Павел Блинников - Сказочка дедушки Абдулы

Тем же вечером он еще долго не ложился спать. Жена уложила сына в кровать и тоже прильнула к телевизору. Она не понимала, почему ее муж так нервничает, но чувствовала, что скоро должно что-то произойти. Ее опять посетило то самое чувство предупреждающее о чем-то интересном. И вскоре это случилось. Вова сидел и пил уже пятую бутылку пива. Такого за ним редко случалось, обычно он останавливался на второй, а крепких напитков вообще почти не пил. Но сейчас Валя видела его таким пьяным, каким он не был даже на их свадьбе. Он сидел, хмуро положив голову на грудь, и уперся невидящим взглядом в телевизор. Там продолжали показывать бойню в Нью-Йорке.

— Дорогой. — позвала Вову жена. Тот не ответил. — Дорогой!

— А? Что? Что такое?

— Может тебе лучше пойти спать?

— Нет. Я хочу посмотреть на него… — рассеянно ответил муж.

— Дорогой, по-моему тебе уже хватит. — сказала Валя наблюдая за тем как он открывает шестую бутылку.

— Что? А, это последняя, да. Послушай милая, я должен тебе кое-что рассказать. Это касается бабы Тони.

— А что с бабой Тоней? — напряглась Валя.

— Да может и ничего. Просто понимаешь… помнишь когда я ходил с ней в церковь? Да нет, это все конечно глупость, но все же. Блин, я даже не знаю, как это объяснить.

— Успокойся милый. Расскажи все как есть.

— Да, тебе легко говорить. Я вот боюсь что после того как я расскажу все как есть, ты скажешь что я сошел с ума.

— Не волнуйся. Я знаю что ты совершенно нормальный человек, так что рассказывай и не бойся. — сказала Валя. Если бы он знал насколько ей нелегко. Впрочем, сначала она решила выслушать его.

— Ладно. — собрался Вова. — Будь что будет. Тогда я соврал тебе. Я не просто прочитал молитву сто раз, мне было видение.

— Какое?

— Будто я плаваю в каком-то ярком свете, и голос сказал мне, что я должен идти на запад и убить антихриста. А потом баба Тоня мне все подробно разъяснила, но я тогда послал ее куда подальше. И вот теперь, похоже, этот антихрист объявился. И я не знаю, что мне делать дальше.

Вова замолчал и сделал глоток пива. Валя сидела и обдумывала услышанное. Так значит вот из-за чего весь сыр бор. А она несколько месяцев гадала, что имел в виду старая бабка. И неожиданно для себя Валя рассердилась на нее. Неужели нельзя было все сразу рассказать и не заставлять ее сидеть на иголках столько времени. И еще она поняла, что бабка действительно сумасшедшая. С другой стороны — жить в этой деревне и знать ее страшный секрет кого угодно доведет до безумия.

— И что ты собираешься делать теперь? Пойти и убить этого Эвана? Но как? Ты же видел что его даже танк не берет. — с неожиданной злобой в голосе сказала она.

— Никуда я идти не собираюсь. Просто я хотел, чтобы ты знала, и все. А эта старая идиотка может нести все что хочет, я уверен, что скоро американцы разберутся с ним сами. И если он даже антихрист, то они его просто поймают, посадят в клетку и дело с концом. Ладно я пойду спать.

— Я с тобой.

Валя пошла в спальню за мужем но, проходя рядом с диваном, увидела недопитое им пиво. В горле внезапно пересохло, и она одним глотком допила то, что осталось в бутылке. Эту ночь супруги провели горячее. Напряжение висевшее над ними несколько месяцев наконец спало, все тайны были сняты, и Валя разошлась по полной. Наверное, таким грубым и страстным их секс еще никогда не был. В разных позах и с криками они соединяли тела, казалось целую вечность. От выпитого он не мог быстро кончить, но зато возбуждался снова и снова. Она же больше всего походила на разъяренную кошку. Ее короткие ногти до крови раздирали его спину, а рот то и дело выплевывал грязные ругательства. И в такт его движениям в голове пульсировала одна и та же фраза, которая доводила ее до полного дикого животного экстаза. "Присоединяйся, присоединяйся, присоединяйся!!!" — стучало в висках, и тело сотрясало от оргазма. Они покрылись каплями пота, и Вова в темноте так и не увидел что пот его жены приобрел розовый оттенок. И только под утро они успокоились и уснули. Но не в объятьях друг друга, а как бы стыдясь того что только что сделали, они легли на разных сторонах кровати спиной друг к другу. Сон их был беспокойным, но они уже привыкли к этому.

Их разбудил сын, который требовал есть. Валя как в тумане пошла на кухню и приготовила дежурную яичницу. Вова все еще спал. Покормив ребенка, она пошла в ванну, и обнаружила что все ее тело покрыто розовыми разводами. Это ее сильно напугало, и она поспешила смыть с себя вчерашнюю ночь.

Муж проснулся только в двенадцать и пошел на кухню. Валя сидела в зале и смотрела телевизор. Там опять показывали картину разрушения и убийства. Вскоре Вова присоединился к ней. Между ними за эту ночь что-то пробежало — несмотря на то, что им было хорошо вместе, они впервые за время замужества не поцеловались.

— Ну что там? — спросил Вова.

— Все то же. — безразлично ответила Валя. — Вов, прошлой ночью… я не знаю, что на меня нашло…

— Ничего, мне даже понравилось.

На этом их разговор окончился.

Хотя в Америке сейчас люди прятались в подвалах, а другие наоборот из них выползали, работу еще никто не отменял. Вова пошел в балаган, и с ужасом посмотрел на первый. Всего у него было три теплицы, и каждая встречала его утром запотевшей пленкой. На улице стоял легкий мороз, и отопление работало на всю… вернее должно было работать. Но сегодня пленка была прозрачна. Он влетел в балаган, и понял, что вчера забыл включить отопление. Все огурцы погибли за одну ночь. Вову обуяла ярость. Он схватил стоявшую в углу тяпку и стал бешено разносить повисшие стебли в зеленую кашу. Он крушил их с таким остервенением, что скоро вспотел от натуги, но это было только начало. Расправившись с бахчей, он стал рвать пленку и громко материться. Вся подготовительная работа пошла коту под хвост! Два месяца!

Он наверняка пошел бы в другой балаган и стал бы бушевать и там, если бы из дома не выбежала Валя. Она влетела в балаган, и увидела мужа совершенно растрепанного, с безумным взглядом и взъерошенными волосами, крушащего последнюю из стенок теплицы.

— Милый. — сказала она, и тут же отскочила когда муж — ее собственный муж — замахнулся на нее.

— Господи. — сказал Вова осознав что только что чуть не сделать. А потом он кинул тяпку и осел на землю. По его щекам потекли слезы.

Валя слегка отошла от шока, и подбежав к мужу заключила его в объятия. Она тоже заплакала, когда прислушалась как ее муж, который всю жизнь казался таким надежным, таким взрослым, плачет и тихим писклявым голосом повторяет:

— Я не могу, Господи я не могу. Почему я почему…

И тогда она поняла. Поняла что это конец. Теперь она знала, о чем говорила ей баба Тоня, и знала какую жертву надо принести.