Ольга Романовская - Перстень Мериада

На этот раз засмеялись немногие. Очевидно, в шутке притаилась кривая гримаса правды жизни. Кто-то пытался изобразить смех и проскочить мимо друзей ряженого, но их быстро развернули, отказавшись принять деньги за проезд.

— Кислые же у вас лица! Словно на похоронах стою! Чувствую, без очередной шутки не обойтись. Перескажу я вам диалог, который слышал в доме скупого купца. Он недавно женился, но спал с женой в разных комнатах — и на детях экономил, скряга! Заходит к нему утром жена (я за стенкой спал и всё слышал) и говорит ему: «Милый, я видела чудесный сон! В нём ты подарил мне шубу». Говорит и, наверное, смотрит так ласково, как все молодые жёны умеют. А муж, потянувшись, отвечает: «Дорогая, поспи ещё! Может быть, тебе приснится, где достать на неё деньги».

Барон улыбнулся, а потом тихо рассмеялся. Настала их очередь подъехать к «старику» и оплатить проезд. Брал он умеренно — по талану с человека, по половине — с повозки. Пропустив их и ещё нескольких человек, артист продолжил представление.

— Ну, тут ещё не все смеются. Разве шутки не хороши? Ничего, я всех рассмешу! Приходит к отцу одной девушки престарелая родственница и с ужасом сообщает: «Ваша дочь…».

Конец шутки принцесса не расслышала.

В Грандве девушка почувствовала себя спокойнее; сердце подсказывало, что больше не будет неожиданных встреч с генрами и коварными трактирщиками, а замок Вильэнары можно забыть, как страшный сон. Ей почему-то не приходило в голову, что для колдуньи не существует границ, и она способна нанести удар где угодно. Но принцесса предпочитала не думать об этом, с радостью приняв за аксиому то, что всё позади.

И она с головой окуналась в безбрежные просторы, полные шумных табунов, упивалась звуками грандванской речи, звучавшей музыкой после дакирской. У неё и Дакиры не было ничего общего, а Грандва и Лиэна, несмотря на некоторые различия, были ветвями одного генеалогического дерева.

Домой, домой, только домой! И, казалось, ветер нес её по грандванской земле навстречу всему тому, что она так любила.

Барон Инксед понимал её и не препятствовал увеличению дневных переходов. Изменение графика движения не отразилось на здоровье Регула: когда мальчик уставал, он слезал с пони и перебирался в повозку к няньке.

За время путешествия принцесса успела подружиться с маленьким бароном. Он с упоением, позабыв об усталости, слушал ей рассказы о дальних краях. Больше всего его, конечно, интересовал Скаллинар — да и как иначе, он ведь был мальчишкой! Регул засыпал её вопросами, Стелла старалась ответить на все, но некоторые ставили её в тупик — такова уж особенность возраста «хочу всё знать».

Как-то раз, когда девушка во время одного из привалов рассказывала о спасении обвинённого в конокрадстве кочевника, к ним подошёл барон. В отличие от сына, он не баловал принцессу своим вниманием. Некоторое время Орет молча стоял и слушал, а потом спросил:

— А что было бы, если они Вас не послушали?

— Они не могли не послушать. У меня был Ферсидар, а кочевники ценят хороших лошадей.

— Ферсидар — это Ваш вороной, дарунта?

— Да. Он принёс мне десять тысяч в Елизе, — не удержавшись, похвасталась Стелла.

— До нас дошли слухи о поверженном фаворите.

Глаза Регула загорелись. Хлопая большими глазами, он начал просить прокатить его на «лошадке». Отцу не понравилась его бесцеремонность. Вслух он своего неудовольствия не высказал, просто отправил сына к няньке, которая давно звала его перекусить.

Надутое обиженное лицо мальчика, его понуро опущенная голова возымели действие на принцессу.

— Пусть прокатится, барон, не запрещайте ему! Я прослежу за тем, чтобы с ним ничего не случилось.

— Мне не хочется его баловать. Если потакать всем его желанием, то через пару лет Регул превратится в точную копию матери.

— Не превратится, — возразила девушка. — Ваша супруга такая от природы, а Регул — просто ребенок. Маленький ребенок, который имеет право на маленькие слабости.

— Маленькие слабости приводят к большим проблемам.

— Скажите, чем же грозит Вашему сыну невинная прогулка верхом? Обещаю, я буду очень крепко держать Ферсидара под уздцы.

Орет промолчал и оглянулся на сына. Мальчик в нерешительности замер между отцом и нянькой.

— Иди сюда, Регул, я прокачу тебя на лошадке, — крикнула девушка. — Твой отец разрешил. Давай заставим его улыбнуться, а то сегодня он темнее тучи!

Мальчик пулей бросился к коню.

— Смотри, Регул, осторожнее! — предостерег его отец. — Не надо подходить так близко. Я же говорил тебе, что это опасно. Говорил? А ты, выходит, пропустил мои слова мимо ушей. Умерь свое нетерпение.

Регул поник и отошел от Ферсидара.

— Можно его погладить? — тихо спросил он.

— Да, конечно. — Стелла взяла жеребца под уздцы, внимательно следя, чтобы тот случайно не толкнул или, ещё хуже, не ударил мальчика. Потом она подсадила Регула в седло и повела Ферсидара по кругу.

— Смотри, папа, как я могу! — Мальчик выпрямил спину, копируя посадку взрослого наездника. Барон невольно улыбнулся.

— Вот видите, ничего страшного не произошло. — Стелла подвела коня к Орету. — Ваш сын жив, здоров и доволен.

— Смотри, не злоупотребляй добротой Её высочества. — Барон поставил маленького всадника на землю. — Ну, страшно тебе было?

— Немного, — честно признался сын. — Но я крепко держался.

— Он у Вас смелый. Наверное, в отца, — улыбнулась девушка.

После катания сына Орет стал разговорчивее, даже изредка шутил. Таким он нравился принцессе больше, но бывали дни, когда девушку мучили навязчивые сомнения: не делает ли она чего-нибудь дурного, весело болтая с женатым человеком? В конце концов, Стелла пришла к выводу, что не делает. Она ведь не кокетничала, не строила ему глазки, не делала ничего такого, за что ей было бы стыдно. Да и он вел себя безупречно. Никакого флирта не было, были лишь приятные дружеские беседы.

Принцесса умела располагать к себе людей и благодаря этому полезному умению заранее обеспечила себе ночлег в Артиксе: барон с сынишкой ехали в гости к родственникам, и, так как оба относились к ней с ярко выраженной симпатией, девушка не сомневалась, что ей не позволят переночевать в гостинице.

Артикс был меньше Елизы, но больше Дангра — словом, обыкновенный среднестатистический город. Но была в нём своя изюминка: он был построен по уникальному плану в виде двух полумесяцев, выпуклыми сторонами соприкасавшихся между собой; один был обращен к Сиальдару, другой — к Дакире. В свободном внутреннем пространстве второго полумесяца позднее построили ипподром.

Особняк вдовы сэра Комуда стоял неподалёку от места соприкосновения двух фигур, немного ближе к дакирской стороне. Длинное двухэтажное здание причудливой формы, оно было начисто выбелено, но теперь побелка местами обвалилась, утратило ослепительную белизну.