Павел Блинников - Служба Радости

— Подожди, — сказал Жюбо.

— Чего?

— В тот раз билеты покупал я, она могла меня запомнить.

— Да ты сейчас на себя не похож! Вон нос кривой глаза узкие…

— Все равно. Телосложение, походка, но самое главное голос, не изменился. Я, конечно, могу вырвать у себя часть горла, но тогда появится риск, что не смогу говорить нормально…

— Вот-вот. Ты лучше вообще бы молчал.

— Очень смешно. В силу всего вышеперечисленного, предлагаю идти тебе одной.

— Хорошо. — Манада поправила плечики платья. — Давай нож, я вернусь через пятнадцать минут. Она у меня имена внуков выдаст…

— Какой нож?! Все, хватит оставлять трупы! Иди и просто поговори. На вот тебе денег, если не станет говорить, попробуй всунуть взятку.

— Идти, говорить, да еще и без ножа! Ты сильно преувеличиваешь мои способности.

Манада хмыкнула, взяла пачку денег и пошла к галерее. Жюбо смотрел на уходящую фигурку с сомнением. От былого изящества почти ничего не осталось. Шею скрывал шарф — иначе становились видны складки; металлический штырь и кучу булавок прикрывали волосы. На ней столько слоев одежды, что можно подумать, она не стройняшка, а любительница поесть эклеров на ночь. Едва просматривающаяся хромота на обе ноги, завершали антураж. Она шла, как будто подчеркивая грань между жизнью и смертью — ходячий мертвец, пришедший в мир живых, чтобы забрать с собой недостойных. И в то же время она прекрасна!

Манада уже подходила к входу, когда бабка вышла из здания. Она рассмотрела девушку подозрительно и буркнула:

— Галерея закрыта.

— Простите, но я ищу свою подругу Свету.

Светлое имя тут же разгладило морщины на лице бабки. Манада не знала — да и как она могла — подойди она к старушке в нормальном обличии: стройной рыжеволосой красавицы, а не мешковатой, похожей на проститутку женщиной, с натянутой кожей, Валентина Петровна ни в жисть не открыла бы рта.

Дело в том, что Света принимала на работу, следуя определенным правилам. Мужчин — если те ложились с ней в постель; женщин — если не блистали красотой и устроенностью в личной жизни. Валентину Петровну, как и Свету, можно вполне использовать иллюстрацией понятия — личная жизнь не удалась. Собственно старушку еще можно назвать синонимом выражения "старая дева". Действительно старая, действительно дева. Всех подруг Света завела еще до того, как, по выражению брата, все изменилось. В прошлом, некрасивые женщины образовывали кружок неудачниц, во главе с силачкой Светой. Эдакое сверх феминистическое общество — маленькое, зато сплоченное. И нынешняя Манада, как нельзя лучше подходила к нему.

— А как тебя зовут деточка? — спросила старушка, разглядывая неровные холмы грудей. Наметанный глаз сразу понял — грудь не настоящая, просто тряпки или вата. "Бедненькая, наверное, грудь у нее как у воробьихи" — подумала Валентина Петровна.

— Манада, — ответила мертвая, обдумывая то же, что в свое время Штирлиц из анекдота — не сболтнула ли лишнего? Но опять попала в цель! Старуха тут же решила: родители у Манады из тех, что придумывают ребенку экзотическое имя, обрекая на мучения в школе. Нечто вроде Даздрапермы или Славсталины. Она представила, каково пришлось девушке в старших классах, тут же придумав, как минимум пять неприличных склонений для "Манада".

— Светлана Васильевна уехала. У нас тут такое случилось! — Бабка сделала такие страшные глаза, что Манада едва не усмехнулась.

— Что? — Манада тоже округлила бельма — получилось плохо, слишком сильно Жюбо натянул ей кожу.

— Убийство!

— Светы? — Манада прикрыла ротик и ахнула.

— Да нет, мужика ее. — Поморщилась старушка. — Да и как мужика — хахаля!

— Ну, хахаля не жалко. — Махнула рукой Манада. Для любого другого, такое заявление показалось бы, по меньшей мере, кощунственным, но старушка опять поставила девушке мысленный плюс. Ей не нравились Светины любовники, потому что в тайне старушка немного завидовала.

— Но как бы то ни было, нету ее здесь золотце. Уехала.

— А куда?

— Не знаю. Я звонила, телефон отключен.

— А что же мне делать? Я же к ней из самой Ухты приехала! У меня даже денег на обратную дорогу нет! Света обещала… — Слово "Ухта" Манада узнала чисто случайно — просматривая атлас автомобильных дорог у ростовских знакомых. Зато все остальное: и опушенные плечи, и легкая грустинка в голосе, и голова, упавшая на ватную грудь — все плод холодного расчета мертвой курьерши. Как следствие результат — старухе захотелось ее удочерить.

— Милая ты моя, ну останавливайся у меня.

— Нет, я так не могу, — сказала Манада, припустив в голос гордости. — Я к Свете по приглашению приехала, а вас утруждать права не имею!

— Да это разве трудности? Пойдем, я тебя чаем напою, с малиной.

— Вы лучше бабушка скажите, где она может быть?

— Света? Ну может у братьев.

— А где братья?

— О-о-о! Братья-то у нее, крутизна! Один директор завода в Азове, другой в Воронеже тоже директор, чего, правда, не знаю…

— Тогда я к ним поеду!

— Милая, а если нету ее там…

— Все равно! Я из Ухты приехала, чтобы ее увидеть, и я увижу. Спасибо вам бабушка за доброту вашу.

Света поклонилась и, развернувшись, пошла к тополю, за которым прятался Жюбо. Старушка хотела остановить бедняжку, но решила — не стоит. Видно же, гордая девица; если что в голову взяла не отступится. "Я и сама такой была!" — подумала она, вздернула складчатый подбородок и пошла домой.

А Жюбо все это время сидел и гадал, когда же бабка получит по башке, или Манада начнет выкручивать ей руки? И сильно удивился, увидев, как обе особи женского пола разошлись миром. Это надо видеть! Рыжая бестия шла, выгнув колесом накладную грудь, а самодовольству ее улыбки мог позавидовать Казанова, выходящий из очередного будуара. Она подошла к мертвецу и нарочито помалкивала, вынуждая задать вопрос. Однако Жюбо тоже калач тертый, поэтому сказал только:

— Узнала?

— Угу.

— Пошли.

Манада на секунду разочаровалась, но промолчала. Впрочем, надолго ее не хватило. Спустя полчаса, она уже в подробностях расписывала, как ловко все выведала. Жюбо ее, разумеется, хвалил, но не очень сильно. Если бы он до этого не засветился, узнал что надо и быстрее, и изящнее, и в больших подробностях. Хотя Манада разузнала достаточно. Два города: Азов и Воронеж. Где они находятся пока неизвестно, неизвестно и как туда добраться. Можно конечно опять взять такси, с другой стороны это может показаться чересчур подозрительным. Ведь как понял мертвец, в триста тринадцатой эпохе, самое дешевое средство передвижения — это поезд. А чтобы купить билет, нужны документы. Сделать их нельзя, но можно украсть. Макс говорил, они называются "паспорт" и там есть фото владельца. Для Жюбо раздобыть их не трудно, особенно теперь. Подобную практику ношения документов с фото и данными, он встречал раньше и прекрасно знал, как все обустроить.