Руслан Бурбуля - Ахиллес, или Мир Аль-Азифа

— Мы бы тогда Шрам, быстро утратили всю свою проворность. Ведь если пища доступна и обильна, то охотник перестает усовершенствовать свое знание.

— Да разве местные существа позволят это сделать отец? Удивился Черная смерть, которому местные угодья, так же пришлись по душе. — Ведь нас бы всегда держали под контролем, как кентавры, так и эти чернокожие Гивейнцы. Так, что наши волчата не перестали бы вырастать настоящими охотниками. Даже при большом своем желании. Зато наш вид, стал бы плодиться, и его численность в скором времени позволила ему создать новые логова и тем самым, укоренить во всем Аль-Азифе нашу волю.

— Ты славный воин мой питомец. Но помни, что бы править Логовом, одной воинской доблести не достаточно. Ведь именно по тому, что все предыдущие Вожаки были похожими на тебя и таких как ты, все эти идеи и подставили весь МИРТ на грань полного вымирания. Для того, что бы наш вид выжил, необходимо не забывать наших традиций, и научиться править, как это делают люди. — Белый поел и теперь точил острые грани своих бронзовых клыков.

— То же мне пример для подражания. Разве хищник должен учится жить и чувствовать, как его жертва? Разве плезы перенимают инстинкты своей добычи? — Черный с пренебрежением фыркнул, отчего кровавые брызги разлетелись во все стороны.

— Пока я жив, учись править как я и перенимай мой опыт. Со временем, обретя седину в своей шерсти, ты быть может поймешь все то, чему я тебя сейчас учу. А сейчас хватить разговоров. Нам надо выдвигаться.

Все три поджарые фигуры встали и направились на восток. Где-то с права от них сейчас плелись караваны всех рас. После нескольких дней бега, Белый решил выйти на торговый тракт и в очередной раз пристальнее рассмотреть возможное место для неожиданной ночной атаки. В скором времени, они выбежали на утрамбованную плоть тракта. Весь путь продвижения караванов был отмечен остатками жизнедеятельности, как разумных, так и испражнений огромных ручных ящеров. Вокруг смердило неимоверно.

С права приближался очередной караван. По тому, что вместо привычных огромных тягловых ящеров, в упряжь были запряжены огромные рогатые создания, Белый понял. К ним приближается караван минов.

— Шрам и Черная смерть притаитесь вон за тем холмом и ждите моего сигнала. Я хочу потолковать с рогатым народом. Может из этого общения и выйдет какой толк.

— Зачем тебе это отец? — удивился питомец Белого.

Белый вдруг оскалил свою пасть и со злобой во взгляде посмотрел на своего приемника.

Поняв, что ему брошен вызов, который любой невр должен или принять или поступить так как от него хочет соперник, Черная смерть затравленно опустил свой взгляд и не произнеся больше ни одного звука залег в высокой траве.

С этого расстояния, застывших в засаде, было практически не различить. Ветер дул им в лицо, отгоняя запах их тел им за спину. Вожак уставился на приближающийся караван. Когда одинокую фигуру разделяло не больше трех полетов стрелы, тягловые животные минов остановились, как вкопанные и уставились, своими тупыми глазками, на того, чей род испокон веков был их извечным врагом.

Повозки минотавров уступали в размерах гоблинским кибиткам, но зато были практически неприступны, так же, как и их великолепные дракары. Со всех сторон эти деревянные сооружения были обиты толстыми шкурами морских драконов, кожу которых, невозможно поджечь. Все борта были увешаны большими круглыми расписными щитами. Вожжи управляющие тягловыми ящерами уходили в два отверстия и скрывались в утробе деревянной конструкции.

Послышался скрип отодвигающейся двери. Задняя часть одной из повозок разошлась в стороны и из нее вывалились семь минов. Прикрывая свои тела большими круглыми щитами мины тут же заняли круговую оборону передовой повозки.

В правой руке каждый из них, держал огромную обоюдоострую секиру. Все они с презрением осмотрели подступающую к тракту травянистую растительность. Над местом встречи повисла гнетущая тишина. Наконец один из минов, что-то прокричал на своем родном языке, после чего со скрипом открылась еще одна повозка из которой вышел их новый предводитель.

Что ты делаешь на пути каравана минов невр? Не уж-то хочешь померятся с силами с представителями лучших воинов этого мира!? — со скрипом в голосе свойственной всем представителям этой расы, поинтересовался огромный воин на межрасовом языке всего мира.

— Шерсть на загривке Белого встала дыбом, но он сам себя мысленно отдернул и напомнил для чего он здесь.

— Ты проявляешь большое неуважение обращаясь к такому же воину как и ты сам, с подобным вопросом мин. При этом, ты даже не поинтересовался, кто сейчас находится перед тобой.

Огромный Мин поиграл своей грудной мускулатурой, но все же зная, что обычаи пути чтятся всеми расами, с нескрываемой ненавистью в голосе, спросил:

— Так чего же тебе надо Вожак Мирта? Видишь, я даже знаю кто ты, так как видел тебя на растилалище.

— Мне надо поговорить с нынешним приемником достопочтимого Трру.

— Для чего? — маленькие глазки минотавра буравили недобрым взглядом фигуру Белого.

— Для заключения договора.

— Мины ни с кем не заключают договоров, без воли на то совета ярлов и одобрения конунга. К тому же, тебе на сколько я погляжу, не чем даже заплатить за то, что бы мы оказали тебе помощь. Или ты готов стать самкой?

Это было оскорбление, которое для невров, было с родни предложению полизать испражнения своего врага. Два бронзовых клыка с тихим свистом оказались на свободе и грозно заблестели под лучами яркого солнечного света.

— Ты забываешься мин. И если прямо сейчас не принесешь извинения за нанесенное мне оскорбление, то я буду вынужден вызвать тебя на бой.

Мин долгим пренебрежительным взглядом уставился на Вожака невров.

— Что ж Вожак Мирта, я принесу свои извинения, если твое предложение будет для меня и моих воинов интересным. Если же нет, то я тебя убью. — последние слова он скорее промычал нежели произнес, что говорило об его бешенстве.

Рогатые войны туже приблизились на несколько шагов в сторону Белого. Краем глаза Вожак Мирта, заметил едва заметное колебание в желтой траве, где притаились его охотники.

— Хорошо. Я скажу все, что необходимо, но только новому минскому ярлу, а не какому то безвестному рогатому хвастуну, который еще ни чем не прославился, коли я не знаю о его подвигах, но который больно много кичится своей воинской доблестью.

Мощный рев, вырвался из глотки мина и тут же в сторону Белого полетел метательный топор. Вожак даже не удосужился отойти в сторону. Он просто уклонил голову и сверкающее лезвие, со свистом пронеслось от его оскаленной морды.

— И так, где ваш ярл мин. — как ни в чем не бывало поинтересовался Белый.