Елена Козак - Жертва для вампира

Он отвел взгляд, а я еще долго смотрела в его глаза, пока меня выводили с поляны…

Мартин оказался прав: священники ничего не нашли.

— Чиста перед Господом, — огласили они.

А затем ко мне подошел Габриль. Он снова целовал меня, что-то шептал на ухо. Не иначе признавался в любви, говорил, уже завтра мы сыграем свадьбу…

Для меня эти слова, Габриель стояли словно в тумане. Все вокруг, а в особенности сам "любимый", казалось фальшивым, лишенным жизни. Не знаю, возможно, я никогда и не любила его на самом деле, иначе так легко не отказалась бы сейчас от своего чувства. А, возможно, даже у любви есть граница. Габриель перешел ее.

Не знаю, не хочу знать, даже думать об этом не хочу. Слишком больно. Только болит не тело, болит душа!

А затем я снова встречалась глазами с Мартином… Сейчас он казался единственным живым среди мертвецов. Нелепо, смешно: немертвый живее живых! Но смеяться не хотелось.

Мужчину (пусть священники говорят, будто он монстр — не верю) заперли в клетку и заковали. Цепи были гораздо прочней тех, коими сковали меня. Наверное, боялись, что вампир разобьет звенья, как уже разбил мои.

Два дня назад я угадала, Мартину действительно не нужен был ключ. На что он немертвому?!

И снова дорога. Только на сей раз мы шли не вглубь леса, а к городу. Монахи огнем отгоняли диких зверей, коих в лесу оказалось великое множество. "Странно, когда мы шли с Мартином вдвоем, из зверей нам повстречался один только волк". Да и тот на нас не охотился. Сейчас же вся их стая периодически совершала набеги.

Час сменялся за часом. А лес и не думал редеть. Монахи боялись ночевать в лесу, но солнца они так и не дождались. Под конец обессиленные, остановились у невысокого молодняка. Говорили, сейчас раннее утро, но лучи солнца все еще не попадали в чащу. Это действительно был колдовской лес.

Возле вампира выставили часовых, остальных сморил сон. Отгороженные от леса пламенем костра, все чувствовали себя в безопасности.

Через пару часов уснули и сторожи, так и не выставив себе замены. Тогда я медленно поднялась на ноги и подошла к клетке.

Мартин не спал. Не мешкая, боясь, что еще не много, и у меня не хватит храбрости — подхвачу длинные юбки и кинусь прочь, заговорила:

— Зачем вы это сделали?

— Спас вам жизнь?

— Да! Это все оказалось ловушкой. Теперь вы погибните.

— Долго рассказывать, зачем. Думал, успею вас вывести. Не оставлять же погибать, — Мартин замолчал, но через секунду-другую с внезапно появившейся озлобленностью добавил, — ведь, если б я не пришел, они бы тоже не явились!

— Вы действительно вампир?

— Разве священники лгут? — он тихо рассмеялся

— Три дня назад меня признали ведьмой. Разве священники лгут?!

— Вы стоите слишком близко от клетки, — внезапно повел в другую сторону разговор Мартин. — Могу в любой момент вас укусить.

— Если сделаете это, вы сможете спастись?

— Если я это сделаю, — Мартин осторожно высунул руку из клетки и нежно провел ею по моему лицу, — вы умрете.

— Но ведь вы уже кусали меня, и я жива…

— Тогда солнце только заходило. Сейчас полночь… Да, — он прижал палец к моим губам, видя, что я собираюсь возразить. — Монахи ошиблись. Мы — вампиры остро ощущаем приход солнца, даже если не видим его. Нам нужно это, чтобы успеть спрятаться от смертоносных лучей. — Мартин стал серьезным. Его губы сомкнулись. Рука, будто от сильного гнева, задрожала. — Только люди позволяют себе путать день и ночь, наказание за грех и сам грех.

— Вы другой. Хоть и не человек.

Мы помолчали. Я смотрела Мартину в глаза, ища то, чего, возможно, там никогда и не было. Вампир нежно водил рукой по моей щеке.

В двух шагах спали монахи. Да и часовые могли в любой момент проснуться. Меня это не волновало. Черные бездны — глаза Мартина — манили меня, заставляли забыть обо всем.

Но кое о чем следовало помнить. Один вопрос…

— И все же, если вы укусите меня, сможете выбраться?

— Что вы заладили? — он рывком убрал руку. — Да, смогу!

— Тогда кусайте, — я стала еще ближе к клетке, убрала волосы с шеи.

Он покачал головой.

— Вы все еще хотите умереть?

— Нет! Но вашей жизни я хочу больше чем своей.

Он медлил. Но я не могла позволить ему умереть. Просунула руку сквозь решетку, коснулась его руки, осторожно сжала ее.

— Я не передумаю, Мартин! Кусайте. Ваша жизнь вместо моей — честный обмен!

Наши лица сблизились. На миг мне показалось, он поцелует меня, но его губы коснулись обнаженное шеи, клыки вошли в податливое тело. Не было боли, только странная легкость, невесомость. Мартин отстранился. Чувствовала замедляющиеся удары сердца. И могильный холод…

Раздался громкий стук. Я открыла глаза.

— Мартин?!

— С возвращением, — вампир подал мне руку, помог встать, перешагнуть через крышку гроба… Гроба?!

— Как я… Почему жива? Вы же сказали, если помогу вам, погибну.

— Но ведь чтобы стать вампиром, нужно погибнуть.

— Теперь я монстр?

— Считаете меня монстром?

Я покачала головой.

— Так с чего вам становиться им. Только в людских преданиях вампиры — убийцы.

— А на самом деле?

— Мы даем второй шанс тем, кого считаем достойными этого

— Но почему я? Что во мне особенного?

— Смерть в расцвете лет, когда жизнь обещает так много. К тому же, — Мартин подвел меня к одной из картин на стене.

Я даже не успела, как следует рассмотреть ее, когда увидела…

Падал снег. Белый, кристально чистый. Казалось, он очищает мою душу, уносит тягостные воспоминания. Я словила рукой снежинку. Тихо улыбнулась, будто ребенок, что увидел чудо. И сжала кулак.

"Неужели, в самом деле, верю, что мои беды растают, как этот снег? Хочу верить!"

В душе начинало расти счастье. А я ведь давно позабыла, что это. Жила одной слепой надеждой, а когда и она уходила, мечтала о смерти, как об избавлении.

Невдалеке показалась хижина. Я медленно побрела к ней, то и дело, увязая в сугробах. Странно, мне совсем не хотелось человеческого тепла. Вместе со счастьем в душу явилась непрошенные холодность и безразличие к остальным людям. Не огонь, а пепел, что один и остался в сердце.

Я бы продолжала неспешное шествие, но услышала крик. Отчаяние, боль, безнадежность. Это мог быть мой крик! Ведь еще совсем недавно…

Со всех ног бросилась к несчастной. Если я хоть чем-то могу помочь…

Наконец дом. В маленьком окошке горел свет, будто приглашая уставшего путника на ночлег. Тихая, уютная картина…

Но кое-кому приглашения не нужны! Только я завернула за угол, как оторопела. Едва удержалась, чтобы самой не заорать от ужаса: повсюду валялись тела. Кое-где сваленные в кучу, кое-где поодиночке.

Отдельные фигуры все еще шевелились. Некто даже пробовал подняться. А потом замирал и вновь падал назем.