Павел Блинников - Сказочка дедушки Абдулы

Но с дедом было все иначе. Давид не знал почему, но тот сразу вызвал в его сердце невольное уважение. Но курить все равно хотелось, и поэтому он открыл окно, и, достав запасную зажигалку, прикурил сигарету. Сначала он хотел запереть дверь, но замков на ней не было. Наверное, дед не признавал замков на дверях, а ведь залезь сюда какой-нибудь грабитель, и он смог бы стать очень богатым человеком просто украв у деда его странный халат. От сигареты голова слегка закружилась, и Давид выкинул окурок в окно. А потом пошел вниз и принес третью партию вещей. Когда он выходил из комнаты, то обнаружил что дверь в дедову спальню закрыта. Он только пожал плечами и пошел за вещами. Перетаскав весь свой скарб, Давид пошел в ванну чтобы помыться. Ванна тоже была необычная. Огромная золотая ванна. Нет, она может была только позолочена сверху, но все равно приверженность деда к золоту начинала раздражать. Но Давид решил, что не стоит так сильно удивляться чудачествам старого маразматика, и, наполнив ванну, стал купаться. Приняв ванну, он пошел в свою комнату, и, выкурив еще одну сигарету, лег спать. Все же он сильно устал.

Когда Давид проснулся был уже вечер. Он встал, оделся и пошел на кухню, чтобы чего-нибудь перекусить. И спустившись на первый этаж, понял, что кухни в доме деда попросту нет. Он пошел на второй этаж и поискал там. Никаких результатов. Комната деда была закрыта, наверное в доме она одна запиралась на ключ. Он заглянул в третью спальню, но обнаружил лишь то, что она представляла собой копию его комнаты.

— Он что вообще не жрет? — пробормотал Давид.

Кстати, самого деда тоже нигде не было. Давид тщательно обыскал дом, несколько раз постучал в спальню деда, но так никого и не нашел. Он решил что стоит выйти во двор, и там наконец нашел деда. Абдула сидел в гамаке, и перед ним стоял небольшой столик, а на нем огромный казан с пловом. Там же присутствовал и пес. Дед держал в руках кусок сырого мяса, и, отрезая от него большие куски, бросал в бездонную пасть своей чудовищной собаки.

— Ты хочешь есть? — спросил дед Давида.

— Конечно. — хмуро сказал он осторожно подходя к деду. — А почему у тебя нет кухни?

— Это одна из моих привычек мальчик. Я уже лет сто ем на открытом воздухе и нахожу это весьма полезным для своего здоровья. — сказав это он кинул собаке очередной кусок.

Давид подошел поближе и посмотрел на огромный казан с пловом. На слова деда о своем возрасте он не обратил внимания решив, что это просто разговорное выражение.

— А что это? — спросил он.

— Плов.

— А нет чего другого?

— Нет.

Давид недоверчиво посмотрел на рис смешанный с сухофруктами и большими кусками баранины. Запах ему не сильно понравился.

— Это ты сам приготовил?

— Разумеется нет. Еду мне приносят из деревни.

— А чем есть? — Давид не наблюдал не только тарелок, но даже простых вилок.

— Плов полагается есть руками. — сказал дед и невозмутимо зачерпнул своей костлявой ладонью пригоршню риса, а затем отправил ее в рот. При этом показались желтые, и вроде даже заостренные зубы.

— Как-то это негигиенично. — брезгливо сказал Давид повторяя ту же операцию. Плов на вкус был отвратительным! Больше всего Давиду не понравились курага и чернослив. Они совершенно не сочетались с бараниной, и напоминали какую-то китайскую кухню.

— Я отдаю предпочтение восточной кухне. — продолжил дед. — Завтра у нас будет люля и хаш.

— А это что такое?

— Увидишь.

— А нормальной человеческой пищей ты не питаешься?

— На мой взгляд, только я во всем замысле и питаюсь нормальной пищей.

Давид все же поел, хотя и немного. Дед не был особенно активным собеседником. Покормив пса он растянулся в гамаке и стал смотреть на звезды. Давиду опять захотелось курить и он уже собирался отойти за угол, когда старик сказал:

— Ты можешь курить при мне.

— А с чего ты взял что я курю? — слегка покраснел Давид.

Но дед уже сказал все что хотел и продолжил смотреть на звезды. В наступивших сумерках он выглядел, как только что выкопанный из могилы труп, если бы не глаза. Его глаза казалось, вообще не моргали, и при этом как будто слегка светились в темноте. Давид решил, что раз уж дед не против, то можно и закурить. Он достал сигарету, и прикурив спросил:

— А как же вред здоровью? Или тебя не волнует, что твой внук курит?

— Когда я был молодым, курение не считалось вредным. Я сам курю с десяти лет, и как ты видишь, прожил достаточно. Впрочем, у моего здоровья есть и другие причины.

— И какие же?

Но и на этот вопрос Давид не получил ответа. Дед начинал его страшно раздражать. Давид не привык, что с ним общаются подобным образом. Но как ни странно сказать об этом деду не решался, тот по-прежнему вызывал у него легкое чувство страха.

— А что это за порода у твоей собаки? — спустя пару минут спросил Давид.

— Доберман. Я думал что это очевидно. — снизошел до ответа дед.

— Нет, ну он конечно похож на добермана, но он слишком большой, и какой-то перекаченный что ли…. У вас, что здесь радиация?

— У кого это у нас?

— Ну ведь ты здесь живешь?

— Я здесь отдыхаю от дел. К тому же неподалеку находится одно интересное местечко, и я исследую его.

— А что за местечко?

Но и на это вопрос дед не дал ответа.

— Эй, я все же с тобой разговариваю! — наконец взорвался Давид.

— Я знаю. — спокойно сказал дед.

— Ну так отвечай!

— А с чего ты взял, что я должен тебе что-то отвечать?

— Ну не знаю, так вроде принято среди нормальных не сумасшедших людей.

— В таком случае это ко мне не относится, потому что я не нормальный, и в некотором роде безумный. — невозмутимо сказал дед.

Это утверждение слегка сбило спесь с Давида. Он на какое-то время замолчал. Так прошло еще минут пять, и Давид решил попробовать завязать разговор еще раз.

— А как зовут твою собаку? — спросил он, помня что вроде до этого дед отвечал на вопросы о псе.

— Хапакурбак-Адвар.

— В смысле? — не понял Давид. Как будто дед перешел на другой язык.

— Я никак не возьму в толк: ты глухой, или глупый? Я ведь ответил на твой вопрос — пса зовут Хапакурбак-Адвар.

— Ни хрена себе имечко! А что такое длинное?

— Откуда я знаю? Как будто я его так назвал? — пожал худыми плечами дед.

— А кто?

— Точно не скажу, но предполагаю что Темный.

Столь дурацкой беседы Давид не вел с тех пор, как со своим другом накурился травы, и потом долго смеялся над тем, как ходят прохожие. Но сейчас-то мозг вроде не одурманен. Или может в кальяне у деда было что-то покрепче табака?

— А чем ты здесь занимаешься? — спросил Давид через пару минут.

— Парень, я начинаю сомневаться в здравости твоего рассудка. Ты ведь прекрасно знаешь, что у меня сейчас отпуск. Между прочим, я тебе уже об этом говорил. А если ты и вправду сходишь с ума, так постарайся, хотя бы извлечь из этого пользу.