Павел Блинников - Шесть Царств

— Ну и приснится же… — пробормотал он, чувствуя как в затекшие ноги возвращается кровь, неся легкое покалывание.

Он поднялся и едва не упал. Осмотрелся. В углу стояла маленькая тарелочка, рядом валялся фонарик. Наверное, батарейки сели и он погас. Пашка поднял фонарь и почувствовал — в карманах что-то есть. Он залез в карман и достал оттуда ярко красный песок. Он непонимающе смотрел на него и песок начал таять. Он потускнел, а потом пропал. Пашка еще раз засунул руку в карман и понял, он опустел. Значит, не приснилось. Или вернее приснилось, но что-то очень странное.

Пашка пошел из мастерских, гадая, что же с ним такое произошло. В кармане куртки похрустывало и он достал карту. Рядом с мастерскими стояла цифра «один» и значок — полуприкрытое око. Предрассветное Царство. Неужели это все по-настоящему. Неужели он попал в странный сон, который нельзя назвать сном. Он шел по своему двору. На горизонте появился алый край солнца. Рассвет забрезжил, согревая Заветы. Пашка пошел в свой подъезд и поднялся наверх. Он открыл квартиру и, зайдя обнаружил, что Маринки нет дома. Ничего удивительного.

Как ни странно чувствовал он себя просто превосходно. Он провел ночь, лежа на холодном каменном полу и проснулся от боли, но был бодр и весел. Все же он только что попал в удивительное приключение в первый раз в жизни. Правда спина болела, и он разделся, чтобы посмотреть, что с ней. И обомлел когда в отражении зеркала разглядел на спине четкий синяк. Синяк в форме пяти маленьких толстых пальцев. Он не мог удариться так в мастерских, значит это ему подарок на прощанье из Предрассветного Царства. Пашка вошел на кухню и приготовил себе чай. Часы показывали семь утра, скоро надо выходить в школу. Он собрал учебники в портфель, пока вода закипала, позавтракал, надел школьную форму и пошел в школу.

Последний день перед каникулами никогда не бывает тяжелым. Нет, иногда какой-нибудь рьяный учитель сделает вид, что это простой день, но сделает чисто из вредности. А так, как правило, учителя ставят оценки за четверть, а детям предлагается просто тихо посидеть. Естественно дети вначале так и делают, но потом начинаются перешептывания, следом разговоры вполголоса и наконец, смех, и совершенный кавардак. Учитель строго говорит, что сейчас задаст им работу, дети на некоторое время умолкают и все начинается по-новой. Иногда правда учитель предпочитает поговорить с детьми, или рассказать что-то интересное. И так случилось и в этот раз.

Классная у Пашки была суровая учительница английского, Татьяна Николаевна. Ну как суровая — так скажем почти всегда суровая, но в действительности просто заботливая. И у классной появилась идея, прочитать детям небольшую лекцию о безопасности на водах. И даже не просто прочитать, а пригласить человека, который этим вопросом непосредственно занимается. Смотрителя маяка деда Кузьмича. Дед Кузьмич был фигурой интересной и даже где-то загадочной. Собственно и дедом он не являлся, так как внуков не имел, но солидный возраст и необычная внешность заставляли всех обращаться с ним уважительно. Сразу после того как прозвенел звонок, Татьяна Николаевна, как обычно, усадила класс и решила немного поговорить с детьми, прежде чем представит Кузьмича.

— Итак дети на дворе весна — время очень опасное. — говорила она детям, и те подумали что сейчас им начнут читать очередную скукотень, и испортят впечатление от последнего урока предпоследней четверти. — Я знаю, многие дети, я не говорю что вы, но многие, любят кататься на льдинах во время ледохода. И таким детям кажется это очень забавным. Они делают себе длинный шест и с его помощью катаются, но даже не представляют, какой опасности подвергаются. Было много случаев когда детей, да и взрослых тоже, уносило в море, а иногда они даже тонули. И вот сегодня я пригласила к нам смотрителя маяка и парка э-э-э… Кузьмича.

Дверь открылась, и вошел дед Кузьмич. Официально Кузьмич даже должности не имел, нет такого понятия — смотритель. Лесник есть, но не в парке. Кузьмич же просто жил неподалеку от маяка, и предложил властям присматривать за ним и за парком. Непонятно кому из властей он это предложил, неясно, как они согласились, но вот уже двадцать с лишним лет он был смотрителем. А может даже и больше. Татьяна Николаевна не знала, потому что приехала сюда лишь десять лет назад, а про деда Кузьмича ей рассказала подруга, приехавшая пятнадцать лет назад.

