Александр Прозоров - Паутина зла

— Куда же ты, добрый молодец? — прокаркала старуха. — Разве не ко мне в гости пожаловал?

— Может, и к тебе. — Осторожно прощупывая почву ногами, Олег вышел на поляну. Он слышал, что к любому запаху можно привыкнуть за двадцать минут, но именно теперь поверить в это было сложно. — Давненько ты не мылась, бабушка.

— А ты мне баньку протопи да за стол посади… — пропела старуха и взмахнула костлявой рукой. — Эх, ничего мне уже не надобно… Слишком стара я.

— Как же мне тебя называть?

— Милой меня с детства кликали. А нынче Старой Милой зовут. Да ты садись, добрый человек, разговор у нас длинный получится. Летом я в своей избушке не живу, скучно мне там, вот и считай, что ты у меня в гостях.

— Да кто же ты такая, что на полянах гостей принимаешь? — Олег осторожно опустился на траву. Где-то далеко опять завыли волки. — Тоже умруну служишь?

— А скажи-ка мне сперва, кто ты сам такой. — Старуха вытащила откуда-то горсть смятых ягод, принялась одну за другой метать их в беззубый рот. — Пришел, не поздоровался по-людски, а вопросы задаешь.

— Звать меня Олег Середин, — ответил ведун. — Пришел я сюда, чтобы умруна-чародея извести.

— Зачем пришел — знаю, — хмыкнула Старая Мила. — Все вы за этим приходите. Вот и Ставр так же со мной говорил когда-то, на этой самой поляне. Он, правда, не один был… Да один жив остался. Все вы приходите на умруна-чародея охотиться. Чаще с юга да с востока, ты вот с запада, а дело-то у всех одно: как бы голову сложить половчее. Кто зов с того света услышит, тот и заявится. Что ж, пособлю советом… А умен окажешься — так и поймешь этот мой совет.

— Что же за совет?

— Сказку я тебе расскажу… — Старуха облизала опустевшую ладонь и задрала к ведуну бледное морщинистое лицо. — Ты вот хоть и взрослый, а, почитай, любишь сказки?

— Когда как, бабушка. У меня сейчас любимая сказка — про то, как дети старосты Бориса из Озерцов мужика одного в лес увели. Где мне его сыскать?

— Эту сказку я знаю, — покивала Старая Мила. — Да токмо вот не сказка это, а часть сказки, самый кончик. Не узнаешь начало — не поймешь и конца. Ты пришел умруна-чародея извести, а скажи: отчего его так зовут?

Олег ожидал продолжения, но старуха молчала, рассматривая лунный диск. Лес вокруг поляны замер неподвижной стеной, верхушки елей, словно пики, уставились в небо. Ведун обратил внимание, что облака скрыли все звезды, лишь луна будто выглядывала в окошко.

— Чародеем его зовут, потому что волшбу знает, а умруном — потому что умер давно, но с этого света не ушел, черные дела творит, — как можно терпеливее ответил Олег. — Или не так?

— Откуда мне знать? — Старая Мила пожала плечами, вздохнула. — Давно живу, так давно, что уж годы свои не помню. Пробовала считать — и сбилась. Старость, что поделать… А вот молодость свою помню, будто вчерась это было. Рассказать?

— Послушай, бабушка, коли ты помочь мне хочешь, то расскажи лучше, как Глеба спасти, — взмолился Олег, без особой, впрочем, надежды. — Ведь погубят его, а с ним и детишек, и жену. Ежели же ты слуга умруна проклятого, то воля твоя, говори что знаешь.

— Нет, не слуга… — вздохнула Старая Мила. — И помочь тебе хочу. Но не знаешь ты, где твоя помощь. Глеб, которого я никогда не видала, да все о нем знаю, — вот кто слуга умруну. А ты не знаешь, где правда, где кривда, хоть и прозываешься ведуном. Какой же ты ведун? Токмо саблей махать умеешь. Вот в мое время иные были ведуны…

Старуха опять замолчала, рассматривая лунные моря. Середин всерьез подумал о том, чтобы разговорить старую каргу с помощью сабли, однако отверг эту идею. Что бы ни хотел ему сказать умрун, это стоит выслушать. Вдруг о чем-то важном проговорится… А Глебу, скорее всего, уже ничем не помочь.

— Хорошо, Старая Мила, я слушаю тебя.

— А разве я что-то говорю? — довольно глупо хихикнула старуха. — Сижу, молчу. Интересно это слушать?

— Ты сказку хотела рассказать. Про умруна.

— Про умруна?.. — расширила глаза Старая Мила. — Да что ты, милый, разве я стану тебе страшные сказки рассказывать?! Нет, не про умруна я тебе рассказать хотела, а про себя. Всего-то не помню, да большей части жизни считай что и не было — все забыла. А вот молодость помню. Так рассказать — или дальше по лесу плутать пойдешь? Скучно небось со старой в твои-то годы сидеть…

«Что настоящие старухи, что вот такие, больше к нечисти относящиеся, а все одинаково вредные», — отметил про себя ведун, а вслух покорно сказал:

— Пожалуйста, бабушка, расскажи мне о том, что помнишь.

Крест на Старую Милу не реагировал, явно считая ее как раз самой обыкновенной старухой, хотя Олег уже не так сильно ему доверял. Впрочем, пока что и чутье подсказывало ему, что опасности поблизости нет. Еще бы ветерка, чтобы хоть немного разогнать этот запах… Даже не запах, а коктейль запахов, все составные части которого Середин мог бы легко перечислить, если бы не боялся, что его все-таки стошнит.

— Когда была молода, звали меня не Старая Мила, а просто Мила, — сообщила для начала старуха. — Волосы мои были не седыми, как теперича, а русыми да шелковистыми, рот был полон зубов, что жемчуг, а губы были красными, как ягода малина…

— Я догадывался, — не удержался Олег.

— Может, ты и про все остальное догадаешься? — мгновенно обиделась Старая Мила и, уткнувшись огромным носом в подол, принялась там что-то тщательно выглядывать.

— Да нет же! — поспешил уверить старую ведун. — Просто сразу подумал, как увидел тебя: наверняка эта бабушка в молодости была красавицей.

— Так и было, — охотно простила его рассказчица. — А жила я в деревне Глинки, с батюшкой да матушкой, и не дом у нас был, а хоромы. Могла бы я тебе про все рассказать: и про хозяйство наше, и про соседей, и про деревню нашу… Да знаю, скучно тебе станет. Потому расскажу лучше про то, как приехал в нашу деревню с востока один купец. Пробирался он то ли в Киев, то ли из Киева, и где-то его подранили злые люди. И подсказали купцу, что в наших Глинках ключ бьет целебный, в котором вода такая, что все раны прям на глазах затягиваются. Приехал купец к нам, раны на теле вылечил, а в душе новую получил: влюбился в первую красавицу. Остался жить у нас, богатство свое на приказчиков оставил, вскоре и свадьбу сыграли. Интересная сказка, ведун?

— Интересная, — послушно покивал Олег.

— А почто то и дело оглядываешься? Нету там никого.

Середин приноровился вдыхать через плечо — там воздух вроде бы хоть немного был свежее. Пришлось изобразить виноватую улыбку и дальше слушать, не отвлекаясь.

Купца звали Элокай, что на языке его народа означало «Всезнающий». Был он лицом и глазами темен и весьма во всех науках сведущ. Быстро выучился языку нашему, стал всем советы давать, да такие, что жители нарадоваться на нового соседа не могли. Лучше же всего умел Элокай врачевать, так что странно всем было, что не смог он без целебной воды от своих собственных ран избавиться.