Дэвид Дархэм - Кровавое заклятие

— Вы убили моего отца, — сказала Коринн.

Предполагалось, что в ее голосе должен прозвучать холодный гнев, а вместо этого прорезались какие-то жалобные нотки. Словно Коринн хотела, чтобы ей посочувствовали.

— Теперь я искренне сожалею об этом, хотя сознаю, что у нас не было выбора. Вы не представляете, как я был бы счастлив, если бы мы с вами познакомились при других обстоятельствах. Поймите: я сражался со зверем — Акацийской империей, но никак не с вами. Я не чудовище. Иногда мне очень хочется убедить мир в том, что я не кровожадный монстр. Мне жаль людей. В первую очередь я должен думать о них, понимаете? Я не желаю посылать тысячи детей в рабство, меня с души воротит от этого. Однако мой народ всегда будет стоять на первом месте. Попытайтесь понять, если сможете.

Нельзя сказать, что слова Хэниша оставили Коринн равнодушной. Она поверила сразу. Несмотря ни на что, у него доброе сердце. На душе у Коринн потеплело от этой мысли. И все-таки она ничего не могла с собою поделать: многолетняя привычка выставлять против него все свои колючки сработала даже сейчас. Она не показала своих истинных чувств, спрятавшись за щитом ехидства.

— Интересный способ обольщать девушку…

Хэниш поднял голову, в его глазах блестела влага. Он чуть пошевелился, и слезы, не удержавшись, потекли по щекам. Это была такая неожиданная, болезненная метаморфоза, что Коринн невольно протянула к нему руку. Она положила ладонь на спину Хэнишу, провела пальцами вдоль выступающей кости лопатки, вверх по тонкой ткани рубахи, по обнаженной шее. Ей хотелось прикасаться к нему снова и снова. Его кожа была теплой и мягкой; Коринн казалось, что она чувствует биение его пульса… или, может быть, это стук ее собственного сердца отдавался в кончиках пальцев.

Так утомительно все время хранить верность отцу, подумала она. Жить с изнуряющей надеждой, что родные вернутся и как-то повлияют на ее судьбу. Почему бы просто-напросто не отдаться Хэнишу? Найдется ли человек лучше, чем он? В глубине души Коринн желала, чтобы Хэниш возобладал над ней, заставил делать то, что ему хотелось. Она понимала, что подчинится, примет любую роль, которую Хэниш придумает для нее. Он умел быть жестоким. Это никуда не денется, пусть даже он и показал Коринн свою уязвимость. Наутро он снова станет прежним Хэнишем Мейном, и мир никогда не узнает о трещине в стене его полного и безраздельного самоконтроля. И все же, несмотря ни на что, Коринн хотела получше увидеть именно эти черты. Узнать Хэниша во всех его ипостасях, и принять их, и разделить с ним все, что он имел.

Хэниш посмотрел ей в лицо. Коринн не опустила глаз. Она взглянула на него словно бы с вызовом.

— Откуда вы узнали, что нужно выбрать именно эту виллу?

— Такая уж у меня работа — все знать. Надеюсь, я угодил вам.

— А здесь есть комнаты со стеклянным полом? — спросила она.

Хэниш кивнул.

— В детской спальне. Как раз под нами.

— Покажите мне их, — прошептала Коринн.

Аливер вернулся в мир живых. Он покинул сантот, дав обещания и получив обещания от них. Мало-помалу он снова начинал ощущать свое материальное тело, которое сперва казалось неуклюжим и громоздким. Аливер двигался неловко, с трудом переставляя ноги, конечности словно были наполнены расплавленным металлом. Каждый раз, опуская ступню на песок, Аливер чувствовал укол вины за то, что заставляет землю выносить его тяжесть. И почему он никогда не думал об этом раньше? Течение времени, движение солнца, яростная жара дня и острый холод ночи — так много вещей, о которых необходимо помнить. Аливер замечал все, даже самые крошечные детали окружающего мира. Малейшие звуки — шуршание песчинок, далекое ворчание грома, звук собственного кашля отдавались в сердце, словно взрывы. Снова и снова Аливеру приходилось останавливаться и отдыхать, держась за голову и делая мелкие осторожные вдохи. Ему хотелось вернуться назад, хотя Аливер понимал, что не сделает этого. Такое чувство сродни голоду курильщика, лишенного миста — мечта о недосягаемом зеленом облаке. Аливер сражался с ним как мог. На самом деле он никогда еще не испытывал такой яростной решимости и готов был встретить лицом к лицу любую судьбу, которая ждала его в Изученном Мире.

Аливер нашел Келиса в условленном месте. Присутствие человека сломало последние барьеры между Аливером и реальным миром. Впервые за долгое-долгое время он услышал живой голос, попытался ответить и с облегчением обнаружил, что его собственная речь более не кажется жуткой какофонией звуков. Они с Келисом отправились обратно к Умэ и вскоре снова перешли на легкий бег, столь распространенный среди талайцев. Все возвращалось к прежнему порядку вещей.

Поселение, однако, выглядело не таким, как прежде. Умэ удвоилось в размерах, раздавшись во все стороны за счет шатров и тентов, окруживших основное становище со всех сторон. Едва Аливер с Келисом приблизились к деревне, послышались голоса, оповещающие об их прибытии. Люди толпились на лужайках между полями, залезали на деревья, собирались на всех свободных клочках земли. Проходя сквозь толпу, Аливер слышал разговоры на диалектах соседних племен. Увидел бальбарский головной убор, сделанный из перьев страуса, и ожерелье из раковин с восточного побережья, и плотные кожаные штаны, какие носили жители Тейских холмов. Группа воинов с высокими скулами приветствовала Аливера и Келиса слаженным криком. Аливер понятия не имел, что это за племя, и ответил им нервным кивком. Судя по широким улыбкам молодых воинов, ответ вполне подошел.

Таддеус и Санге ждали в центре деревни. На лицах обоих мужчин застыло одинаковое выражение облегчения, радости и отцовской гордости. Уединившись в доме вождя, Аливер постарался как можно доходчивее ответить на многочисленные вопросы, однако не слишком преуспел. Многие детали было непросто передать словами. Он терялся на половине фразы, делал паузы, раздумывая, как лучше описать то, что происходило с ним в землях сантот. Ничего не получалось. Теперь, когда он был в мире людей, многое казалось смутным и расплывчатым, как полузабытый сон.

Таддеуса и Санге потрясло то, что Аливеру удалось разыскать сантот, и восхитило, что маги признали принца. Более же всего они были рады, что Аливер вернулся целым и невредимым. С того дня, как он ушел, слухи о его миссии летели от поселения к поселению, от племени к племени. Аливер Акаран среди них! Он убил ларикса! Он отправился на поиски изгнанных чародеев! Ни Таддеус, ни Санге не думали, что новости распространятся так далеко и с такой скоростью. Это случилось само собой. Люди, хранившие секрет девять лет, более не могли молчать. Весь мир, затаив дыхание, ловил каждое слово о принце Акаране. В Умэ начали стекаться пилигримы.