Павел Блинников - Шесть Царств

— Куда хочешь моя Королева? — спросил Кай.

— Я в сердце. — ответила она.

— Да пошли вы! — крикнул Пашка и, повернувшись, вцепился в Кая. Тот попытался его оторвать, но мальчик обхватил его торс и прижался к холодному телу.

Он почувствовал, что Кай, от неожиданности, уронил свой кусок зеркала и тот разбился об лед. Пашка шарил по складкам одежды в поисках… и вот он нащупал. На игле пробка, да еще она спрятана под толстым слоем материи, но Пашка схватил пробку и нажал на другой конец иглы. Кончик прошил пробку и воткнулся в руку.

— Отпусти меня ты маленький… — закричал Кай.

— Нет, он уходит! — разнеслось по залу, и из ушей Пашки и Кая потекла кровь.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!! — это принадлежало Пашке.

Боль! Дикая, страшная, всепроникающая, адская, невероятная, нереальная, чудовищная, всесокрушающая, ужасающая, пугающая боль. Она схватила мальчика, закружила по залу, пронесла над Черно-Белым Царством и понесла прочь. Туда в свои мрачные и угрюмые чертоги забвения.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!! — разорвал тишину в помещении голос мальчика Пашки.

Он подскочил, не понимая где он, кто он и что он. Но та самая боль, что растерзала его мозг и, наверное, убила, чуть ли не половину нервных окончаний, отступила. Как волны разбиваются о скалы под маяком и отступают с отливом, так ушла и она, оставив за собой пустоту. Но и пустота быстро заполнилась радостью.

— Я смог! — расхохотался Пашка. — Я смог!!!

— Не стоит радоваться победам мальчик. — прозвучал голос с другой стороны фонаря. — Ведь любой триумф так легко превратить в провал.

Из-за фонаря вышла худая фигура старика Кузьмича. Он безразлично смотрел на мальчика светлыми глазами. И вдруг Пашка понял, что там, в Черно-Белом Царстве, эти глаза зальет серебро, и они станут зеркалом.

— Помогите! — заорал мальчик.

— Это бессмысленно сын Никодима. Мы одни в лесу посредине ночи. Вокруг никого нет. Ну или почти никого.

Пашка резко рванул в сторону, но Кузьмич оказался шустрее. Куда как шустрее. Пашка не успел сделать и пары шагов, как сухая рука поймала его, подняла, а потом бросила на пол. Пашка ударился копчиком, из глаз брызнули слезы ненависти.

— Значит ты смог уйти от Королевы. — сказал старик. — Что же, и Никодим теперь на свободе. Я же говорил ей, что надо было его просто убить. Мертвые не причиняют вреда, напротив, иногда они даже полезны. Встань, я хочу тебе кое-что показать.

Пашка продолжил сидеть, но старик опять схватил его за шиворот и поднес к открытому окну. Сразу под ним обрывалась пропасть, и плескалось море. И Пашка увидел страшную и красивую картину. На поверхности моря играли блики от месяца и там же плескались сотни льдин. Закованная в лед бухта треснула, и льдины плавали в ней как кораблики. И на каждой стояла маленькая, окутанная облачком тумана, человекообразная тень. Наверное, их Пашка видел вместе с Кузьмичом сегодня вечером.

— Кто это? — спросил мальчик. Каждая тень почему-то вызывала в душе маленькую капельку грусти.

— Это дети. — ответил Кузьмич. Он поставил мальчика на пол, тот и так стоял как завороженный. — Такие знаешь, непослушные дети. Помнишь, я приходил к вам на урок? Я говорил насколько опасно кататься на льдинах. Так вот, это такие непослушные дети вроде тебя, которых всегда тянет попробовать то, чего делать нельзя. Те, кто ищут приключений и не понимают всей их опасности. Это их сути. Ну, или чтобы ты лучше понял — души. Они призраки всех детей, что решили покататься и не вернулись. Море забрало их тела, а души взял я. Обычно я храню их на кладбище, но иногда вывожу на прогулку.

— И скольких из них вы лично посадили на льдины? Сколько детей ваши жертвы?

— Я думаю где-то половина. — невозмутимо сказал старик. — И теперь среди них будешь и ты мальчик. Вон та льдина, специально для тебя. Ты уже знаешь, что с тобой будет там, в море, это я рассказывал. Но вот чего я не сказал, это что ты будешь вечно страдать и служить мне, скучая по телу, которое заберет море. Так что прощай маленький шериф. Твое приключение окончено.

Пашка попятился, но рука Кузьмича цепко схватила его. И тут позади промелькнула чья-то тень. Что-то коричневое прыгнуло Кузьмичу на спину и зарычало.

— Тим! Так его, ату! — закричал Пашка.

Кузьмич отпустил мальчика и, неестественно выгнув руку, схватил Тима за лапу, а потом бросил об стену. Пес заскулили и одновременно зарычал.

— Тогда первой я убью твою собаку. — сказал Кузьмич, ощупывая шею, до которой смогли дотянуться зубы.

— Нет! — Пашка бросился на эмиссара, но отлетел к открытому окну и чуть не вывалился в него. И даже смог на секунду увидеть среди сотен льдин пустую. Только одна не имела пассажира — его именная льдина.

А Кузьмич наступал. В его глазах светилось сумасшествие, Тим жалобно заскулили, и внезапно гавкнул. И даже Кузьмичу показалось, что он улыбнулся. Старик посмотрел в окно над собакой и увидел мужчину и девушку с суровыми лицами. Мужчина направил на него ствол странного громоздкого пистолета.

— Этого не… — пробормотал Кузьмич и пуля разорвала его грудь. На Тима посыпалась груда стекла, но не поранила.

Эмиссар попятился. Он зашатался, не понимая, что произошло и как в него смогли попасть. Но потом пришла холодная страшная боль. Он продолжал пятиться, пока не споткнулся обо что-то вроде табуретки. Споткнулся и полетел…

Пашка поднялся с коленок. Он только что подставил старику подножку в виде себя и тот вывалился в окно, которое открыл, чтобы выкинуть в него мальчика. Пашка подошел к проему и увидел, что на льдине где должно было лежать его тело, смешно раскинув руки, лежит Кузьмич. В груди зияла страшная рана. Но вдруг над морем пронесся порыв ветра. Он подхватил другие льдины с маленькими тенями и потащил к Кузьмичу. Одна из них приблизилась и, столкнувшись, зацепилась за льдину с мертвым Кузьмичом. И словно буксир потащила его в море. Все остальные последовали за ней. Туман и ветер гнали их, и Пашка увидел, что тело Кузьмича соскользнуло в воду, а его тень осталась. Эта тень встала на ноги и указала рукой куда-то вдаль.

— И что это все значит? — прозвучал за спиной голос его отца.

— Теперь он поможет найти их тела. — в каком-то трансе пробормотал Пашка. — А потом они станут свободны. Он не сможет умереть, пока не выполнит свою работу. Ветер приговорил его к этому. Ветер любит освобождать…

— Сынок с тобой все в порядке?

Пашка вышел из этого состояния, как и вошел — внезапно.

— Папа! — мальчик кинулся к нему на шею и крепко-крепко обнял.

— Пашка, ты цел. — услышал он голос Маринки, и вот уже объятий стало на треть больше. Вся семья собралась в комок, и ничто не могло разорвать его.

Тим подбежал к ним, виляя хвостом, и гавкнул басом. Он требовал, чтобы его приняли в их компанию. И конечно же его приняли. Вся семья снова в сборе.