Алёна Канощенкова - Иффен

— Это не иллюзия.

Лоннер осторожно повернулся, стараясь не спугнуть зверя. Единорог отодвинулся на шаг и посмотрел на человека глазами неповторимого пурпурного цвета. Маг торопливо предупредил

— Не трогай, он может испугаться и напасть.

— Нет. — Лирна, до этого сидевшая неподвижно и, казалось, не обращавшая внимания на происходящее вокруг, встала. — Он не станет нападать.

Лоннер улыбнулся

— И всё же, не надо рисковать.

Я подошла ближе, но почувствовала недовольство волчицы и остановилась. Единорог рассматривал Лирну, не обращая внимания на остальных.

Девушка медленно подняла руку и протянула единорогу раскрытую ладонь. Он вытянул голову и осторожно принюхался. Переступил с ноги на ногу, как будто решая, стоит ли ей доверять, а потом ткнулся носом в ладонь, прикрыл глаза….

— Его зовут Ветер. — Восторженно выдохнула Лирна.

Лоннер медленно выдохнул и улыбнулся

— Вот и хорошо. Не хочешь чем-нибудь его угостить?

— Хочу. Он предпочитает яблоки.

— Иф, как тебе праздник? Здорово, правда?

— Да. Всё замечательно. — Я ответила на радостную улыбку Людвига.

— Не хочешь потанцевать? Кажется, музыканты оказались не такими уж плохими.

— Конечно. — Я поставила бокал на ближайший стол (сок, только сок) и приняла протянутую руку.

Жених с невестой незаметно исчезли (угу, их уход не заметили только те, кто уже мирно дрых на травке под столом). Гости продолжали гулять. Музыканты бодро издевались над инструментами, извлекая из них всё более странные мелодии. Маг уже истощил свой запас энергии и сидел в уголке, потягивая вино.

— Ты уходишь?

— Скоро рассвет. Я хочу встретить его в тишине.

— И в одиночестве?

— Да. Мне нужно подумать… о многом.

— Сколько волка ни корми… — вынырнул из толпы Фет. Поправил венок из цветов, нахлобученный на макушку и улыбнулся.

— Что-то вроде того. — Согласилась я, тоскливо поглядывая на небо.

— Ну, иди. — Царственным жестом отпустил меня вор, находившийся, судя по всему в изрядном подпитии.

Я торжественно кивнула и рванулась с места, пока ещё кто-нибудь не захотел высказаться по этому поводу. За спиной смеялся Людвиг, а я летела вперёд, и даже не заметила момента изменения. Просто вместо двух ног земли касались четыре лапы. Я остановилась только добравшись до озера в центре долины. Помедлила и, решившись, влетела в чёрную воду.

Из озера я вылезла минут через двадцать, насквозь промокшая и уже в человеческом облике — волчице очень быстро надоело купаться в холодной воде. Пришлось к ней прислушаться. Критически осмотрела то, во что превратилось платье, выжала волосы и снова перекинулась. "Извини, в таком виде идти по долине не стоит". Недовольное рычание. Холодно и шкура промокла… бр. Ничего, потерпит вернее, потерпим. До рассвета осталось всего ничего. Мне почему-то хотелось оказаться у реки до этого момента.

Я успела. В тот момент, когда на востоке загорелось розовое пламя, я сидела на берегу, опираясь подбородком на согнутые в коленях ноги.

— Красивый рассвет. — Эльф подошёл бесшумно.

— Да. — Ответила я, не поворачиваясь. Что ему от меня нужно?

— Потерпишь моё общество немного? Я должен кое-что сказать.

— Говори.

— Я вёл себя… неправильно. Горе, пережитое мной, не является достаточным оправданием моим поступкам и особенно словам. — Он дождался короткого кивка и продолжил — я… прошу простить меня. И ещё… если ты захочешь, я буду твоим другом… Постараюсь им стать.

Что ж… ему ни к чему знать, что я почувствовала, услышав слово "друг". Тарриэль ждал ответа.

— Я прощаю. И буду рада принять твою… дружбу.

— Благодарю. Ты сняла камень с моей души.

Да. И повесила его на собственную. Ничего, как-нибудь справлюсь.

— Что произошло… на празднике? Я почувствовал знакомую магию.

Я рассказала про единорога, наблюдая, как вытягивается от удивления лицо дивного. Похоже, ему непросто было мне поверить.

— Почему ты так удивлён?

— Единороги — особенные звери. Очень редкие и крайне осторожные. Обычно они не позволяют людям видеть себя и уж тем более не выходят к ним вот так.

— Лирна только наполовину человек.

Он поморщился. Да, не стоило об этом напоминать…. Но Тарриэль быстро справился со своими эмоциями

— Неважно. Она ведь не эльф и не единорог.

— Возможно, в этой долине некоторые правила не работают.

— Возможно. Наверное, на этот вопрос может ответить только дракон. Но мне почему-то не хочется к нему обращаться.

— Мне тоже. Да и, честно говоря, этот вопрос меня не слишком волнует. — Я села в пол-оборота, чтобы видеть лицо собеседника.

— Согласен. — Тарриэль поморщился. — Что ты будешь делать… когда всё это (он упорно избегал слова "свадьба") закончится?

— Провожу Людвига в Даннор. Потом посмотрим — дорог в империи достаточно. А ты?

— Обратный путь будет не менее опасен. Я присоединюсь к вам… если Людвиг и Фет не будут против.

— Не останешься в Синем лесу?

— Не знаю. Думаю, королева согласится принять меня. Но…

— Потом может не отпустить? — тихо завершила фразу я.

— Да. — Он благодарно улыбнулся. — А я начал привыкать к свободе.

— Сейчас осень, а впереди зима. Не лучшее время для путешествий.

— Согласен. Но ведь можно переждать зиму в Данноре, и отправиться в путь весной.

— Где ты хочешь побывать?

— Вернуться… домой. Разобраться, что именно произошло.

— И отомстить?

Он не торопился отвечать, и я успела пожалеть о том, что задала столь нетактичный вопрос. Но эльф всё же заговорил

— Да. Но зимой мне туда не добраться.

— Значит, Даннор? — мне удалось улыбнуться.

— Значит, Даннор. — Эхом отозвался Тарриэль. — нам по дороге.

— Это хорошо.

Эльф кивнул, глядя на небо, а не на меня.

— Ты снова думаешь об этой нефритовой безделушке?

— Родмир? — угадала я, не оборачиваясь. — Тебя интересуют мои мысли? Почему ты вообще их услышал?

Рядом появился пёс. Пристроил голову мне на плечо, чуть не спихнув меня с обрыва, на котором я сидела, свесив ноги вниз.

— Ты в моей долине. И не старалась закрыться.

— Расслабилась.

— Так почему тебя волнует этот… артефакт? Ты не доверяешь своему другу?

— Я боюсь, что он сделает опасный выбор.

— Значит, ты ему не доверяешь. Не понимаю. Почему ты считаешь, что этот камень так опасен?

— С его помощью можно переписать судьбу.

— Каждый сам пишет свою судьбу. И роль "Знамения" успешно играет воля. Дружба. И самый совершенный инструмент изменения мира….

— Какой?

— Любовь. — Строго ответил дух долины.

— Но этот артефакт опасен! — дёрнулась я, балансируя на краю. Пёс негромко заворчал, то ли поддерживая, то ли осуждая.

Родмир вздохнул и заговорил, резко выделяя каждое слово