Павел Блинников - Семь Толстых Ткачей

— Ты слышал, что произошло? — продолжил Праст.

— Ты о редакторе? Да.

— Что мне делать?

— Ничего. К тому же он был плохим редактором.

— Я не об этом. А вдруг они узнали?

— Кто они?

— Демьян я же не идиот! И ослу понятно, что ты кого-то боишься и…

— Я никого не боюсь.

Диалог прервался на пару секунд. Слепцы заулыбались. Они ощутили тот страх, что пробрался в сердца жалкого человека.

— Я хотел сказать опасаешься. — Попытался исправиться издатель.

— И не опасаюсь. Однако у меня есть противники, в этом ты прав. Но это сделали не они. В любое другое время, я может и заподозрил бы их, но не сейчас.

— Почему?

— Это не должно тебя беспокоить. Что ты сделал с телом?

— Все почистили, а тело уже сожгли, но…

— Тогда нет смысла волноваться. А если ты хочешь узнать истинные причины, заяви в милицию. Я уверен, быстро обнаружится какой-нибудь сумасшедший автор, которому твой редактор отказал в публикации. В наше время редактор — не самая безопасная профессия.

Демьян повесил трубку. Арооми тут же достал мобильник, и набрал номер своего нового знакомого в компании мобильной связи.

— Ты проследил? — спросил Арооми.

— Уже почти, — голос оператора дрожал, как недавно у издателя — оба страшно боялись своих господ. До смерти. — Номер я естественно засек сразу…

— Как долго мне ждать?

— Минуту. Даже меньше. Все готово! Житомировский переулок, дом восемь, квартира сорок три. Проживает некто Дмитрий Лукьянов…

— Это меня уже не интересует. Прощай.

Арооми отключился.

— Когда? — спросил Ор.

— Сейчас, — ответил Арооми. — Чего тянуть?

Четыре слепца взяли тросточки, и пошли убивать эмиссара. Восемь ноздрей трепетали в предвкушении.

Демьян

Бескрайняя ледяная пустыня, продолжала оставаться в неизменности. Тот же крупный снег с неба, тот же трон посредине бесконечности, та же прекрасная женщина на нем. И только эмиссар сильно изменился. Теперь Демьян стоял на коленях, одетый в странный, покрытый инеем балахон, и целовал Ее руку. Глаза эмиссара в этом месте стали полностью зеркальными, женщина могла видеть в них свое отражение. Он целовал ее руку, следуя одному ему слышному такту. Между каждым прикосновением губ к ладони, промежуток примерно в пять секунд. Это необходимо, так как после прикосновения к Ее коже, губы покрывались тонкой корочкой льда. Но у Демьяна уже достаточно сил, чтобы заставить их оттаять и снова попробовать кожу на вкус.

— Все идет хорошо? — спросила женщина ангельским голосом. Как обычно, эхо разнеслось по пустыне, понизив температуру на несколько градусов.

— Да моя Королева, — ответил Демьян. — Через пару месяцев, я убью нескольких Ткачей, а пока они будут набирать новые силы, убью всех.

— Это хорошо. — Ах, ее улыбка! — Ты любишь меня?

— Больше жизни моя королева! — только произнося ей признания, Демьян пропускал в голос эмоции. Бурные чувства, какие и не снились Отелло.

— Я начинаю тебе верить…

Опять этот проклятый ветер! Почему, почему он не может оставить его здесь навсегда? Почему он отрывает от единственной, которую он любит. Ради нее он живет, ради нее существует. Он никто без нее!

Но ветру наплевать. Он сдвигает пустыню, Демьян падает в пустоту.

Демьяну повезло — проснись он на минуту позже, и его взяли бы холодненьким. Но белые глаза с зеркальными зрачками, открылись именно, когда четыре мужчины с тросточками, вошли в его подъезд. Демьян установил маленькое устройство, сообщавшее, когда на его территорию кто-то нагрянул, коротким сигналом. Днем, Демьян его отключал, по понятным причинам, а вот ночью…

Пикнуло четыре раза. Если бы два, Демьян решил бы что, наверное, загулявшая парочка. Три — молодая семья снизу. Но четыре, его насторожило. Он вскочил с кровати и быстро оделся — накинул копию балахона из сна, только без инея. А когда повернулся к двери, она вылетела с петель.

Четыре убийцы сразу поняли — нахрапом не возьмешь. Эмиссар стоял посредине комнаты и смотрел на них, лишенными эмоций глазами. Он может и не готов полностью, но уж точно его не застали врасплох. Слепцы вошли в квартиру, вытаскивая из тросточек тонкие мечи. Не очень оригинально на первый взгляд, но мало кто знал, что когда-то, этот прием придумала именно Слепая Дюжина.

— Эмиссар. — Поклонился Арооми. — Мы пришли, чтобы убить тебя.

— Вместо этого, вы умрете сами.

Демьян двинулся стремительно и бесшумно. Первым делом, он перестал дышать и остановил биение сердца. Он умер бы, если поединок продолжился долго, но все решилось секунды за три. Балахон не просто дань моде, а насущная необходимость, когда имеешь дело с главарями клана Слепой Дюжины. Слепцы слышат все, от дыхания и до стука сердца, но сердце Демьяна встало, а легкие не работали. Слепцы чуют жертву, особенно пот, непроизвольно выделяющийся при вбросе в кровь адреналина. Но Демьян не волновался, и уж тем более не потел. Кожа слепцов чувствует, излучаемое человеком тепло, ощущает колебания воздуха от движений. Тело Демьяна не излучало тепла, полностью сливаясь с температурным фоном комнаты, а от второго предохранял балахон. Начав движение, Демьян взмахнул им как крыльями, и слепцы, всего на секунду, потеряли ориентацию. Эмиссар пропал, а потом раздался душераздирающий рев Ора. Следом слетела голова Трура, а Харура выкинули в окно. Не больше трех секунд и Арооми остался с эмиссаром один на один. Демон в теле человека понял, что произошло, когда сердце Демьяна забилось, а легкие наполнились воздухом. Сначала он налетел на Ора и оторвал ему руку — она до сих пор болталась на рукояти меча. Арооми не знал, успел ли Ор нанести эмиссару повреждения, но, по всей видимости, нет. Теперь колебания воздуха снова достигали его кожи, и он чувствовал что Ор лежит на полу со скрученной шеей. Дальше, Демьян отрубил голову Труру и, наверное, ударом ноги отправил Харура в окно. Если тот еще жив, осталось ему недолго. Удар эмиссара должен переломать все кости в грудине. На очереди он.

— Ты можешь убить себя сам, — сказал Демьян.

— Я, пожалуй, попробую увлечь тебя в могилу.

Мгновение и клинки скрестились. С такой скоростью, что пропали из виду и только яркие искры между эмиссаром и слепцом, мелькали в темноте квартиры. Со стороны это казалось битвой двух волшебников. Стоят два человека и машут руками, а между ними вспыхивают яркие вспышки, как от сварки. Арооми — превосходный фехтовальщик. Тысячелетия практики не прошли даром. Он ревет, как загнанный волк, швы на глазницах лопаются, льется кровь. Из глотки пышет жаром и зловонием, поперек с высочайшими децибелами. Сейчас Арооми похож на того, кем является — демон из стародавних легенд. Совершенный убийца, отправивший на тот свет легионы людей. А эмиссар… это эмиссар.