Ольга Романовская - Ледяное сердце

— Но зачем тебе…?

— Помогать вампиру убивать человека? Да хотя бы из соображений собственной безопасности. Того человека зовут Манюэль, он живет у рынка в городе Терр. Не спрашивай, — улыбнулась она, — откуда я знаю, я просто знаю.

— С чего ты решила, что Ульрику убил Манюэль?

— Я его видела. Он один из лучших охотников на вампиров.

— Спасибо, — вновь улыбнулся Эйдан. — Так и быть, сегодня ты проснешься живой.

— Ты отправишься в Терр прямо сейчас? — девочка задула свечу; пронзительные синие глаза неотрывно следили за его лицом — ключом к его действиям. Даже вампир сначала думает, а потом делает.

— Что-то имеешь против?

— Да, — смело ответила она. — Тебя сразу поймают. Да любой, кто на тебя взглянет, скажет, что ты вампир. Раз уж ты решил убить Манюэля 'Птицелова', то должен выглядеть и вести себя, как человек.

— Вот еще! — фыркнул он. — Как-нибудь обойдусь без твоих советов!

— Солнце встало, — Зара указала на окно и укуталась в одеяло.

Она только моргнула — а Эйдана уже не было.

Девочка вздохнула с облегчением и закрыла глаза. Даже если вампир дружелюбен, лучше держаться от него подальше. Дети тьмы так непредсказуемы, так подвержены инстинктам… Этот, конечно, вроде милый, ей даже его жалко — смерть возлюбленной, безусловно, явилась для него сильным ударом, всколыхнула тихий омут привычной жизни, погнала прочь от насиженных мест.

— Что ж, свой вампир — это тоже не плохо, главное, его приручить, — засыпая, подумала Зара. — Вот мы и посмотрим, папочка, что Вы оставили мне в наследство.

С утра мать отметила, что дочь выглядит усталой. Действительно, Зара клевала носом и даже пересолила еду. Она отделалась коротким объяснением: читала, и вновь углубилась в раздумья. В ее голове зрел план, но для его осуществления вампир, случайно занесенный судьбой в их деревню, должен был вернуться. Сытым и таким же миролюбивым.

День Зары делился на две половины: первую она посвящала матери и ее гостинице, вторую — самой себе. С упорством, достойным ученого мужа, девочка выучилась читать по единственной книге, забытой в свое время одним из постояльцев. Она не желала мириться с участью простой необразованной деревенской девчонки, не мечтала стать хозяйкой гостиницы — ей нужно было больше, и дорогу к этому открывала элементарная грамотность.

Вместо учителей у Зары были постояльцы матери: кто-то научил ее различать буквы, кто-то считать, кто-то писать; подсаживаясь к ним долгими вечерами, она слушала их рассказы о разных вещах, задавала вопросы, порой обескураживающие, ставящие в тупик.

— В ней проступает порода отца, — думала в такие минуты Эгюль. Она и сама не знала, хорошо это или плохо.

Повзрослев, девочка стала заказывать книги из города, все чаще и чаще бывала в храме, о чем-то шепчась со жрецом. Мать терялась в догадках, о чем они говорили, но деньги давала — на две потрепанные, побывавшие в лавке старьевщика, книги в год. Разумеется, Зара проглатывала их гораздо быстрее, чем удавалось купить или выменять новые.

Любимой книгой девочки был травник, из чего Эгюль сделала ошибочный вывод, что дочь готовит себя в травницы. Если бы она высказала свою догадку вслух, Зара бы снисходительно улыбнулась. Ей, дочери, пусть и незаконной, Рэнальда Хеброна Рандрина — и в травницы, лечить покусанных собаками мальчишек, готовить порошки от головной боли и мази от подагры? Увольте! Если ее матери так хочется жить в этой дыре — пусть живет, но она, Зара, намерена перебраться в Айши, завести прислугу и, разумеется, получить фамилию. Какую? Рандрин, какую же еще! Зара Рандрин — это звучит гордо, в еще лучше это будет звучать вместе с одним маленьким дополнением. Каким — пока секрет, чтобы не сглазить.

Каждый раз думая об этом, девочка улыбалась и представляла одну и ту же картину: себя в атласной черной мантии.

Этот вампир не дал ей выспаться, а ведь именно сегодня ей нужно было уехать по важному делу. В свои тринадцать Зара была настолько самостоятельна, что не считала нужным посвящать в свои планы мать; она вообще росла независимой, 'себе на уме', мало заботясь о таких мелочах, как наличие или отсутствие подруг. Ровесницы наводили на нее тоску узостью своего мировоззрения, мелкими тривиальными мечтами, сводившимися к собственному дому и хорошему непьющему мужу. Заре все это было неинтересно, а уж, тем более, местные женихи.

— Доброе утро, Зара! — приветствовал ее один из постояльцев гостиницы.

— Доброе утро, — она одарила его улыбкой и взмахом длинных пушистых ресниц — будто бабочка расправила крылья. — Как Вам спалось?

— Спасибо, хорошо. Я это местечко сто лет знаю, если в этих краях бываю, то только у вас останавливаюсь.

— Рада это слышать, — Зара подошла ближе, поставила на стол корзинку со свежеиспеченным хлебом. — Надеюсь, Вы не передумали?

— Я-то нет, а как мать-то?

— А что мать? — удивленно подняла брови девочка. — Со мной ведь ничего не случится. У меня и деньги карманные есть, не пропаду.

— Я все же скажу твоей матери.

— Не надо, я сама скажу, — твердо возразила она.

Постоялец пожал плечами. Казалось бы, ребенок — а ведет себя, как взрослая. И глазища такие синие, необыкновенные глаза, будто в них вылилось небо самого солнечного летнего дня.

Разумеется, решение дочери Эгюль не обрадовало: еще бы, тринадцатилетняя девочка собралась неизвестно с кем ехать в Терр!

— Никуда я тебя не пущу, даже не думай! Нечего тебе там делать!

— Я еду — и точка, — Зара была непреклонна. — Вернусь через три дня.

— Зара, я, как мать…

Не дослушав, дочь повернулась к ней спиной.

Не будь мать в свое время такой непрактичной, Заре бы не пришлось ехать в Терр. В Юре перед ней были бы открыты все двери, может, и отца когда-нибудь встретила в 'Белой ладье'. А уж она хотела его встретить и высказать все, что о нем думает.

Преодолев сопротивление Эгюль, Зара удобно устроилась в повозке торговца — он был так добр, что согласился бесплатно довезти ее до Терра. Из вещей у нее была только зеленая холщовая сумка с несколькими листами бумаги, огрызком карандаша и скудным завтраком, завернутым в чистый носовой платок. Кошелек девочка спрятала там же, куда его положила любая благоразумная женщина.

Дорога до Терра — сомнительное развлечение. Мало того, что зубы отбивают счет колдобинам, так еще и пейзаж навевает тоску. Смотреть там абсолютно не на что, так что Зара дремала — тоже благо.

— Тебя в Терре-то где высадить? — спросил торговец.

— Да где угодно — на месте разберусь, — сонно пробормотала она, не размыкая век.

Зара проспала до самого города, может, проспала бы и дольше, если бы ее не разбудили:

— Все, вставай, приехали!

Девочка кивнула, открыла глаза и выбралась из повозки.