Ольга Романовская - Дама с единорогом

Её мать смотрела по-другому. Во всех её немногочисленных движениях читалась неприязнь, желание остаться наедине со своим горем. Жанна не выдержала её тяжёлого взгляда, подняла с полу свечу и быстрым шагом направилась к выходу. В конце концов, её бывшая свекровь права: ей здесь не место, она не имеет права стоять рядом с женщиной, сына которой отвергла. Она ей чужая, и они ей чужие.

На первой ступеньке её догнала Флоренс.

— Вы баронесса Уоршел? — тихо спросила она.

Жанна кивнула. У неё не хватило сил признаться, что некогда она была замужем за её братом, что у неё есть от него ребёнка, оставшийся без имени после её вторичного скоропалительного брака, признаться в том, что она пришла сюда замаливать свои грехи.

(«Именно так, нечего лгать себе! Ты пришла сюда не ради него, а ради себя самой. Ты хочешь спать спокойно, поэтому и молилась за спасение его души. Ты хотела усыпить свою совесть»).

Если они знают, то ей не стоит об этом говорить. А если не знают — тем более.

— Не обращайте внимание на мать: она подавлена горем. — Фло взяла её руку в свою и крепко пожала. — Я рада, что хотя бы сейчас увидела Вас! Мне всегда хотелось увидеть ту, которую так любил брат.

— Вы не бойтесь, — с грустной улыбкой сказала она, заметив странное выражение лица Жанны, — он не попадёт в Ад. Я буду день и ночь молиться за него, и Господь обязательно смилостивиться над его душой. Она вознесётся в Рай.

Флоренс выпустила её руку и поцеловала Жанну в лоб.

— Прошу, скажите, как я могу найти с Вас! — с трудом шевеля губами, взмолилась баронесса.

— Через Оливера де Гиляра. Он живёт в Рединге, а сейчас сопровождает нас. А Вам есть что сказать?

— Не сейчас! — выдохнула Жанна и заторопилась к выходу.

В Леменоре её ожидал враждебный приём мужа. Он встретил её во дворе, но подождал с объяснениями до тех пор, пока они не остались наедине.

— Зачем Вы ездили в Норинский замок? — злобно спросил Артур.

— Мне было нужно. — Жанна не обратила внимания на его тон.

— Вы к нему ездили? — взвился Леменор, делая ударение на предпоследнем слове. Всё внутри него клокотало от злобы.

Сжав кулаки, он метнул гневный взгляд на супругу, хотел что-то сказать — но натолкнулся на её холодный непроницаемый взгляд. Это спокойствие смешало его планы. Если бы она защищалась, если бы оправдывалась… Но она молчала, презрительно поджав губы.

— Можно подумать, что Вы до сих пор замужем за ним, а не за мной! — пробурчал граф.

— Не смейте ревновать к мёртвым! — резко ответила Жанна и вышла.

Он не мог этого стерпеть и, догнав её, ударил по скуле. Она ойкнула, приложила руку к лицу, но промолчала. Это взбесило его ещё больше.

— Ты у меня всю жизнь в ногах обязана валяться, тварь! Я тебя из сточной канавы взял, спас от суда… Ты ведь помнишь, что твой первый муженек лизали зад валлийцам? Вот потеха, наверное, чертям делать из его шкуры ремни!

— Не смейте, — закричала она и замахнулась на него, — Вы и мизинца его не стоите! Вы и в подметки графу Норинстану не годитесь, он был мужчина, а Вы…

— Заткнись, сучка!

Не выдержав, он до полусмерти избил её.

В июне 1283 года брат Ллевелина, Давид, был выдан соотечественниками королю Эдуарду. Его судил специальный суд английского парламента в Шрусбери, который приговорил его к суровому наказанию: за измену королю, возведшего его в рыцарское звание, растянуть лошадьми, за убийство — повесить, за пролитую в Страстную неделю кровь — выпотрошить, за покушение на королевскую жизнь — четвертовать. Приговор был полностью приведён в исполнение. Голова Давида была выставлена рядом с головой брата у Тауэра.

Уэльс был разделён на графства по английскому образцу, где были введены единые англо-валлийские законы.

Барон Элджернон Уоршел скончался, не дожив нескольких лет до совершеннолетия. Забитый властолюбивым отчимом, попрекаемый прошлым отца, он пытался бежать в монастырь, но был пойман и под строгим надзором возвращён домой. В Леменор его привезли уже больного — по дороге Элджернон заболел чахоткой. Его смерть никого, кроме Жанны, не опечалила.

В возрасте пяти лет Габриель Норинстан был передан в руки родных. Повзрослев, он перебрался во Францию, где вскоре после гибели господина поселился Оливер де Гилляр, получил оставшуюся часть наследства и подвязался на ниве службы графу Фландрскому.

У графа Леменора родилось девять детей; трое из них перешагнули рубеж отрочества. Старший, Эдуард, унаследовал титул отца, приумножил его богатство и стал судьёй. Умело лавируя между придворными партиями и не вынося заведомо несправедливых приговоров, он мирно дожил до пятидесяти семи лет, избежав участия в знаменитой Столетней войне. По иронии судьбы его отпевал Мартин, чью мать он в своё время приказал заклеймить и высечь на главной площади Шрусбери.

Второй сын, Роберт Леменор, избрал военную карьеру. Участвуя в многочисленных стычках в Шотландии, он проявил недюжинную храбрость и заслужил клочок земли на северной границе. Вопреки ожиданиям, он кончил свои дни не в борьбе с шотландцами, а в придорожной канаве, убитый ревнивым соседом, с чьей женой позволил себе непозволительно сблизиться.

Алисия Леменор вышла замуж за одного из местных баронов и благополучно произвела на свет пятнадцать детей. До заключения брака дожили четверо.

Мелисса Гвуиллит, чьё первое замужество закончилось так трагически, оказалась счастлива во втором. Она была представлена королеве, окружена толпой поклонников и почти не вспоминает о том, что у её мужа гадкое брюшко.

Не обошло замужество и леди Джоанну. Её дядя наконец взял дело в свои руки и менее, чем за два месяца нашёл человека, согласившегося принять на себя бремя служения её богатству. За право им обладать дяде была уплачена соответствующая сумма. Муж Джоанны не убивал драконов, зато с утра до ночи кутил с соседями и соседками. Несостоявшаяся старая дева после произведения на свет наследника была сослана заведовать кухней, а её место заняла молодая, но бедная пассия мужа, от которой у него ещё до брака с леди Джоанной родилось двое близнецов.

Старая графиня Розмари Норинстан, для которой смерть обоих сыновей стала гораздо большим ударом, чем конфискация части имений, кончила свои дни в доме старшей дочери. Всю свою оставшуюся жизнь она положила на восстановление доброго имени сына и сумела снять с него обвинение в измене. Обвинения с Дэсмонда были сняты еще в год его смерти. Таким образом, оба они избежали участи позорной посмертной публичной казни.

Флоренс Норинстан подстриглась в монахини и полностью выполнила обещание, данное Жанне Леменор.

Джоан Форрестер благодаря стараниям отца Бертрана вышла замуж и, наряду с Мэрилин Форрестер, пополнила поредевшие после Крестовых походов ряды англичан. Её мать наподобие графини Розмари Норинстан коротала старость с внуками и время от времени вспоминала любившего её некогда священника, затерявшегося среди болот и поросших вереском холмов.