Руслан Бурбуля - Офриад, сын Спаты

'Что, владеешь герской техникой, прыщ?' — мысленно прорычал Аштарот, и тут же получил новый удар — в голень.

— А-а-а! — проорал он, теряя от боли и стыда последние крохи самообладания.

Когда Офриаду удалось провести серию ударов в область печени, он понял: эта та черта, через которую если уж переступил, обратной дороги не ищи. Теперь кто кого первый повалит: или он Аштарота, или Аштарот его.

'Нет, имя-то какое выдумали — 'Аштарот'??? Идиоты…' — додумать мысль ему не удалось. Клановый воин Нуари несся на него, все так же тупо растопырив руки, словно хотел с ним побрататься.

Офриад проделал самый эффективный, и, пожалуй, самый простецкий прием, который вообще только может существовать в бойцовской практике. Развернувшись на девяносто градусов, он левым запястьем подсек запястье Аштарота. После чего, слегка присев, сопроводил руку противника до точки, пока его собственная рука не согнулась в локтевом суставе. Затем последовал молниеносный удар локтем в горло, снизу вверх, и Аштарот встал, словно натолкнулся на невидимую преграду. Постояв несколько секунд, он с грохотом упал вперед лицом, и его душа вернулась в лоно Единого.

А что вы хотите? С перебитым кадыком и переломанными шейными позвонками особо не поживешь!

Когда Игорь снова обрел возможность управлять своим телом, он удивленно выдохнул и прокричал, словно школьник:

— Во дает! Да я, бляха-муха, бог в 'боях без правил', мать вашу так и эдак! Чего вылупился? — обратился он к третьему претенденту. — Что, тоже неймется подохнуть тут, как мухе Цеце?

Клановый воин отвел взгляд. Игорь еще больше выпятил грудь и с царской грацией повернул голову в сторону Стэллы. Принцесса взглянула на мертвого Аштарота без особой печали и послала в сознание Игоря одобрительную мысль:

'Да, борешься ты голыми руками не хуже, чем портишь воздух седалищем! Ладно, готовься, с наступлением сумерек выступаем'.

Грудь как-то само по себе сникла. Рядом вдруг оказался Уриус — или какой-то другой из зулу. Он предложил бокал с каким-то подозрительно темным напитком.

— Что это?

— Это кровввввь, собраннннаяяя из яремной вввеныыы! — просвистел неприятный голос рептилии. Точно пенопластом провели по стеклу.

Игорь икнул. Зулу успел пустить кровь Аштароту: великолепный ковер вокруг воина превратился в красное чавкающее болото.

— Не, мужик, это… Ты того!

Бокал оказался у него под носом. В ноздри ударил сладкий запах крови.

— Таковфффф обычччаййй. Ты долллжен выпиттть кровввь в знак призсснания доблессзти сссзоперникххаааа.

Игоря чуть не вывернуло на ковер.

— А ну вали отсюда со своими обычаями, харя крокодилья, а то я с тебя шкуру спущу!

В вертикальных зрачках слуги Стэллы разожглись угольки ярости.

— Я принадлежу к расссе носссящиххх титул Пэр, он озсссначает Ссссзвободные. Ты не имеешшшь правффа окорблятььь меня, челлловек.

— Чего??? А ну пшел вон, гад скользкий! И кровь свою забирай! Ща как долбану, ту же перестанешь шипеть… Урод хвостатый.

— Мы ещще вссстретимссся… челловекххх.

Игорь хотел было щелкнуть Уриуса по носу, так сказать, для внушения должного почтения к своей персоне, которого он теперь, безусловно, заслуживал, но, глянув на разинутую пасть зулу, тут же передумал.

— Свободен, пацан… Дядя сегодня добрый.

Уриус вышел из шатра, сердито размахивая хвостом.

***

Вечерело в Эдеме действительно как-то своеобразно. Вот был свет, и бац — наступили сумерки. Видимость была, как при полной луне, когда на небосводе видно каждую звездочку. Только вот не было тут ни луны, ни звезд, и оттого на душе у Игоря скребли кошки. Странно все это было до безобразия.

— Скажи, Стэлла, а куда вы денете все эти шатры да утварь? Ваши стрекозы просто подохнут на ходу, пролетев с таким грузом на спине сотню метров.

— Ох, Игорь, какой же ты все-таки темный. Неужели вы там, в своем мире, никогда не слышали о держателях?

— Смотря, что ты подразумеваешь под этими держателями?

— Это благородные кристаллы, в которых можно удерживать все. От предметов, до мыслей.

— Это еще как понимать?

Стэлла посмотрела на него исподлобья и усмехнулась.

— Нет, какие же вы все-таки отсталые!.. Кристаллы — это порода камней, которые являются сутью нашей земли. Иными словами, они равнозначны мужскому семени, и в каждом из них заложена вся информация о сотворении материальной составляющей Бытия. Вот как ты можешь объяснить, что в твоем семени и моем естестве находятся зерна новой жизни? Ведь при соитии этих двух начал рождается новый мир, то есть дитя.

— Да я что, биолог или генетик? Откуда я знаю, что да почему? Главное, что знаю об этом факте. Мне этого достаточно.

— Ну, тогда вот и знай, что любой благородный кристалл способен уместить в себе все сущее, причем практически в неограниченном количестве. Тут все зависит от мага. То есть от его совершенства познания окружающего Бытия. Проще говоря, я растворяю любые материальные предметы в своем сознании, потом переношу их в суть кристалла, где они и хранятся до нужного момента. Когда мне надо чем-то воспользоваться, я все это извлекаю из него.

— Что, и оружие, и еду?

— Все, что может познать мой разум и осознать мой дух.

Игорь почесал затылок и оцарапался о металл щита.

'Блин… во дурак, забыл, что щит за спину повесил!'

— Так нафига вы тогда ездили на охоту, раз ты можешь уместить в своем камне все что захочешь, включая еду?

— А кто тебе сказал, что я охотилась на твэков ради добычи!? Я это делала не ради добычи пропитания, а для удовольствия. И вообще, ты должен знать, что я не употребляю животную пищу.

— Понятно-о-о… — протянул он, хотя, честно говоря, ни черта он не понял.

Ну не выглядеть же, находясь рядом с такой женщиной, полным дебилом???

Они сейчас находились в трехстах шагах от основного отряда, который теперь насчитывал до восьмидесяти особей разных рас. Час назад Сирис привел в стан почти шестьдесят воинов своего народа. Они были как китайцы, на одно лицо. Где Сирис, где Хурун \ первый помощник Сириса \, Игорь не различил бы даже под угрозой пытки. Тем не менее, перед тем, как Игорь и Стэлла отошли от основного отряда, к ним подошел именно Сирис и, преклонив колено перед принцессой, попросил разрешения обратиться к Игорю. Та, естественно, разрешила. Речь гера была пылкой и в то же время удивительной. Он наплел Игорю что-то по поводу того, что он, Сирис, несказанно горд фактом знакомства с таким великим воином, как Игорь, ведь победить в честном поединке такого знаменитого единоборца, как Аштарот, мог только поистине исключительный человек. И что при благоприятных стеченьях обстоятельств (то есть подразумевалось его возможное выживание в реали морлоков), он просит разрешения быть учеником Игоря.