Дед Кузьмич не походил ни на лесника, ни на смотрителя. В класс вошел мужчина, совершенно лысый и без бороды, в приличном наряде. Одно сразу становилось ясно — он очень старый. На обветренном лице сотни морщин, длинный крючковатый нос тончайшие губы и глаза. Глаза поражали почти всех, кто видел Кузьмича в первый раз. Наверное, когда-то давно серые, но тоже тусклые, теперь они стали почти белыми. И только маленькая точка зрачка делала глаза человеческими. И, наверное, единственное, что роднило его с обычными людьми это одежда — плотные серые джинсы и темный вельветовый пиджак. В руках он держал черную вязаную шапочку.

— Извините, а как вас по имени? — спросила учительница. — А то как-то неудобно получается — просто Кузьмич.

— Простого Кузьмича вполне достаточно девочка, — сказал старик на удивление звонким и молодым голосом. — Я уже настолько стар, что забыл имя…

Татьяна Николаевна тактично рассмеялись, дети тоже.

— Ну тогда расскажите нам про безопасность на водах.

— С удовольствием. Ну для начала, здравствуйте дети.

— Здравствуйте дедушка Кузьмич. — ответил класс хором.

— Хорошо вы их выдрессировали. — усмехнулся дед. — Итак, я, если вы знаете, смотритель парка, и не было еще такого года, когда мне не пришлось бы спасать детишек вроде вас, решивших покататься на льдине. Наверное, вы насмотрелись мультфильмов, или наслушались рассказов старших ребят, и считаете что это… как его… а да, круто? Ты берешь и срубаешь длинную ветку, или даже молодую березу. Потом срезаешь с нее все ветки, и получается шест. Обычно никто не берет шест длиннее трех-четырех метров, и мало кто знает, что уже через десять метров от берега, глубина не менее пяти. И еще есть подводные ямы. Ну плывете вы неподалеку от берега и все нормально. Любуетесь на водоросли, быть может, даже берете с собой удочку. Вы контролируете положение. Вам кажется, что это забавно. Но внезапно ваш шест не достает до дна. Под вами канава в шесть метров. Вы пытаетесь грести шестом, но он не весло. И тут еще отлив или прилив неважно, но вас относит от берега. Сначала недалеко, метров на десять. Самые умные и те, кто умеет плавать бросаются в воду и плывут к берегу. Но температура воды низка, всего пять градусов, а может и меньше. Приплыв еще надо добраться до дома. В этом случае вы наверняка схватите воспаление легких, и проваляетесь несколько недель в лихорадке, харкая кровью и все. Но вот если вы остались на льдине, если плавать вы не умеете, вот тут-то и начинается самое интересное! Как правило, на заготовку шеста и поиск льдины подходящего размера, уходит много времени, а вставать рано вы детишки не любите, так что время уже позднее… часиков эдак пять вечера. Скоро темнеет, вы кричите, зовете на помощь, но в парке не так много людей. Вам приходится провести ночь на льдине. Вам холодно, вам страшно вы слышите вдалеке вой китов и молитесь, чтобы они не перевернули вашу льдину. Другие льдины кажутся вам в темноте страшными чудовищами, возможно даже акулами из фильма «Челюсти». Вы устали, вы выбились из сил, зовя на помощь. Где-то часа в четыре утра вы засыпаете от усталости. На льдине спать очень неудобно, ибо холодно, но выбора у вас нет. И вот тут появляется шанс скатиться с льдины во сне и умереть легкой смертью, просто замерзнув. Но тех из вас кто останется жив, наутро подстерегает очередной шок. Вы просыпаетесь, ваше тело затекло или замерзло, и вы не видите берега. На горизонте только миллионы льдин и безбрежная синь океана. Вам страшно, ваш разум не может справиться, у вас начинается паника. Вы опять орете, вы срываете голос и поэтому не можете докричаться до корабля, проплывающего неподалеку. Вам кажется, что жизнь кончена. И вы почти правы, ибо вскоре вам захочется есть и пить. Во рту пересыхает, к вечеру вы пробуете пить соленую морскую воду, вас рвет и обезвоживание становится только сильнее. Вы ужасно голодны, и вам хочется отгрызть себе руку. И тут выдается морозная ночь. И вы просто замерзаете, или сходите с ума и начинаете отгрызать себе пальцы, чтобы поесть или напиться собственной крови. В припадке бешенства вы прыгаете в море, вода остужает ваш пыл и вы, взобравшись на льдину, вскоре умираете, замерзнув.