Ольга Романовская - Обещание

На землю опустилась ночь.

Свыкнувшись с тупой болью, принцесса задремала в седле.

Предоставленная сама себе, лошадь вышла на дорогу; стук копыт разбудил хозяйку. С трудом открыв глаза, девушка осмотрела слабо освещённую луной полосу утоптанной земли и заметила мелькавшие между деревьями огоньки. «Маргины!» — промелькнуло в её голове.

Стелла стегнула лошадь, заставив перейти на галоп.

Глупо, глупо, это самое пустоголовое из того, что можно было сделать — выехать на дорогу. Шансы не повстречать на ней маргинов были один к тысячи.

— Как же я устала! — прошептала девушка, проверяя, в порядке ли оружие. — Если они сейчас нападут, я не смогу толком защищаться. Лучше бы меня убили, чем опять притащили к Маргулаю с веревкой на шее.

Огни приближались; теперь девушка отчётливо слышала голоса маргинов.

Принцесса ещё и ещё раз стегнула поводьями Лайнес — лошадь летела бешеным карьером; копыта ритмично отбивали дробь.

Стелла искренне жалела о том, что Маркус вернул накидку Анжелине — ей так хотелось исчезнуть, при помощи волшебства избежать встречи с жестокой реальностью. Она знала, что её заметили, и уповала лишь на быстроту ног своей лошади.

Неожиданно впереди возник силуэт всадника. Его лошадь не двигалась с места, и, принцесса это чувствовала, с ней было что-то не так. Она стояла посредине дороги, ее хозяин, несомненно, видел принцессу, но и не думал посторониться.

Девушка решила объехать всадника, но вместо этого натянула поводья: глаза лошади незнакомца горели, светились двумя багровыми огоньками.

Всадник приподнял капюшон — и ее накрыла волна ледяного холода. Он быстро сковал все ее тело, проник в мозг. Перед мысленным взором пронеслась вереница хнотических чудовищ, все ее страхи выползли наружу, не выдержав их напора, принцесса упала в обморок.

Стелла очнулась в кромешном, как ей сначала показалось, мраке; потом-то она поняла, что это не так. Вокруг неё действительно было темно, но темнота эта была особого, незнакомого ей свойства — с примесью молочной серости облаков. В воздухе пахло вербеной и ирисами — удивительно приятно пахнет эта тьма!

Девушке показалось, что она снова очутилась во дворце Маргулая. Если так, сейчас за ней придёт смерть. Странно, но ей не было страшно. В конце концов, этого следовало ожидать. А нога ныла, предательски ныла… Смешно, но именно из-за неё она завершала свой жизненный круг так рано. Жизненный круг… Велик он или мал, рано или поздно человек возвращается туда, откуда пришёл — в эту пахнущую ирисами темноту, в чьей бесконечности едва пульсируют нежные нотки гиацинта. Наверное, она действительно так пахнет, только после нашей смерти все наши чувства тоже умирают, и мы не помним, не чувствуем этого. Или всё же чувствуем? Кто знает…

Принцесса хотела встать, но её желания, как всегда, ничего не значили.

— Лежи, — приказал приятно и страшно одновременно знакомый голос. — Хватит с тебя на сегодня прыжков.

— Где я?

Значит, это не дворец Маргулая, а то самое место, где всё начинается и заканчивается. Оказаться тут сразу, без соблюдения ритуала смерти? Это казалось невозможным, непонятным и поэтому пугающим. Но, может, она ошибается? Хотелось бы верить.

— У меня дома.

У Стеллы похолодели пальцы. Оказаться в царстве мёртвых… Тогда понятно, откуда этот странный сумрак.

— Неужели меня убили? — недоумённо подумала она. — Но когда? Я ничего не помню…

— Нет, ты жива, — прочитав её мысли, ответил Мериад. — Зато с твоей ногой не всё в порядке.

Принцесса явственно, впервые в полную силу почувствовала острую боль от прикосновения к левой ноге. «Как же я бежала с такой болью?» — промелькнуло у неё в голове.

— Потерпи, скоро тебе станет лучше. — Голос у бога был необычно ласковым.

— Зачем Вы спасли меня? — Стелла приподнялась на локте и сквозь падавшие со лба пряди волос посмотрела на Мериада. Почувствовав её взгляд, он едва заметно улыбнулся, снисходительно и насмешливо.

— Так ты признаёшь, что я спас тебя? — Голос его изменился, утратив так поразившие её тёплые человеческие нотки. Статусы повелителя и служанки были восстановлены.

— Конечно, — прошептала принцесса, почтительно отведя взгляд в сторону. — Маргины скакали попятам и обязательно убили бы меня, если бы…

— Ты испугалась меня тогда, на дороге?

— Да, — смутившись, ответила девушка.

— Тебе нечего стыдится: все бояться, потому что каждому видятся разные вещи, свои собственные страхи. Хотя во всей этой истории с Маргулаем ты могла бы повести себя гораздо умнее, я искренне надеялся на то, что ты не пойдешь напролом.

— Простите меня, я такая глупая! — прошептала она.

— Ты — глупая? — рассмеялся бог. — Детская наивность и глупость — разные вещи. Тебе нужны доказательства? Вспомни Кулана: даже он, не страдающий от переизбытка умственных способностей, понял, что ты умна.

Стелла покраснела. Ей вспомнился настойчивый наглый взгляд Кулана, скользивший по завитку волос возле её уха. Вряд ли он думал тогда о том, умна она или глупа.

— И как он мог так нелепо упустить тебя? Наверняка, в этом сыграла роль твоя красота.

— Нет, вовсе нет! — отчаянно выпалила девушка.

— Чего ты испугалась? — Мериад удивлённо посмотрел на неё. — Обычно, когда женщинам говорят комплименты, они расцветают, как розы. Правда, сейчас ты тоже похожа на розу: такая же красная.

Рука затекла, и обрадованная возможностью избавиться от насмешливого взгляда бога, принцесса отвернулась, закрыв лицо рукой.

— Стелла, перестань! Не в моих правилах льстить кому-то, а уж тем более земной девушке. Хватит притворяться, ты прекрасно знаешь, что привлекаешь внимание.

— Я никогда об этом не думала. — Больше всего на свете ей хотелось сейчас провалиться сквозь землю. Хотя, куда проваливаться — она и так под землёй.

— Думала, думала! — злорадствовал Мериад. Ему нравилось мучить свою подопечную, наблюдая за тем, как она отчаянно пытается найти спасение, уткнувшись в подушку. — Этому земляному червяку ты тоже понравилась, и это тебе помогло. Прояви ты хотя бы немного женского кокетства, давно обшарила весь дом Маргулая. Разве я не прав? Подай же голос, в конце концов! Или ты там умерла со страху? Я не давал тебе на это разрешения.

В комнате сам собой вспыхнул огонь. Стелла оторвала лицо от подушки и, щурясь от бьющего в глаза света, робко взглянула на бога: склонившись над её больной ногой, он периодически делал горизонтальные движения рукой. Затем Мериад положил ладонь на её колено — и боль утихла.

Принцесса осторожно вытащила походное зеркальце и критически осмотрела себя.

Бог рассмеялся:

— Если не веришь своим глазам, поверь моим. Ты красавица, причём такая, вслед которой долго смотрят мужчины. А теперь спи.