Павел Блинников - Семь Толстых Ткачей

Чан не понял, как он оказался здесь. Необычная легкая дрема, на мгновенье прикрытые глаза и мексиканский лес сменился другим. Он весело рассмеялся, чувствуя, как уходят невзгоды, и приобретается смысл. Как ручеек, в голову втекало вдохновение, приходили новые идеи. Среди них, вечный двигатель, всего лишь пустяковина, не стоящая внимания. Чан смеялся, Ткачи вторили ему и шли к Храму Ветра. Вращающаяся золотая монета в форме лица-солнца, подмигивала ему, он подмигивал в ответ. Деревья приветственно шуршали, а пустая посуда пела Песню.

Подъем вверх, с полностью обновленными мышцами дался так легко, как будто он просто встал с кровати, хорошо выспавшись. Далее зал, с изображениями многочисленных существ и наконец, он увидел Его. Аэда, Кукулькан, сколько же еще у тебя имен? Ткачи выстроились в круг и взялись за руки. И почти у всех глаза закрылись во второй раз. Только Шалит оставил их открытыми. Он стоял напротив статуи и увидел, как бог улыбнулся координатору.

— У нас появился новый Ткач! — сказали каменные губы. — Отныне он будет Аспи Ткач.

— Добро пожаловать Аспит, — сказал Гнол Ткач.

— Добро пожаловать Аспит, — сказал Воль Ткач.

— Добро пожаловать Аспит, — сказал Мари Ткач.

— Добро пожаловать Аспит, — сказал Кол Ткач.

— Добро пожаловать Аспит, — сказал Бол Ткач

— Добро пожаловать Аспит, — сказал Шали Ткач.

— Я рад служить вам братья. Я рад служить переменам, я рад служить себе, — отозвался Аспит.

— Но запомни Аспит, — весело молвил Аэда. — Перемены не всегда ведут к лучшему. Запомни…

Ни Вольт, ни Гнолт, ни Болт, ни Кольт, ни Марит, ни сам Аспит не запомнят дорогу назад. И только Шалит увидит, как пирамида превращается в черную гору, а на вершине останется статуя Аэды. Только Шалит, начнет сторониться ползущих к ним веток деревьев, как щупалец волшебного спрута. Координатор увидит, как лес превратится в темное царство ночи, но, выйдя из него, он поймет, что есть надежда. Потому что в непроглядной тьме увидит меленький, словно дым от сигары, порыв серебряного ветерка…

Японец

Как все-таки хороша жизнь ветра. Даже не самого Ветра, а одного из его потоков. Японец разглядывал путешествие семерых Ткачей и ему взгрустнулось. Он полетел во дворец к своему освободителю и единственному освободителю.

— Почему ты не можешь их отпустить? — спрашивал японец, летая в его черных кудрях.

— Почему никто не может освободить ветер, почему небо голубое, а реки текут в море? — отвечал мужчина. — Есть вопросы, на которые нет ответов. Это самые лучшие вопросы и на свете, и во тьме.

— Ты говоришь загадками, это нечестно!

— А я и есть загадка, даже для самого себя. Знаешь, иногда, глядя на себя в зеркало, я пугаюсь этих черных глаз, и закончим об этом. А теперь расскажи мне, где еще ты был сегодня?

— В волшебной стране! Знаешь, там живут сумасшедшие старики и им приносят хлеб самые настоящие мертвые…

Их беседа текла еще долго, пока у мужчины в шелковых одеждах не появились дела.

Семь Толстых Ткачей

— Пишем конец? — спросил Аспит.

— Обязательно. И непременно, хороший.

— А вдруг они понадобятся нам еще раз?

— Тогда мы напишем второй том. Ты же знаешь, люди любят книги с продолжением. Но эту историю надо окончить.

— Пишем…

Герои

Словно персонажи из книги, слепая девушка и мрачный молодой парень, сидели на берегу розового озера. Огромный круг солнца разглаживал его теплыми лучами, и быть может, согревая рыб под водой. Парень и девушка, со спины казались обычными влюбленными. Его рука, словно змий искуситель, обвилась вокруг ее талии. На нем простая рубашка с джинсами, на ней простое красное платье в некрупную клетку. Можно даже подумать, что они селяне из деревни неподалеку. А может и нет ни деревни, ни их, ни даже озера.

Но стоит обойти их, посмотреть на фасад и волосы, если не на голове, то на руках, точно встанут дыбом. С первого взгляда и не скажешь, кто из них страшнее. Не уродливее, а именно страшнее. Она, с глубоко поджатыми губами и зашитыми глазами, или он с кривой линией под носом и горящими сумасшествием буркалами. Это необычная пара. Иногда она улыбается, словно что-то вспоминая из прошлого. Что-то такое, греющее ее потухшую душу. Он улыбается всегда, а, иногда пользуясь ее слепотой, начинает сроить рожи. Порой явно издевательские, а порой и странно теплые, как будто поддразнивает родную и горячо любимую сестру. То и дело, кто-нибудь из влюбленных, наклоняется к уху другого и шепчет слова. Из них можно услышать такие как "Люблю", и это здорово. Хочется верить, что все у них теперь придет в норму. Так и будет, если Семь Толстых Ткачей не захотят написать продолжение.

Эпилог

— Вот такая история док.

— Странная история и особенно концовка. Лучше бы они жили долго и счастливо.

— Знаете что док, такая концовка не только банальна, но и грустна. Ну что может быть хорошего в "долго и счастливо и умерли в один день"? Ведь так героев лишают свободы. А вдруг они разлюбят друг друга? Или влюбятся еще раз, в кого-нибудь другого? Нет, их отношения чисты, потому что свободны. Их не сковывают узы брака, но скрепляет любовь.

— Хорошо сказано. Но позвольте Денис, а как же последние слова? Как же то, что Ткачи снова возьмутся за них?

— И это тоже хорошо док. Вы что, ничего не поняли из того, что я рассказал о Хорхе? Он живет нормальной и счастливой жизнью, но иногда прикасается к непознанному. Если бы я сказал, что никогда больше героев не используют для своих игр Толстые Ткачи, я тем самым исключил бы чудо из их жизни. А так приятно, что чудо может произойти. Не происходит, а именно "может произойти".

— Ладно Денис. Тут можно и согласиться, и не согласиться. Но вы честно отработали червонец — мне было интересно.

— Спасибо.

— Но время уже позднее…

В дверь постучали и открыли. В проеме появилась голова девушки в солнцезащитных очках.

— Ден? — сказала она. — Я тебя уже три часа жду!

— Прости милая, я заболтался.

— А вы, надо полагать, Аня?

— Да. А что?

— Денис мне многое рассказал о вас.

— Он вообще болтун.

— Да я тоже считаю, что он фантазер. Это хорошо с одной стороны, но с другой, нельзя жить в сказке. Надо понимать, что проблема есть и решать ее любыми…

— Милая ты не могла бы снять очки?

— Как скажешь дорогой.

— Господи!

Денис встал и пошел к двери. Док не знал что сказать — настолько его потрясло увиденное. Но сказать что-то надо и он выдал то, что обычно говорил пациентам. Чисто машинально.

— Денис, а когда мы увидимся для второго сеанса.

— Док, я думаю не раньше, чем через год.

— А почему так долго?

— Понимаете док я, кстати, хотел вам и об этом сказать, но нас прервали.

— Ну, прости, твое величество!