Мария Ермакова - Зеркала

— Я нарисую его, — бормотал он, направляясь к лошади Шторма, к седлу которой был приторочен его мешок с рисовальными принадлежностями, — я попробую нарисовать его, основываясь только на простоте и величии сказанного…

Шторм растерянно проводил его взглядом.

— Что же это вы хотите сказать, Аф? — недоуменно прогудел он. — Я — ребенок? И монах тоже? И даже этот седой безумец?

— Я скажу иначе, — спокойно отвечал флавин. — Ваш человеческий род слишком молод и поэтому вы делаете много глупостей. Так понятно?

Шторм кивнул, но не спешил соглашаться.

— Насчет остальных согласен, — заявил он, — но назовите хоть одну глупость, совершенную мной?

От самонадеянности его заявления улыбнулся даже Инвари.

— Хорошо, — кивнул Аф. — Вспомните вашу ссору у костра. Вы готовы были убить друг друга из-за простого слова. Вы, Шторм, молоды и горячи, у вас ярко выражен бойцовский темперамент, но Витольд — немолодой человек, умудренный годами, поддался на эмоциональную провокацию так же, как и вы. Если бы я или, например, Один, не вмешались бы, драки было бы не избежать. Но представьте себе, что в разгар выяснения отношений, оборотни вышли из леса и набросились на одного из вас. Ваши действия?

Шторм посмотрел в сторону художника, усевшегося в снег рядом с лошадьми и разложившего вокруг свои принадлежности. Окружение могил ничуть того не смущало.

— Вы хотите сказать… — наконец, пробормотал он.

— Вот именно! — перебил Аф. — Вы сами не соображаете, что творите, не думаете о последствиях. Вы, не задумываясь, убили бы его, если бы у вас появилось преимущество в драке! И, так же, не задумываясь, оказались бы с ним спина к спине против оборотней на той же поляне, где только что пытались убить друг друга! Или защищали бы тело Витольда, убитого вами, от них, на том только основании, что он человек, как и вы.

— Они пытались бы убить нас на той же поляне, где мы только что пытались бы убить себя, и я защищал бы его, если бы не убил, как и он меня, даже убитого… Карго! — Шторм помотал головой. — Я должен обдумать то, что вы сказали!

Он сел прямо на землю и, действительно, глубоко задумался.

— Надо будет вернуться сюда весной, чтобы посадить деревья. Лучше всего здесь приживутся хвойные, да и воздух вокруг них обладает обеззараживающими свойствами — как раз то, что нужно для могильника, — проговорил Аф, оглядывая безрадостную картину.

— Вы сказали — некто, — волнуясь, произнес Инвари. — О ком?

Флавин повернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

— Вы знаете, — тихо ответил он. — Вы прекрасно его знаете.

И направился к художнику, чтобы уговорить его двигаться дальше. Задача была не из легких — на листе желтоватой бумаги уже просматривались контуры лица, в котором сквозила вечность.

Вскоре после того, как они покинули заброшенный лагерь и снова вернулись в Приграничье, Шторм оставил их и отправился в город.

— Когда Аф ушел, я решил проводить тебя в новый лагерь и проследить, чтобы ненароком не повесили, — пояснил он Инвари перед уходом, — но Аф справится с этим лучше. Мне надо возвращаться, тени выпустят меня, хотя мне не очень-то хочется их снова видеть.

Он вскочил в седло и послал коня рысью.

— До встречи! — донеслось до остающихся.

Витольд рассеянно привешивал свой мешок на луку седла Ворона. Конь недовольно перебирал копытами — он не любил, когда до него дотрагивались чужие. Инвари, провожая Шторма взглядом, не забывал поглядывать на вороного, ожидая какой-нибудь пакости.

— Садись на Чайни, — заметив колебания дэльфа, предложил Аф художнику.

Тот молча повиновался. Он пребывал в глубокой задумчивости с тех пор, как начал рисовать таинственного незнакомца.

— Вечером сделаем последний привал, — сообщил флавин Инвари. — Лагерь должен быть недалеко, в глубине Сердца.

— В Сердце? — удивился Инвари. — Но как?

— Это — единственное место Чащи, в которое оборотням нет доступа. Когда мы вернемся, нужно будет убедить Гэри отослать отсюда женщин, детей и стариков. Сердце не прокормит всех. Хотя Хранители здесь наиболее сильны и опасность людям не угрожает. Тронемся в путь?

Инвари кивнул.

Они ехали до наступления темноты. На тонком слое снега пестрели разнообразнейшие следы. Развлекаясь их разгадыванием, Инвари никак не мог отделаться от ощущения, что за ними следят. Он поглядывал на флавина, доверяя его фантастическому чутью, но тот ехал спокойно, время от времени принюхиваясь, поводя чуткими ушами, и, видимо, не чувствуя никакой опасности.

Когда разбили привал, неприятное ощущение только усилилось. Витольд, едва ноги его коснулись земли, схватил свой мешок и уселся близь костра — подправлять эскиз будущей картины.

— Могу я воспользоваться вашим луком? — спросил Инвари, указав на легкий лук, притороченный к седлу Чайни.

— Хотите поохотиться? Берите, — кивнул Аф. — Только будьте осторожны, я видел заломы на ветвях, здесь неподалеку могут быть сторожевые посты. Не стоит вам встречаться с ними в одиночку!

Инвари молча кивнул и исчез в темноте.

Он довольно долго крался по лесу, поддавшись интуиции и обострившимся ощущениям. Темнота не была для него преградой. На краю зрения то и дело прошмыгивали ночные звери. Отойдя уже довольно далеко от лагеря, он увидел на снегу необычные следы. Их было несколько, расходящихся в разные стороны. Инвари присел на корточки, разглядывая их. Теперь ему стало ясно, почему Аф не реагировал на явную опасность. Но зачем? Зачем…

Хрустнула ветка. Слишком близко — а он отвлекся, заинтересовавшись следами! Он вскочил, нащупывая эфес, и в ту же секунду заросли кустарника ожили. Темные фигуры выбросили на него рыбацкую сеть и набросились следом. Инвари упал, запутавшись. Пятеро, из которых только один был одет как следопыт — в короткой куртке и высоких сапогах, а остальные выглядели обыкновенными бродягами, скрутили его, отбросив шпагу и лук далеко в сторону.

Щелкнуло огниво, запылал факел, принесенный незнакомцами с собой.

— Эй! Да это же монах, которого разыскивает Гэри! — вскричал один из них.

— Знал атаман, где засаду ставить!

— Он один? Странно…

— Чего тут странного, под покровом темноты пробирался в лагерь, чтобы еще как-нибудь навредить, колдун проклятый!

— Налегке шел.

— Дык, ему ничего не нужно, он уже крови человеческой напился, а понадобится — наколдует.

— Отведем к атаману. Сгорит на этот раз наверняка!

— Ишь, глазами так и зыркает!

— Давайте в лагерь оттащим…

— Стойте! — прозвучал голос следопыта.

У самого лица Инвари остановились коричневые кожаные сапоги.

— У меня есть предложение. По золотому каждому, если повесим его прямо здесь.