Анастасия Вихарева - Миллионы парсек: Остановить явь

— Нет, я просто умно так увидела: бедненькая медуза морока, которую качают несколько галактик. Я понимаю, что мы скатились бы без нее в каменный век, но я вдруг представила себя на ее месте.

— Чему я нисколько не удивлен, — растерянно проговорил Каффа. — Ты унаследовала от бабки Катрин много больше, чем от Айры, которая в своем роде мутирующий Правитель, наследующий силу и меч наоборот. Она странным образом унаследовала силу отца, а меч матери, тогда как обычно происходит наоборот. Мы думали, с таким чудовищем в чреве, матушка не выживет. Айра пила ее не хуже медузы морока и резвилась с мечом, открывая живот трижды, пока ее не вытащили на свет.

— Недоношенную?!

— Как раз наоборот! Ее передержали, — усмехнулся Правитель Каффа. — У нас тогда были трудности. Шла война, и всем было нелегко. Но в таком случае, я понимаю еще меньше! Как ты смогла унаследовать силу моей матери, если Айра не была ее носительницей? — Каффа озадаченно осмотрел ее с ног до головы. — Странно, что матушка не почувствовала силу, или… — Каффа на мгновение замялся. — Никто не почувствовал! Ни я, ни Зарт.

— А чем сила Катрин отличается от силы Карсада?

— Карсад — могучий Правитель, который всегда умел родить живое. Он обрак, и знает о пространстве больше, чем другие. В свое время обраков и за Правителей-то не считали, они кормились от других Правителей, не умея добыть силу сами, и часто становились чьей-то пищей. Для обрака империя и сила, и защита — пространство им ближе, чем подпространство. А для твоей бабки империя, скорее, дань моде, ей не нужно размножать свою силу через живые формы, она умеет накапливать ее в себе из подпространства. Конечно, с империей проще насытить себя, но, не имея империи, она не умрет, Она и сейчас не понимает, как можно спать в пространстве, когда и так спишь. Но что касается живой плоти, мы часто учимся у отца. Нам с Зартом проще перенимать его опыт, мы наследники его меча, который с такой же ясностью и твердостью управляет пространством и подпространством, с какой когда-то отец веселил Правителей. Мы все, и я, и Зарт, и Айра — нечто среднее между отцом и матерью. И ты. Ты тоже. По крайне мере, я так думал, — Правитель Каффа задумчиво покачал головой. — Но теперь я в этом сомневаюсь! Твой меч и сила такие же древние, как медузы морока.

— Почему? — полюбопытствовала Анна.

Правитель Каффа повел плечом, прислушиваясь к себе, досадливо поморщившись.

— Это не та сила, которую многие Правители взращивают в своих империях, или собирают в подпространстве. Сдается мне, ты приняла на себя то, что улетучились из этого хлама, — он кивнул на сломанные ловушки. — А этого я объяснить не могу.

— Но я же выпила не абстрактную силу, а которая была здесь! — ткнула Анна в кучу хлама. — Почему же раньше я не слышала ее?

— Тогда ты еще хуже, — нахмурился Правитель Каффа, как-то странно на нее посмотрев. — Совершенно верно! — он решительно не понимал, как такое могло произойти, и теперь почти вслух шевелил извилинами. — Но это невозможно! — побледнел он, потирая виски. — Нет… Нет!

— Значит, Дай был прав! — удовлетворенно воскликнула Анна. — Он говорил, что бабка Катрин — как медуза морока! И что, я тоже могу выпить медузу?

— Теоретически, выпить медузу можно — охотнику. Практически, не представляю, как ты к ней подступишься. Это подпространственный червяк, лишенный сознания и эмоций. Все, что ему нужно, закусить и размножиться. Сколько бы от нее не отрезали, все ее части жизнеспособны. И те, кто пытался пить ее, умирали на глазах Правителей. Охотникам, да, как-то удавалось сделать ее безопасной, словно они высасывали из нее яд, но другим это не под силу.

— Не яд, а меч. Они делают силу беззубой, — уверенно заявила Анна. — Сила медуз не то, что о ней принято думать. Она больше меч, нежели сила, который легко подчиняется даже человеческому сознанию, если над ним поставить силу и сознание.

— Давно известно, что сила и меч имеют одинаковые параметры, но меч — дар свыше, а сила — часть нас самих.

— Вот именно! А у медузы наоборот! Сила — то, что она смогла собрать, а меч — ее суть.

— Какая разница?! Ты приняла на себя силу медузы, которая, возможно, умерла, но перед тем сумела распознать врага, и каким-то образом передала тебе свое сообщение. Подсознательно, на уровне интуиции, которая сама по себе недостаточно изучена. Тогда не матушка, а ты — существо, подобное медузам! — заступился он за Правительницу Катрин. — Она пьет не медуз, а то, что пьют медузы. А ты… — Правитель Каффа снова нахмурился, раздражаясь. — Значит, у тебя и медуз есть что-то общее!

— Ты хочешь сказать, что если от меня отрезать руку или ногу, из нее вырасту еще одна я? — обиделась Анна. — Я, вообще-то, пострадавшая и хотела помочь!

— Нет… Нет! Я не то хотел сказать, — спохватился Правитель Каффа, отрицательно покачав головой. — Ты не можешь быть охотником, у нас в роду нет ни одного охотника, их вообще уже нет на свете — они выбили из игры, когда развязали войну с обраками и перкарами, которые, пожалуй, ненавидели их больше, чем обраки. Охотники разрушили мир перкаров, когда стали охотится на медуз, подкармливая обраками. Медузы быстро сообразили, что можно охотиться на Правителей. Вряд ли у них есть сознание, но они пожирают друг друга, а сила, кому бы она ни принадлежала, быстро накапливает опыт.

Правитель Каффа замолчал, взглянув на Анну загадочно. Пожалуй, даже хищно, словно он боролся сам с собой. С его-то носом, который напоминал клюв орла, он выглядел так часто, но теперь он был бледный, а глаза его лихорадочно блестели. Анна насторожилась, пожалев, что рассказала больше, чем следует.

— Ты сказал, что игрушка была снабжена человеческим сознанием? — напомнила она, сообразив, что Правитель Каффа что-то не договаривает.

— Ах, да, очень может быть, — кивнул Каффа, заказав обед на двоих. — Возможно, человеческое сознание помогло силе составить представление о том, что с нею происходило все это время. В принципе, нет ничего предосудительно, что твоя сила и меч проявили себя несколько необычно, — он улыбнулся, раскаявшись, что нагнал на нее страху. — В той или иной мере мы все и перкары, и охотники, и обраки. Кто-то больше, кто-то меньше, — он безразлично пожал плечами, увлекшись едой. — Мы можем легко проверить нашу теорию. Попробуй поманить силу последней ловушки на себя.

Анна закрыла глаза, сосредоточившись. Игрушка плыла по орбите звезды в восьмидесяти миллионах километров, уцепившись за метеорит — пульсирующий сгусток плазмы, который имел одну цель — убить. И поманила силу на себя, открывая ей врага. Сила прислушалась, протянув тоненькую нить, чтобы пощупать того, кто ее позвал. Анна не сделала ни одной попытки закрыться. Чужое сознание ушло в небытие. Анна едва поверила в то, что только что сделала, не сумев скрыть свой восторг от Правителя Каффы.