Мария Ермакова - Кольцо Волка

Тот покосился на него удивленно, но зелье выпил. Краски жизни принялись стремительно возвращаться на его лицо.

Между тем стена оказалась вся покрыта огненными кругами. От нее уже дышало жаром, сильнее всех который ощущала я, ведь я лежала совсем близко от нее. Стокер толкал ее перед собой, и по миллиметру продвигался вперед.

Впрочем, мне уже стало все равно. Боль немного утихла, а вместе с этим пришла усталость и чувство полного пофигизма.

— Спасибо! — услышала я краем уха слова Игоря. — Ты кто такой?

— Я — с ней, — ответил Максим.

— А! — коротко сказал Игорь. — Оттащи ее подальше. И держись рядом. Кира, слышишь меня? Сейчас я заберу все!

Я слушала, закрыв глаза, и даже улыбалась. Я узнавала этот не терпящий возражений голос. Это ненасытное желание быть первым. Иметь все и сразу. Этот голос принадлежал человеку, которого я когда-то полюбила больше жизни!

И тут пришла боль. Я солгала, когда сказала, что мне все равно. Боль предыдущая по сравнению с болью настоящей стала ничем. Я внезапно и ясно — как бывает только в минуты откровений — поняла, что не тело корчится от нее. Это душа моя, чьей неотъемлемой частью была и Сила, рвется и горит в адском пламени, погибая.

Я не ощущала ничего, кроме этой боли. Я не видела, как Максим оттащил меня к Игорю, и прислонил к дивану, прижимая к себе и не позволяя биться в судорогах. Я не видела, как Игорь титаническим усилием убрал половину огненных кругов со стены и толкнул ее вперед, обрушив на нетопыря. Я не видела, как тот, зарычав метнулся в сторону, в один из огненных разрывов, и оказался совсем рядом с нами. Игорь выставил другую защиту. Одновременно он пытался притянуть разваливающуюся предыдущую стену, чтобы зажать нетопыря между ними.

Ничего этого я не видела. Я открыла глаза, только, когда услышала нечеловеческое рычание, вырвавшееся из горла нетопыря. В ярости он перестал четко произносить слова, но они еще были понятны.

— Я уничтожу тебя и твою сучку, маг! И до вашего детеныша я доберусь. Ведь у вас есть общий детеныш? Детская кровь самая сладкая! Я выпью ее до дна!

Не стоило ему говорить этого! Я открыла глаза и перехватила взгляд Стокера, направленный на Игоря. С мгновенье мы смотрели друг на друга.

Игорь забрал из меня все. Кроме того, что принято считать материнским инстинктом. В мире нет силы большей, чем материнская любовь. И хотя принято считать, что любовь — чувство созидательное, иногда и она может разрушать.

Зрачки нетопыря расширились. Он попытался отвести взгляд, но было поздно. Сноп красной, словно кровь, энергии ударил его по глазам и вошел в тело, сжигая изнутри. Стокер, раскинув крылья, закричал почти по-человечески, и вдруг осыпался на пол кучкой пепла. Стены энергии, которые Игорь все это время стягивал к нему, накрыли ее сверху и развеяли дотла. От потомка прославленного писателя не осталось ничего.

Игорь бросился ко мне. Я проваливалась в темноту небытия.

— Сейчас, девочка…, - шептал он, беря меня за руки и отдавая теперь уже свою силу, — сейчас… Ты у меня умница, Кри! Я никогда не ошибался в тебе!

Когда я снова открыла глаза, то обнаружила себя на руках у Максима. Он шел за Игорем к главному выходу, совершенно не обращая внимания на то, что творилось вокруг. А вокруг творилось черт знает что. Оставшиеся нетопыри, с перепугу принявшие свой истинный облик, метались по замку, сбивая камеры под потолком и антикварные люстры. Охранники-люди, тоже перепуганные донельзя, отстреливались, громко крича. И те, и другие натыкались друг на друга и бросались врассыпную. Нас они не видели и не слышали. Полный колпак!

Мы вышли из дверей замка, спустились по лестнице во двор. Я разглядела черные тени, спешно разлетающиеся над лесом. Вдруг они, как по команде, сложили крылья и камнем пали вниз. В то же мгновение Игорь зашатался и осел на снег. Вслед за ним упал и Максим, закрыв глаза. Я вскрикнула и попыталась подняться. Игорь подполз к нам и взял меня за руки.

— Не… сопротивляйся! — сказал он.

Глаза у него закрывались.

— Это — наши!

И мы уснули в обнимку. Втроем. На грязном истоптанном снегу. А крылатые твари на шпилях башен все так же держали в руках стяги, трепещущие на ветру, и пытались, но никак не могли улететь ему навстречу.

ЭПИЛОГ

Мы с Максимом стояли в дверях и смотрели, как Игорь играет с Катей в шашки. Они сидели на ковре, низко склонившись над доской, почти касаясь друг друга головами.

— Ты — восхитительная женщина, Кира! — прошептал Максим, касаясь губами моего уха. — И я хотел бы, чтобы моему ребенку также повезло с мамой, как Кате.

— Я так далеко не заглядываю! — пошутила я, обтираясь об него головой, как кошка.

— А я заглядываю! — неожиданно сказал Максим. — Выйдешь за меня?

Игорь на мгновение отвлекся и взглянул на меня. Катька тут же стащила с доски одну его шашку.

Я улыбнулась им и повернулась к Максиму.

— Я подумаю, Макс, — сказала я очень серьезно. — Это такой ответственный шаг!

— Ну, папа! — возмутилась Катька. — Ты отвлекаешься!

Игорь едва заметно улыбнулся мне, вновь склонился над доской и вернул свою шашку на место. Под негодующие вопли Катенка.

Максим потянул меня за руку в коридор.

— Пойдем на кухню. Не станем им мешать.

— Не станем! — согласилась я, идя за ним.

На душе было легко и радостно. Ох, надолго ли?…