Кирилл Кривицкий - Страж Смерти. Первые шаги [Самиздат]

Контакт разорвался, осталась неописуемая, всепоглощающая ярость, требующая немедленного выхода. На ментальном уровне взвыли от неконтролируемого ужаса все духи в радиусе пяти километров. Ведунья, как самая чувствительная, упала в глубокий обморок, остальные с перекошенными и побелевшими от страха лицами, с дыбом стоявшими волосами забились в дальний конец дома, похватав первое, что попалось под руку. Анатолий схватил табуретку, Ярослав сковороду, но глаза так и остались холодными и проницательными, Влад трясущейся рукой с зажатым в ней табельным "Макаровым" осенял меня крестом.

Не осознавая, что делаю, поднялся с пола, вылетел из дома, не обратив ни малейшего внимания на своих спутников, побежал к знакомому дому. Влетев во двор, не останавливаясь, с помощью ментального посыла захлопнул ворота с такой силой, что ворота перекосило и выгнуло в обратную сторону. Подхватил тела с веранды и первого этажа, телекинезом перенес на второй, подцепил четвертое и бросил бесформенной грудой рядом с кроватью на пол, предварительно приведя их в чувство. Кучка из тел немедленно застонала, начала потихоньку расползаться в стороны. Накинул силовые путы, намертво приковав к полу плечом к плечу, предварительно чувствительно приложив о стены, потолок и пол. Послышались стоны и проклятия.

- Ты кто, что тебе надо? - в ужасе простонал хозяин дома.

Холодно улыбнулся, уже знакомое ледяное спокойствие пролилось бальзамом на душу. Не спеша, снял очки и посмотрел на них глазами, из которых выплескивалась тьма, вырываясь небольшой дымкой и тут же рассеиваясь. Будущие жертвы сразу поняли, что влипли, от этого по комнате пошел характерный запах туалета, меня это ничуть не смутило.

- Смерть! - прошелестели тени, прячущиеся по неосвещенным углам, мои губы, даже не сдвинулись.

В мозгу, будто бы щелкнули выключателем, остатки рассудка окончательно уступили место ледяному безумию, в сознании пульсировала только одна мысль "КАЗНЬ!" Ментальным рывком сорвал с потолка люстру, увешанную серьгами из горного хрусталя, сорвал первую и начал изменять её магически.

Хрустальная серьга повисла в воздухе, жертвы в полной тишине, заворожено наблюдали за процессом, она медленно начала преобразование, приобретая форму капли воды, вылетела железка крепления и упала на пол. Капля начала вытягиваться, в ней появилась пустая полость, затем приобрела форму маленькой бутылочки, не больше большого пальца на руке, изящной, по поверхности которой змеились руны, создавая завораживающий узор. Между рунами осталось небольшое пространство, от самого дна по нему поползла змейка, оплетая и соединяя между собой руны, голова змеи поднялась до горлышка, поднялась над ним и развернула капюшон, приобретая поразительное сходство с коброй, раскрыла клыкастую пасть и высунула раздвоенный язык.

Поставил созданный сосуд на столик, посмотрел на своих жертв, белых от ужаса и захохотал страшным не человеческим смехом, на пределе слуха слышались нотки безумия и крики пытаемых и агонизирующих жертв. Растянул губы в улыбке, обнажив зубы, сверху и снизу начали расти белоснежные острые клыки, образуя хищный оскал, не имеющий ничего общего с человеческим.

С рук сорвалась тонкая, полупрозрачная черная паутина, оплела оцепеневших пленников в подобие кокона, оставив на поверхности только лица, белые как мел, с бессмысленными, остекленевшими глазами, и перекошенными ртами, из которых начала вырываться пена. Они закричали в унисон, испытывая нечеловеческую боль, коконы начали сокращаться, в подобие биения сердца. Жалкие подобия человека, получали по заслугам, пытка продолжалась, они кричали, орали, хрипели, не имея возможности избавиться от адской боли, темная сила терзала их тела и души. Они не могли потерять сознание, холодная и беспощадная воля держала не отпуская, они не могли умереть от боли, заклинание не давало избавления, не позволяло выскользнуть их душам на суд к Маре, пока они не испытают всю боль, ужас и страдания, которые они причинили другим в тройном размере.

- Отлученному, да вернется с троицей! - проревел нечеловеческий голос, разнесшийся далеко окрест.

Крики постепенно перешли в надсадные хрипы, окончательно сорвав связки, но терзания от этого ничуть не уменьшились. От них волнами исходила темная энергия, добавляя свою лепту во всеобщую мистерию танца и агонию клубящейся вокруг дома тьмы. Завихрения темной энергии уже сплошной стеной закрывали дом даже в видимом спектре, доступном всем не обладающим силой, поднималась огромным столбом в небо, закрывая собой звезды. Столб начал расширяться пока не охватил всю территорию дома, окруженного забором, в лесу завыли волки, протяжно, с тоской, наращивая дикую песню, плавно перешедшую в песню лесных охотников преследующих свою добычу. По столбу темной энергии начали ветвиться молнии, бьющие в стороны от центра столба, не причиняя никому вреда, освещая все вокруг своеобразным зонтом.

Мои спутники, наблюдали эту картину из-за леса, куда в спешном порядке уехали, оперативно побросав всех, кто находился в доме ведуньи в машину.

Я сам, в данный момент, потерял всякое сходство с человеком после того, как наложил на себя какое-то странное заклинание. Меня полностью, с ног до головы, покрывала плотная пелена черного тумана, постепенно сгущаясь и приобретая очертания ужасного существа, с черной бликующей в свете горящих ламп, кожей, два с половиной метра ростом, очертания тела оставались человеческими, но и только. За спиной развернулись черные с серой дымкой кожистые крылья, по полу нервно суча, извивался хвост с острым шипом на конце. Колени чуть подогнулись вперед, ступни вытянулись, трансформируясь в нечто отдаленно смахивающие на орлиные: три пальца впереди, один сзади, закачивающиеся острыми, как бритва длинными когтями, сзади выросли длинные загнутые вниз шпоры. Руки остались человеческими, только увеличились в размерах, пальцы удлинились, вместо ногтей выросли пятисантиметровые когти. Голова лишь, очертаниями лица отдаленно напоминала мои собственные, клыки увеличились в размерах, зубы заострились, из центра лба и висков выросли небольшие рога направленные вперед, сантиметров двадцать каждый, центральный немного выступал. На груди и левой руке горели белым серебром знаки. На груди тотем владычицы черты, а на руке полыхали и пульсировали в такт биения сердца, ровно и размеренно, шестнадцать высших рун.

Существо схватило своей огромной лапой со стола изготовленный сосуд, направило в сторону своих жертв, проревело что-то, отдаленно напоминающее слова. От пленников потянулись четыре тонкие струйки крови, по одной на каждого, возле сосуда соединились, перекручиваясь спиралью, начали вливаться в него. Все новые и новые порции вливались в сосуд не в силах его наполнить до краев, лица жертв, приняли землистый оттенок, но поток крови все ускорялся и ускорялся, сила заставляла их тела пожирать самих себя, вырабатывать новые порции крови, пока это стало совсем невозможно, пока они еще были нужны живыми. Лица заострились, глаза запали, они были похожи на высушенных мумий, в которых лишь, по недоразумению все еще теплилась слабая жизнь. Они уже давно утратили разум от непрекращающейся боли, сознание не воспринимало реальность, но кокон все терзал и терзал их.