я так жить? Я чужая в этом незнакомом мире. И не хочу я здесь оставаться! Мой дом не здесь.

— Эфир, получив силу, я смогу вернуться в заиллюзорный мир?

— Нет, ну какая же ты все-таки глупая! Зачем тебе та дыра, где даже магии нет?

— Ответь на мой вопрос.

С минуту голос молчал. Потом неохотно ответил:

— С печатями ты будешь всемогущей. Ты сможешь даже создавать новые отражения, а вернуться в то захолустье будет элементарно.

Значит, планы меняются. Я заполучу все четыре печати и вернусь домой. Далась мне эта Иллюзория, уйду, и пусть принцы перегрызут друг-другу глотки за трон. Плевать на войну и сколько крови будет. Меня никто не спрашивал, хочу ли я спасать этот мир и стать красивым антиквариатом, пустым артефактом на полочке у нового правителя. Достали! Пропади оно все пропадом вместе с остальным миллионом заиллюзорных миров. Я хочу домой.

— Ты прав, Эфир. Я заполучу печати.

— Правильно, моя красавица, я знал, что ты мудра. Теперь иди прямо. Через пару часов ты выйдешь к маленькой деревушке. Она находится у подножия гор. Глухое, забытое место, люди там живут уединенно, но в помощи тебе не откажут. Тебе надо отдохнуть, потому что печать не сможет давать тебе силы вечно.

Благодарно улыбнувшись, я встала с камня и пошла по дороге. Небо вспыхнуло рассветным пожаром, как сухая листва. На траве блестел иней, а кое-где на деревьях даже лежал снег. Из лета в зиму. Я посмотрела на горы и поняла, почему их назвали Гранатовыми. Такого волшебства я еще никогда не видела. Горы были гранатово-красного цвета, словно высечены из драгоценных камней. Солнечные лучи как через призму проходили сквозь них, заставляя сверкать и переливаться огненными бликами. Рубиновые вершины были покрыты снегом. Мне сразу почему-то вспомнилось мое любимое мороженое с клубничным сиропом. В животе тут же обиженно заурчало. Холодно, голодно и одиноко. Жаль, луна уже растворилась в небе, а то я бы сейчас точно на нее завыла.

Каждый шаг давался с трудом, легкие словно намазали горчицей, а в голову напихали ваты. Не знаю, сколько я так тащилась по казавшейся бесконечной дороге, но, сделав еще один поворот, вышла к деревянной ограде. Никаких опознавательных знаков и табличек на ней не было. Но я не сомневалась, что это деревня, о которой мне говорил Эфир.

Ограда была мне по пояс и я, не стесняясь, перекинула через нее ногу и перелезла. Я оказалась на каком-то лугу, заросшем чахлой травкой. По нему я брела минут десять. На землю упал туман, и с каждым шагом он становился все плотнее — я не видела ничего дальше одного шага. Туман окружил меня плотной стеной, поэтому я не заметила грубо сколоченной деревянной калитки, почти уткнувшись в нее носом. Простояв в нерешительности пару минут, я постучала. Но мой стук никак не прореагировал. Перед глазами все поплыло и начало двоиться. Я потрогала свой лоб — он был очень горячий. Меня всю трусило, а в голову словно напихали ваты. Я начала молотить по калитке руками. С той стороны послышались шаркающие шаги и ворчание. Калитка приоткрылась и из нее высунулась бородатое лицо мужчины неопределенного возраста.

— У вас здесь всегда такой туман? — заплетающимся языком спросила я первое, что пришло в голову.

— Девочка, какой туман? Солнце же ярко светит! — удивленно ответил мужчина.

— Помогите… — из последних сил прошептала я, и туман накрыл меня с головой.

Я металась в агонии. Я была сухой веткой, которую кинули в костер. Я горела ярко и долго. Мелькали сотни образов, сотни лиц. А еще небо, глубокого синего цвета, но потом оно темнело, становясь грозовым с тяжелым серо-свинцовым оттенком. Их глаза преследовали меня. Я кричала, чьи-то руки меня держали, когда я начинала вырываться. Кто-то говорил со мной успокаивающим тихим голосом.

Вечность и миллион агоний спустя, я почувствовала долгожданную прохладу. Было сложно открыть глаза, их словно прижигали раскаленным железом. Сначала я смогла различить только неясные тени, но когда зрение пришло в норму, то разглядела старое морщинистое лицо незнакомой мне женщины.

— Где я? — голос был на октаву ниже и сильно хрипел.

— В доме старосты. Я его жена, Лирта. Наш односельчанин нашел тебя под своей калиткой полуживою и принес к нам. Ты была на один шаг от того света. Сильный жар, лихорадка, мы уже думали, у гробовщика будет, наконец, работенка, — мне не понравилась ее грубая шутка.

Я была слабее новорожденного котенка — сил хватало только на то, чтобы шевелить губами, поэтому не стоило ссориться и грубить людям, которые помогли мне. У меня было подозрение, что энергетический сгусток, который выпустил напоследок Шайтан, задел меня. Иначе я бы не была так близка к смерти. На минуту я представила, что было бы, если бы я не очнулась. Тогда я могла бы только позлорадствовать — все планы Шайтана полетели бы к чертям.

— Мне нечем вам отплатить за то, что спасли мне жизнь и выходили, — обратилась я к Лирте.

— В деревне не хватает свободных рук, будешь помогать, чем сможешь. Если тебе податься некуда, оставайся у нас, мы тебе избу выделим, их в последнее время слишком много освободилась, — в голосе старой женщины была горечь, — я лишилась своей помощницы, так что можешь на время занять ее место. Жаль, хорошая была девка, работы не чуралась.

— А что с ней случилось? — полюбопытствовала я.

— То же, что и с другими, чьи дома сейчас пустуют, — Лирта заговорила шепотом, — нелегкая тебя принесла, девочка. Тебе пока вставать нельзя, так что никуда тебе не деться. Но до полнолуния, думаю, ты оклемаешься, да и расплатиться успеешь. А потом, беги отсюда, беги как можно дальше!

— Почему до полнолуния? — тоже шепотом спросила я, чувствуя мурашки по всему телу.

— Потому что, когда луна поворачивается к нашей деревне лицом, приходит зверь.

— На вашу деревню нападает оборотень!? — нет, ну чему тут удивляться? Не могла я набрести на милую деревушку с цветочными горшками на окнах и гостеприимными румяными хозяевами, не знающими никаких забот, кроме как, взойдет ли пшеница на полях. Вот не могла и все. Не русалки так оборотни.