Ростислав Марченко - Вторая жизнь

Кавалеристы, атакующие до последнего коня с его седоком — это для Голливуда. В жизни проще, как только противник сломался морально, он имеет привычку утекать. Пешего можно догонять и убивать, эксплуатируя успех, с конным сложнее. Весьма немногие двуногие прямоходящие способны, неся двадцать-двадцать пять килограмм железа, догонять скачущую лошадь.

Местность в окрестностях бухты представляла собой участки леса, перемежаемые с поросшими кустарником пустошами. Под место засады избрали поросшую высокой травой эллипсообразную поляну с торчащими из земли обработанными камнями, кустарником и редкими деревьями, километрах в пяти от бухты.

Движение противника по дороге представлялось весьма вероятным. Она была тут единственной, уходила одним концом в нужном направлении и носила следы хоть и редкого, но использования. Нужно быть исключительно сверхосторожной личностью, чтобы ей не воспользоваться, а тащится по лесу. Тем более — достаточно крупным отрядом с большим количеством лошадей.

На небольшом взгорке на краю поляны разместили наблюдателей. Тут на ура костюм Гилли оценили все.

Предварительный замысел засады состоял: пропустить походную колонну в огневой, пардон, стрело-болтовой мешок, образуемый четырьмя группами, расположенными в форме буквы Г, закидать стрелами, уцелевших добить в рукопашной или еще как. Так как основное преимущество противника было в лошадях, лучники получили задачу расстреливать в первую очередь их. Если дружинники не дали возможностей эльфам сохранить вьючных, то задача упрощалась.

Три группы, две по десять лучников и арбалетчиков, одна в двадцать, растянулись примерно метров на сто вдоль дороги на выходе с поляны. Крайние имели дополнительную задачу перекрыть пути отхода/прорыва. С нами находились все трофейные арбалеты и даже станки для натягивания тетивы. На кораблях оставили тоже десяток, всех, кто ранее пострадал при штурмах башен, старшими оставили кормчих. Я от такой чести отказался, дед поморщился, но ничего не сказал. Все ценное из захваченного имущества уже было погружено.

Естественная реакция при попадании в засаду — бежать или атаковать. Идеальной в плане безопасности для нас была бы паника и попытка уйти под стрелами в спины. Однако уйти могло довольно много. К сожалению, требовалось преследование, чтобы отбить охоту, организовавшись, вернуться. Лук — это не АК-74, а арбалет — не пулемет ПКМ. Как по пробивной силе, так и по настильности траектории. Преследовать мы их не могли, поэтому махнули рукой. Всегда можно было уйти в лес, там кони не пляшут.

Несколько действовал на нервы головной дозор эльфов. От них можно было ожидать такой пакости — четыре-пять готовых к бою всадников, в данной ситуации это много.

После нескольких дней ожидания, в том числе под дождем, и питания трофеями в сухомятку, наконец, появились эльфы.

Их было пятеро. Убедившись, что походной колонны за ними не видно, Сигурд задумался.

— Всем взять арбалеты, прочее тоже не забудьте. Ползите назад, пропустим и расстреляем. Нельзя позади их оставлять и главное, чтобы никто не ушел.

— Снорри, ты командуй тут.

Арбалетчики, маскируясь кустами, поползли и побежали назад. Сигурд что-то шипел позади.

Я, как уже попавший ногами в жир со своей инициативой, махнул на нее рукой, пробежал назад и сполз вообще на обочину в замеченную ранее подходящую яму, после секундного колебания взяв вместо рогатины второй, трофейный, арбалет. После чего, матерясь, продирался вместе с ними через кусты к дороге.

Второй арбалет был достаточно похож на первый, но был не рычажным, а под поясной крюк. Ширпотреб вместо оружия элиты, как понимаю. Его, заряженного, уложил рядом. Когда заряжал свой, бросил взгляд назад. Сигурд корчил страшные рожи из кустов неподалеку и грозил кулаком. Уложил рядом с арбалетом готовые к применению мечи. Замер, накрывшись костюмом Гилли, на виду появились эльфы.

Приносящий Смерть в черном, дядя в чешуе и трое кольчужников. Из-под капюшона «Лешего» их приближение было неплохо видно. Оставалось надеяться, что прославленная эльфийская наблюдательность не позволит заметить торчащие в разные стороны дуги арбалета.

Когда подъехали метров на пятнадцать-двадцать, счел, что достаточно. Плавным движением принял положение для стрельбы лежа с руки, по эльфу в черном, как самому опасному. У того вытянулось лицо, больше ничего сделать он не успел, болт пробил ему левое легкое. Конь сползающего эльфа пошел боком, по сторонам защелкали луки и арбалеты, заржали другие кони. Два кольчужника упали вместе с конями, третьего раненый конь сбросил. Мужик в чешуе, раненый в левое плечо, спрыгнул с падающего коня, упал на колени, вскочил на ноги и тут же получил в живот болт из моего второго арбалета. Это его не остановило, разогнувшись, он выдернул меч и кинулся на меня. Две стрелы срикошетировали от панциря, одна от шлема, несколько пролетели мимо. Прежде чем мы сошлись, стрела какого-то идиота чуть не попала уже в меня. Против двух мечей у него, раненого, шансов было мало. Отклонив удар меча цзянем, я разрубил малхусом его шею, только потом разглядев еще один болт, торчавший в бедре трупа.

Двое эльфов, включая подстреленного мной, были еще живы. Сигурд, на ходу злобно прошипев что-то в мою сторону, занялся допросом, загрузив нас уборкой дороги и маскировкой следов нападения, что несколько привело в недоумение.

Злобно пыхтя и матерясь, мы убирали с дороги трупы невезучих, или везучих, как посмотреть, эльфов. Раненый конь убежал, его застрелили уже в лесу, повод второго Приносящий Смерть не выпустил. Нам от этого было не легче, в любом случае, удовольствие на любителя — вручную волочить с дороги четырехсоткилограммовую тушу, даже пробив ее копьями для удобства. К счастью, убили только трех коней. Вдобавок расхолаживала мысль, что усилия напрасны, эльфов больше не будет. Но орднунг есть орднунг…

Нормально убрать все следы не удалось, но все равно довольный, как кот, объевшийся сметаны, Сигурд махнул рукой, сказав, что сойдет.

Живых эльфов утащили в кусты, где Сигурд продолжил допрос. Приносящий Смерть оказался крепким орешком, от путешествия по лабиринтам разума которого пришлось отказаться. Защиту разума второго Сигурд сломал почти сразу, еще когда мы занимались деятельностью, вполне подпадающей для сравнения, если можно так выразиться, с сексом на дороге.

Как ни удивительно, но прирезал он только Приносящего Смерть, молодого добросовестно связал и даже заткнул ему рот.

— Отчего такое милосердие? На суп с печенкой перед отплытием запас оставил?

— О чем ты? — поднял брови Сигурд.

— О мясе. Печени и почках, например. Ты его допросил, зачем он тебе?