Павел Блинников - Семь Толстых Ткачей

Зазвонил телефон, Франц вздохнул с облегчением. Он поменял внешний вид модели уже пять раз, но главный конструктор все равно вопил как крикусеница, и требовал, чтобы переделали. Хотя это явный перебор. Они ведь строят не ракету, а всего лишь бюджетный автомобиль, и он не должен выглядеть как Феррари.

Болт сделал Францу отмашку, тот вышел из кабинета. Ткач подождал пока за ним захлопнется дверь, нажал на кнопку, включающую прибор против подслушивания, и принял вызов.

— Болт?

— Нет, его высочество герцог Велингтонский! Чего тебе Вольт?

— Как там с новым компьютером? В скором времени он может нам понадобиться.

— Ты что сдурел? Выход новой операционки назначен только через год, а последняя модель работает на той, что будет через десять!

— Это важно Болт. Мы собираемся продюсировать новый фильм и надо, чтобы спецэффекты там были на самом высоком уровне.

— Плевать! Я не собираюсь рушить все планы, только потому, что тебе приспичило снять очередной идиотский шедевр. Работай с идеей!

— Нет у меня идеи Болт! Я пустой как переспелый орех, до следующего очищения я не смогу создать ничего стоящего!

— Все равно, — Болт нажал на кнопку селектора, вошла секретарша. Он жестом показал, чтобы ему принесли пива. — Все равно Вольт, я не могу настолько нарушить планы. Максимум на одну ступень, и то это очень сильно собьет график. У меня и без тебя дел по самые помидоры. А помидоры у меня сохнут!

— Значит правда? — в голосе Вольта появились насмешливые нотки.

— Правда.

— А что твоя кукла? Ты же нам ее так расхваливал.

— С ней все нормально. Через полгода она поступит в продажу, вместе с книгой о безопасном сексе.

— Это хорошо Болт, но нам очень надо снять фильм.

— А в чем дело?

— Война.

— Ого! А других способов провалить его…

— Нет. В том-то и дело. Здесь не получится как с "Водным миром".

— Ты звонил Шалиту?

— Пока нет, — голос стал донельзя хмурым.

— Хочешь, я поговорю с ним?

— Правда?

— Да. У меня сейчас такое настроение, что я могу поговорить с пуританином о пользе противозачаточных.

— Спасибо Болт.

— Не стоит. После очищения я снова стану веселым, и на меня можешь не рассчитывать.

— После очищения мне не будет нужен Шалит.

— Ладно, до встречи. Может быть, придется работать совместно…

— Я не думаю что Шалит даст добро…

— Посмотрим. Пока.

Болт повесил трубку, в это же время в кабинет вошла секретарша. Оно несла на подносе две бутылки пива и замороженный бокал.

— Пригласи этого бездельника и Батиста, — приказал Болт.

Девушка кивнула и вышла. Болт открыл пиво, налил в бокал и осушил половину одним глотком. В голове даже не зашумело, но жажда ушла. Правда при первом мочеиспускании он проклянет баварских пивоваров, писая раскаленной магмой, но все равно вылакает сегодня не меньше ящика. Сейчас алкоголь — последнее, оставшееся у него удовольствие.

В кабинет вошли Франц и Батист. Оба с подобострастными улыбками и синяками под глазами. Впрочем, у Болта синяки проступали под тройными мешками. Он не жалел рабочих, но и сам спал максимум три часа в сутки.

— Значит так Франц, — толстяк ткнул пальцем, стирая улыбку с лица инженера. — Свое дерьмо ты переделаешь. Мне не нужна машина похожая на пачку сигарет. Обыватель должен получить красивую машину с плохим мотором, а не наоборот. Такую, что можно купить за десять тысяч долларов, но чтобы ездила она пару лет. Простой человек должен порадоваться, что у него есть эта красавица, а его эго взыграло, как пузырьки в только что открытой бутылке шампанского. Он может хотеть Мерседес, или Лексус, но эти тачки останутся для него недоступными всю жизнь. Максимум, он будет говорить о них с друзьями за банкой пива, или мечтать, засыпая рядом с некрасивой женой и слушая, не проснулся ли ребенок. У тебя должна получиться машина, которую он может позволить себе купить, если будет долго и упорно работать. Чтобы у него не осталось время на пиво с друзьями, чтобы, придя домой, он падал, а не мечтал. Терял сознание от усталости, но на утро вставал и шел пахать. На первом плане красота, на втором качество. А если ты идиот, я помогу, но это в последний раз!

— Спасибо мистер Болтон!

— Молчи уже.

Болт залез в стол и достал чистый лист с карандашом. Он положил их перед собой и осушил бокал. Франц и Батист стояли и смотрели в "четыре". Всего пару раз они видели подобное, но запомнили навсегда. Сейчас главный конструктор мира станет творить чудеса.

Болтон припустил веки и взял в руку карандаш. Толстые пальцы-сардельки крутили деревянную палочку, а губы зашевелились. Отсюда услышать, что шепчет Болтон, трудно. Такое ощущение, что он напевал считалочку, или песенку, однако последние два слова всегда произносил немного громче. Из его уст они звучали, если не зловеще, то уж точно странно.

— Толстые Ткачи… — окончил Болт.

И тут же его глаза открылись, и в них загорелся огонек энтузиазма. Из мрачного толстого мужика, он как будто обратился ребенком. Глаза широко открыты, на лице мальчишеская улыбка и кончик розового языка высунут наружу. А руки мелькают по бумаге. Они рисуют идеально точные круги или квадраты, ассиметричные фигуры, сложнейшие механические узлы и пишут идеальным печатным подчерком. Франц однажды измерил чертеж Болтона. Измерил и напился с зависти. Любая окружность идеальна, каждая буковка совершенно одинакова, как будто не руки у Болтона, а печатная машинка. Он рисовал сложнейший чертеж, в стольких проекциях, и всего за несколько минут, в то время как Францу на это требовалась неделя. И при том, что Франц считался, чуть ли не самым лучшим инженером-конструктором в Германии. Он работал на изготовлении реактивных истребителей, гоночных машин, и только много позже узнал, что примерно тридцать процентов узлов, в сложнейших конструкциях, разработаны Болтоном.

Его теперешний хозяин не просто хорошо рисовал. Нет — он творил. Прямо сейчас, он рождал новую, никогда никем не виденную идею. Можно не сомневаться, и форма, и содержание новой машины окажется полностью оригинальным. И Болтон мог выдать такую идею в любое время. Достаточно того, чтобы пельмени под маленьким носом, пробормотали стишок, оканчивающийся: "Толстыми Ткачами"

— Вот возьми, — Болт протянул исписанный листок. — Здесь еще чертеж нового цилиндра для Клифа. Он просил.

— Спасибо шеф.

— Все вали.

Франц вышел из кабинета, Болт помассировал лоб и откупорил вторую бутылку пива. Маленькие карие глаза устремились к Батисту. Под взглядом бешеного поросенка у него всегда начинал болеть живот. Сегодня спазм оказался еще сильнее, чем обычно.

— Теперь с тобой. Ты понимаешь, что придумал хрень?

— Простите мистер, но я…