Анастасия Вихарева - Всей нечисти Нечисть...

-- Что такое государство? И что такое граница? -- покачал головой водяной, прищелкнув языком.

-- Это жизнь, это быт, это уклад, язык, общество, закон... -- нахмурился Его Величество.

-- Жизнь сегодня у вас, Вашество-с, есть, а завтра бабушка надвое не скажет. Бытовуха она и есть Бытовуха -- как положил вампир, так и покладена. Язык переставляется с место на место языками незнакомыми и тайными, а они для всех звучат одинаково. Общество у человека -- он сам. И законен ли ваш закон, если Закон не соблюдает? Высмеивался человек рабством, и будет высмеиваться. Была земля, и были народы, и ходили друг к другу в гости. И говорили, здесь земля Петрова, здесь Иванова, а там Сидорова. А земли их называли краем земли. И ходили по земле странники, и смотрели, и учились и учили, и не гнали чужеземцев. Но вот пришел вампир: и увидел -- хорошо Петрову, Иванову и Сидорову. И пожелал он землю их, и самих их, чтобы работали на земле, а чтобы другие вампиры не отняли, установил границу и законы, которые охраняли бы его.

Царь, пошевели мозгами!

Вся земля наша, от края до края -- мы духи ее. Любим, когда на нас работают. Закон у нас свой, Он при создании мира в Тверди высечен. И по Закону тому, ты можешь считать себя нашим имуществом. Ну, или... больным человеком. Язык наш, может, сам по себе допотопный, но говорят на нем и черви, и огонь, и мы, и земля, и соль... Для нас он не тайный, владеем мы им в совершенстве -- и страшно правдивый. По себе знаем, наступи на границу -- и нет границы.

-- Ты это... сними мудайло с головы... Он мне как быку красная портянка! -- кряжистый набычившись смотрел на Его Величество, но не на лицо, а куда-то перед лицом в пространство. -- Я Паркинсоном не страдаю, ну, раз помолился, ну, два... Что бьешься головой?

-- Сейчас Маня постучит им о дерево... -- хохотнул водяной, и оба уставились на Его Величество.

Прошла минута тревожного ожидания. И вдруг как-то разом расслабились.

-- Ну вот-с-с, я же говорил-с! -- просвистел водяной. -- Теперь какой есть-с-с... -- акцент у него снова пропал. -- Смотрю на тебя -- ума нет, земли нет, чем пришился к Манюшке нашей?

"Они маску увидели!" -- догадался Его Величество и покраснел. С такими дипломатия, пожалуй, уже и не наука...

Что?!? Его Величество вздрогнул -- проклятая сняла маску?!? Продолжая улыбаться, он похолодел. Быть голым на виду у вампиров -- равносильно самоубийству. И побледнел, наверное, впервые осознав, что проклятая точно так же держала его в руках, как он ее, насылая заклятия. Заклятия он никак не чувствовал, не ощущал. Обычно проклятые так же не чувствовали Зова и клятвы вампиров, но последнее уже вызывало сомнение.

-- Наследница богатая знатной плеточкой охаживает, -- хохотнул кряжистый, толкнув водяного в бок, -- чтобы, не дай Бог, подол нашей Манюшки не выпустил... Бедному без богатого не достать Благодетеля! -- оба покатились со смеху. -- Жучками с нами решил обменяться... -- он махнул сучковатой рукой, утирая корявым пальцем уголки глаз, будто смеялся до слез. -- Выбирай, какие тебе больше по нраву? У нас есть и с тылу, и спереди, и с боков, и исподнизу, и на навоз и на мертвечину, и те, что по коре и под корой... Убежать не хочешь? -- несколько озадаченно спросил кряжистый, отступая в сторону и освобождая дорогу к опушке. -- Тучи надвигаются, с минуты на минуту ждем...

-- Я?! -- Его Величество подавился слюной.

Он и убежал бы, но решил, что дать им урок стоило. Сознаться, провалиться сквозь землю хотелось. Обычные вампирские штучки на них не действовали. Оба господинчика дали понять, что не собирались выслушивать повести о нем от него самого -- знали, или делали вид, что знают. Неудивительно, что чудовище здесь прижилось -- одного поля ягоды. Поди, и проклятие снимать учили...

Его Величество снова похолодел, нащупав в кармане жучки -- тут же отбросил мысль сунуть их куда-нибудь.

Неужели его догадки верны и вампирами правит тот старик и проклятая?

С сожалением бросил взгляд в сторону изб -- все же, жены имущество. Избы, не обращая на него внимания, продолжали распахивать поле. Получалось у них ловко.

-- Ну что ж, ваша воля, хозяин барин. -- сказал он с сожалением. -- Тут у вас все падает и гниет, а вы чуток пожалели?! Для людей?! Для человека?! Ведь не для себя! Для меня ваша продукция, знаете ли, отрава! Но человеческому племени не вечно голодными ходить. Я, можно сказать, жизнью рисковал, спускаясь в вашу... в ваши угодья! Мы согласны пойти на мировую и закрепить ее за вашими людьми.

-- И те яблочки? -- водяной ухмыльнулся, хитро подмигнув и кивнув в сторону дуба не дуба, а не яблони.

Его Величество заметил, как кряжистый торопливо наступил водяному на ногу.

-- Бери, -- сказал добродушно кряжистый, но доброты в его голосе не прозвучало. -- Все бери, что плодоносно. Но к тому дереву, -- он указал на дерево посреди поляны, -- близко не подходи! Это Мани нашей молодильные яблочки! Сам понимаешь, бегать нам за тобой и неохота, и времени нет, чтобы на нежить его тратить. Насобираешь, сложишь туда, -- кряжистый указал на расписной стол, которому позавидовали бы во всяком дворце. -- Я проверю! -- предупредил он и проворчал недовольно: -- Надоели вы с вашей продолжительной жизнью!

Его Величество насторожился: проклятая, похоже, жила тут, как в сказке. Изба есть, огород... Захочешь помереть с голоду, не помрешь. Голая пойдет, никто пальцем не ткнет, и не замерзнет. Пожалуй, так никогда вампиром не станешь! Если у нее молодильные яблоки, она запросто переживет хоть какого вампира... Он чуть слезу не пустил от досады -- здесь ее с такой охраной не достать. Оставалось выманить... Если наплетет про любовь, про цветы, про сопли с сахаром, душа все ж -- вдруг соблазнится?

-- Не дано ни люду, ни вампиру с него есть, -- вкрадчиво и с умилением произнес водяной, с любовью бросив взгляд в сторону дерева, в голосе его сквозила гордость.

Кряжистый опять наступил на ногу водяному, и тот виновато замолчал, будто нашкодил. Кряжистый махнул рукой, простонав в его сторону "э-эх!", и пошел прочь, остановившись у дерева и постучав об него, потом обернулся и посмотрел на Его Величество.

-- Ай да гость дорогой. Ай да гость! -- прищелкнул он языком. -- Что Маня, то Маня, да Манина мука. Попотчуем гостя да девушку багряницу!

Дерево зазвенело в ответ, листва его зашумела от ветра, ветви опустились и встряхнулись, и опять поднялись высоко -- тянись-тянись, не достанешь, будто кряжистый разговаривал не с ним, а с деревом. Несколько яблок упали и покатились по земле в разные стороны, как золотые солнышки, налитые желтым огнем. Кряжистый вернулся.

-- Не желаешь ли с нами откушать, добрый молодец?

Его Величество пожал плечами. Пожалуй, он бы поел чего-нибудь, времени после завтрака прошло много. А хотя бы тех же пирогов избы... Но водяной склонился над с арбузом, простукивая его.