Ирина Комарова - Повелитель блох

— Обязательно какой-нибудь придурок откопает! — энергично подтвердила Арра.

— Но зачем? Я имею в виду, зачем опытному магу нужно тратить силы, чтобы снять заклинание?

— Хотя бы из любопытства. — Джузеппе пожал плечами. — Чем оно сложнее, чем труднее его снять, тем интереснее попробовать свои силы. Ну и найти предмет, который спрятан с применением магической защиты, тоже интересно. Мало ли, что там может оказаться. Я сам, помню, почти полгода возился с одним заклятием.

— Снял? — с интересом спросила Арра.

— Разумеется. — Воспоминание о былых победах не развеселило магистра.

— А что нашел? — Ганца в отличие от девушки больше интересовала практическая часть.

— Клад старый, — небрежно отмахнулся Джузеппе. — Горшок с золотыми монетами, сотни четыре. Ничего интересного. Очень, помню, обидно было.

— Да, в вашем деле без разочарований тоже не обходится, — не совсем искренне посочувствовал Ганц.

И все трое уставились на предмет последнего разочарования, мирно лежащий на платочке.

— Пиромана бы сюда, — неожиданно вздохнула Арра.

— Кого? — рассеянно спросил Джузеппе.

— Пиромана. Это приятель мой. Пироман — не настоящее имя, конечно, просто кличка у него такая. Мы в один год в Эсмеррскую школу поступили, так он сразу там кричать начал: «Я пиромаг, я квалифицированный пиромаг», в смысле, что по огню специалист. Ну, ясное дело, ребята его после этого Пироманом прозвали. А как его на самом деле зовут, я, честно говоря, даже не помню.

— И что, — холодно спросил Ганц, — ты думаешь, он смог бы найти выход из положения?

— Думаю, да. Спалил бы этот амулет и все!

— Арра, такие амулеты не горят. — Тон у Джузеппе был укоризненный.

— У Пиромана все горит, — хихикнула она.

— Могучий маг, выходит? — Ганц поднял брови. — И каким же по списку он стал выпускником, первым?

— Не-ет, что ты! Он даже первого триместра не продержался. Понимаете, его же, кроме работы с огнем, ничего больше не интересовало, а это программа третьего курса. На первом только общемагическую подготовку читают, вот он и заскучал.

— Хулиганить начал? — довольно сурово спросил Джузеппе. Ему подобные гении тоже в свое время немало крови попортили.

— Скажем так, шутить. А у Пиромана, известно, какие могут быть шуточки…

— Что поджигал? — Судя по тону, каким был задан вопрос, Ганц почувствовал к незнакомому Пироману некоторое расположение.

— Да так, всякое. — Арра снова захихикала. — В основном директорскую персональную уборную.

— Уборную зачем? — не понял Джузеппе.

— Протестовал против привилегий. Почему, дескать, все ходят в общую уборную, а господин директор посещает персональную. Вот и стал караулить. Директор только зайдет, а Пироман тут как тут. Красиво горело, с фейерверками, огнями цветными… вся Эсмерра сбегалась смотреть.

— То-то директор радовался! — в отличие от магистра Ганц явно завидовал жителям Эсмерры.

— Не, он не оценил. Знаешь, когда ты оказываешься со спущенными штанами посреди фейерверка и при этом собирается толпа зрителей… В общем, Пиромана поймали и выгнали.

— И правильно сделали, — сухо сказал Джузеппе. — Подобная безответственность в стенах уважаемого учебного заведения не ведет ни к чему хорошему.

— А где он сейчас, чем занимается? — Если бы по какой-нибудь несчастной случайности Ганцу пришлось стать студентом уважаемого учебного заведения, он продержался бы там не дольше Пиромана.

— Понятия не имею. Мы и не видимся почти, он только иногда залетает деньжат перехватить.

