Елена Козак - Предсказание

Далекое от идеала чистоты, лицо, спутанные волосы, поломанные ногти — но она попыталась выбраться отсюда, вышла одна против троих и… проиграла. Это вызывало уважение. А наша пикировка — так, проверка на вшивость.

Леси заметила мой интерес к ее внешности:

— Что, красавица?

— Нет. Правду и только правду. Она уже понадеялась на ложь и проиграла. Второго поражения можно не пережить, а значит…

— Леси.

— Элен.

Мы смотрели друг на друга, ничего не говоря. Конечно, Леси, как прежде Селестин могла бы рассказать мне свою историю, потом обидеться за молчание в ответ. Только зачем? Словами играешь, запутываешь, водишь за нос. Молчание искренней.

— Нам нужно отдохнуть.

Она не спросила, почему может довериться мне, я — если у нее план.

Я кивнула Леси, вновь поднялась на ноги и вернулась туда, где провела последние дни. Это покажется странным, но мы заключили договор за несколько секунд. Я поверила девушке. Но поверила ли она мне — человеку без прошлого, который еще вчера казался мертвецом?

Глава 4

На следующий день я проснулась раньше… минут на пять. Если бы я знала, что это окажется так важно… Авось проспала бы. Вчера я давала себе обещание провести ночь бодрствуя (а вдруг, она последняя в моей жизни!), но позорно проиграла сну. Вокруг царила жуткая скукота. Кроме разговоров с двумя девушками: с Селестин и Леси, нечего существенного не произошло. Хотя нет. Помнится, мне удалось выпросить зеркало у еще одной узницы — Марти. Моя внешность меня вполне устроила. Нет, конечно, нос мог бы иметь правильную форму, да и ресницы чуть-чуть подлиней, губы…, но и так сойдет. Фигуру я рассмотрела еще раньше. Итог осмотра вдохновил: здесь у меня конкуренток нет! Хотя зачем они мне, спрашивается? Нас определенно выбирают не по красоте. А по чему тогда?

Вы скажете, глупо на границе между жизнью и смертью думать о внешности. Но лучше делать хоть что-то, чем постоянно вздыхать о былом и жаловаться на злодейку-судьбу.

Проснулась я во время. Открыла глазки, огляделась вокруг с затаенной мечтой:

— Ну, почему это не сон, я так надеялась! — Потянулась всем телом (надо же делать зарядку, а то с тутошним режимом совсем потеряю форму) и тяжко вздохнула:

— И что теперь делать, — Впрочем, скучать не пришлось. Через несколько минут послышались шаги с той стороны двери.

Началось…

— Нет, прошу вас, только не я — послышалось в разных вариациях с нескольких мест одновременно.

Я недоуменно переводила глаза с одной пленницы на другую:

— Что с ними? — захлестнуло непонимание, и, пожалуй, капля гордости: я смелее.

Но вот дрожь достигла и меня. Еще мгновение и я почувствовала, что тоже обращаюсь неведомо к кому с аналогичной трусливой просьбой.

— Кто угодно, только не…, пожалуйста, спасите, ни в чем не виновата.

Страх сковал все тело, а я ведь еще не видела наших мучителей. Ох, как я теперь понимала Клоди, которая молила отпустить ее, Селестин и других — тех, кто бросили Леси одну. Я встретила глазами с последней:

— Прости, я не смогу. Никто не сможет. Мы обречены, все умрем. Это неизбежно.

Она не смогла бы прочитать все мои мысли, но общая картина видна не вооруженным глазом:

Я струсила.

Презрительная усмешка в ответ:

— Я в тебе не сомневалась, — горечь, презрение, ярость… Леси нарочито медленно отвернулась и посмотрела на открывающуюся дверь.

Я уронила голову на пол, сжала кулаки, прикусила нижнюю губу, что бы не расплакаться, но… слезы все равно упали на каменный пол. Я презирала себя за слабость, за предательство, которое только что совершила, а еще я чувствовала, что утратила последний шанс к спасению. Теням нужно сделать 2 шага, и я в их руках, сломленная, слабая. Раньше Леси могла меня спасти, могла хотя бы попытаться, но сейчас я ее враг. Как же — предательство. Такого не прощают даже лучшему другу, не то, что человеку, с которым едва ли перемолвилась парочкой слов. Девушка ни сделает, ни шагу, что бы помочь.

Сверху послышалось:

— Вставай.

Ну, вот и все. Я знала, что сегодня придут за мной. Надеялась, отмахивалась от предчувствий как могла, но все равно знала…

— Нет, — голос Леси. Неужели она все же решила мне помочь. Не верю… но…

— Спасибо, ты вновь проиграешь — иначе быть не может, но все равно, спасибо.

Мои руки дрожали, с глаз, того и гляди, закапают новые слезы. Это не имеет значение, уже не имеет. Я подняла голову, улыбнувшись. А вдруг все же получится и…

Рядом никого не было. Я сидела в одиночестве и глупо улыбалась. Тени пришли не за мной. Их интересовала Леси. Мы, сообщницы в прошлом, сидели слишком близко друг от друга. Я приняла слава, обращенные к Леси, за слова ко мне.

— Я не умру, не сегодня. Пускай сегодняшней жертвой будет Леси. Какая разница кто, главное — не я, — первой от шока оправилась трусость. Низменные желания всегда одерживают верх.

Конвоиры заломили девушке руки за спиной и тащили ее вперед, в неизвестность. Я не хотела этого видеть. Зачем заранее знать, что тебя ждет? Но не успела отвернуться. Наши глаза вновь встретились, как тогда, когда тени только начали открывать замок. В моих были слезы пополам с счастьем, в ее — обыкновенный страх и боль. Она такая же, как я, как все мы. Ей тоже страшно, больно и хочется жить.

Я встала.

— Не надо, не делай этого.

— Остановись, пожалеешь.

Они правы эти голоса, орущие в голове: я пожалею, буду спрашивать, что на меня нашло…

— Стойте, — Здесь слишком тихо, хочется услышать хоть чей-то голос, пусть даже свой. Я бросаюсь вперед. Нельзя иначе. Пусть будет поражение, пусть я уйду вслед за Леси, но стоять и смотреть, как человека ведут на смерть нельзя. Это не правильно. Если выжить можно только так, то я хочу умереть.

— Ты и умрешь, разве станет кому-то легшее?

— Станет, мне.

Глаза Леси оставались напуганными, безжизненными. Она еще не поняла, что помощь близка. Подожди еще немного. Сейчас я… Леси не зря ни на что не надеялась. Я успела только коснуться ее руки, а потом одна из теней ударила меня по лицу, заставив отлететь на несколько сиг и впечататься в стену. Боли не было. Одно лишь удивление: "как можно обладать такой силой?!"

Мои глаза закрылись.

Где-то недалеко кричала Леси, пытавшаяся вновь вырвать себе свободу. Она действительно смелая, отчаянная в своей решимости. Но грубая сила берет верх над силой духа. Девушка безнадежно опоздала, опоздали все те, кто смотрел на нее с обреченностью и болью, вновь не сделав ни шагу на встречу.

Раздалось несколько ударов, потом заскрежетал замок, отгораживая пленниц от всего мира. Кто-то начал шептать молитву11, понимая, что еще жив, раздался смешанный со слезами хохот, зашелестели приближающиеся, к распростертому на полу, телу, юбки… Но я не слышала никаких звуков, ничего не видела, вновь потеряв сознание.