— А, вот видишь! — обрадовался магистр. — Когда человек, вместо того чтобы честным трудом…

— Да что ты! — перебила его Арра. — Он ведь вообще-то славный парень, Пироман, просто в смысле работы немного… бестолковый. Ему бы все поджечь что-нибудь. — Она помолчала немного и, снова загрустив, добавила: — Вот я и говорю, он бы этот амулет запросто спалил…

Джузеппе подергал свою бороденку, сказал сердито:

— Глупость какая-то! Неуничтожимых амулетов не бывает. Решение должно быть, надо просто сосредоточиться, хорошенько все обдумать и найти его!

Несколько минут все трое сосредоточенно думали. Потом Ганц осторожно заговорил:

— Не уверен, что это имеет отношение, но работал я как-то с одним магом, так он ловушку со взрывом на меня поставил. Мне потом объяснили, как она действовала. Я, конечно, не очень хорошо все понял, но смысл был такой, что в момент взрыва там схлопывалось какое-то поле, ну вроде экрана или крышки… одним словом, энергия взрыва оставалась внутри. А раз выхода у нее не было, то все, что под этой крышкой… в общем, что-то вроде мелкой пыли там получилось. Ну очень мелкой пыли.

— Как же ты жив остался? — округлила глаза Арра.

— Так что я, сопляк, что ли, какой, в ловушки лезть, — удивился Ганц. — Я его туда пихнул. Но шандарахнуло тогда здорово, — добавил он почти мечтательно.

— А что, идея интересная. — Джузеппе смотрел не на него, а на Арру. — Если накрыть пологом…

— Простой полог не удержит, — качнула она головой, — если только соединить с…

— Знаю! — вскочил Джузеппе на ноги. — Надо сделать так: сначала закатить его в хипсо-сферу…

— А как ты его закатишь? — перебила Арра. — Туда только сунешься, руки до локтей сожжешь!

— На платке можно. Если ползком, то он выдержит.

— Не доползет, площадь маленькая. Слушай, а зачем нам полная сфера?

— Умница! — Джузеппе даже в ладоши хлопнул. — Полусферы над амулетом вполне хватит, а ее можно аккуратненько опустить, и ползти никуда не придется. Ты когда-нибудь с ней работала?

— Только в паре с преподавателем, — неуверенно призналась Арра. — Самим, без присмотра, нам не разрешали, так что я не знаю…

— А я тебе кто? С магистром, между прочим, дело имеешь! Так что под моим руководством… Только снизу как-то подстраховать надо, а то амулет уйдет в землю, откапывай его потом.

— Колевку разлить, — Арра засмеялась, — ее ничем не прошибешь!

— Точно! И полусфера намертво к ней приклеится. Так и сделаем. — Он обернулся Ганцу, с полуоткрытым ртом слушавшему всю эту тарабарщину, и с силой хлопнул его по плечу. — Спасибо за идею! Теперь точно получится. Ты заляг там, ближе к деревьям, на всякий случай. А мы сейчас.

Ганц послушно затрусил к краю поляны, добежав, плюхнулся на живот и, приподнявшись на локтях, стал смотреть, чем занимаются его товарищи.

Зарик с трудом приоткрыл глаза и тут же снова зажмурился — солнце стояло прямо над ним, и ослепительный свет отозвался резкой болью в голове. Впрочем, голова продолжала болеть, даже когда глаза были закрыты, в горле пересохло, вкус во рту… нет, об этом лучше не думать. Что же все-таки произошло?

Сначала он осматривал свой дворец, тогда все было в порядке… потом фонтан, прекрасно… потом… потом… эти трое?! Кто они такие? И почему Местифуфель позволяет… рука безуспешно попыталась нашарить медальон. Пришлось все-таки снова открывать глаза. Сощурившись, сквозь ресницы Зарик скосил глаза на грудь, но там ничего не было. Ограбили. Трое негодяев ворвались в его новенький дворец, избили его до полусмерти и ограбили, отобрали самое ценное, медальон! А Местифуфель ничего не знает и не придет на выручку. Надо что-то делать самому.