Наталья Кузнецова - Ведьма 2000

— Что здесь, то и там! — прошептала Оливия и щёлкнула пальцами.

Девушка удовлетворённо улыбнулась, глядя, как в мгновение ока содержимое тетради Сидни перенеслось к ней. Записи заполнили чистые листы. Правда, вместе с ними это сделал и абстрактный рисунок, который подружка нарисовала у себя на полях карандашом. Девушка схватила ластик и стала его стирать, метнув раздраженный взгляд на ухмылявшуюся Сид.

Тем временем, мистер Франк поравнялся с их столом и бегло просмотрел исписанные листочки.

— Мисс Лоуренс, — строго сказал он, обращаясь к Сидни. — Тетрадь ученика не место для рисунков! Немедленно сотрите это безобразие! Берите пример с вашей подруги. Всё чисто, аккуратно! Видно, что она внимательна и прилежна!

Ливия улыбнулась учителю, а Сидни возмущённо фыркнула, но, взяв ластик, удалила своё "художество". Делала она это с таким видом, будто её попросили изрезать бесценное полотно Микеланджело или Пикассо. Мистер Франк пристально следил за тем, как она приводит тетрадь в надлежащий вид.

— Совсем другое дело! И прошу, мисс Лоуренс, впредь не делать из своей тетради альбом для рисования. Надеюсь, в этом вы будете учиться у мисс Уоррен. — Продолжал выговаривать Сидни преподаватель.

— Хорошо, мистер Франк. — Покорно произнесла Сид, глядя на него самым честным и невинным взглядом, на который только была способна.

Ливия спрятала улыбку, прекрасно зная, что как только учитель отойдёт от их парты, подруга вновь возьмётся творить свои изобразительные шедевры. Тем временем, он перевёл свой пристальный взор на неё.

— Мисс Уоррен, вы хорошо себя чувствуете? Что-то вы слишком бледны…

Ливия могла сказать, что никогда не отличалась смуглой кожей, но тут вынуждена была согласиться. Чувствовала она себя паршиво, но, тем не менее, отрицательно покачала головой:

— Нет, мистер Франк. Со мной всё в порядке! Только голова немного болит. Это, скорее всего, следствие магнитных бурь на Солнце. Такое часто у меня бывает.

— Плохо, что столь молодая особа страдает головными болями. Если станет хуже, покажитесь врачу.

— Хорошо, обязательно покажусь! — согласилась девушка.

Седовласый преподаватель кивнул и отошёл от их стола, направляясь дальше. Ливия проследила взглядом, как он обошёл остальных, а затем вернулся к своему месту у доски и продолжил урок. Сидни ухмыльнулась и вновь взялась за карандаш, став выводить в тетради замысловатые линии. Ливия с усталым вздохом опустила голову на учебник, стараясь устроиться на нём поудобнее, и её рыжие локоны рассыпались по поверхности стола подобно огненному потоку. Книга была жёсткая и твёрдая, но ей было на это наплевать. Девушка смежила веки и мгновенно ощутила, как дрёма подкрадывается к ней и опутывает своими шёлковыми сетями.

Вот уже на протяжении целой недели Оливия не могла нормально выспаться по ночам. Всё началось с той самой ночи, когда исчез Габриель. Вместе с ним пропали и сновидения Ливии. Если до этого у неё случались бессонницы и даже иногда беспокойные сны, то теперь это сменилось на еженощные сеансы кошмаров и ужасов. Лишь только тьма опускалась на Хэмптон, и весь город погружался в сон, начинались мучения Оливии. Вначале это были образы, связанные с видением, что она увидела на кладбище во время своей "охоты" на демонов. Видение жуткой смерти ведьм. Их вопли звенели в ушах… клочья изорванной в лохмотья плоти… реки крови. Потом они сменялись на сцены погони. Теперь сама Ливия убегала от тёмных созданий, спасая свою жизнь. Это было ужасно… когда бежишь, бежишь, раня ноги в кровь… крик застревает в горле, сбивая дыхание и вдруг приходит понимание, что твои попытки спастись тщетны. Горячее дыхание, а за спиной слышится злобный смех. Малейшая запинка и в тебя вцепятся когтистые лапы, вонзятся острые клыки, несущие мучительную смерть.

Девушка просыпалась с отчаянным криком вся покрытая испариной, так что влажная пижама плотно облеплепила тело, ощущая, как сердце неистово колотится в груди, будто хочет разбиться о рёбра. Обычно после этого Ливия заснуть больше не могла, бездумно проводя оставшиеся часы, глядя в полог над кроватью и глотая солёные слёзы. Ей очень хотелось, чтобы в тот миг Габриель был рядом, обнимая её своими сильными руками, дав приют на своей широкой груди. Чтобы своей близостью изгнал всех демонов ночи, окружил силой. Только его не было, а худшее было впереди.

Последние три ночи в её снах установилось постоянство, как и постоянный посетитель — Ангелиус. Каким-то образом, виденное ей некогда в книжке по демонологии изображение, просочилось к ней в сновидение. Только теперь рисунок приобрел краски, объём и полномасштабную гадливость. Если бы Оливия не знала, что спит, то можно было предположить, что к ней пробрался настоящий демон.

Жуткое создание, картинка не могла передать, насколько оно было ужасно… Вместо рук и ног лапы с длинными и острыми, словно бритвы, когтями, именно ими он кромсал и потрошил своих жертв. Кожа вся изъеденная струпьями, покрытая слизью и гноем, цветом своим напоминавшая перезрелые помидоры — смесь красного и буро-коричневого. Морда была под стать телу, столь же омерзительно-отвратительная. Смертоносные клыки в несколько рядов усыпали пасть, острые словно иглы, с них постоянно капала слюна. Клиновидные и поросшие чёрной шерстью уши, в отличие от остального "голого" тела, выглядели нелепо. Хуже всего были глаза, чёрные как смертный грех. Их взгляд будоражил душу и лишал рассудка, пропитанный лютой ненавистью, жаждой крови. Это не мог изобразить ни один художник в здравом рассудке, а вынести ни один человек.

А Ливия терпела и глядела на него. Ей даже казалось, что она ощущает его смрадный запах, который забивал ноздри, так что девушка начинала задыхаться.

Место, где они "встречались" было так же одно и то же. Оливия его узнала, это помещение с чёрной колоннадой и дверью, исписанной неведомыми рунами, представшее ей в одном из её ведений, в ночь перед шабашем. Демон неизменно стоял рядом с этой дверью, пожирая каждый дюйм её с невиданным доселе вожделением. Но он ни разу к ней не прикоснулся и вообще держался на расстоянии, словно боясь чего-то. Казалось, что созерцание поглощает целиком его внимание. Только это была лишь иллюзия. Исчадие ада мгновенно улавливало момент появления девушки. Демон резко оборачивался с неизменным оскалом на морде, Оливия догадалась, что сие было подобием улыбки. Только от этого Ливию покрывал холодный пот, волосы становились на затылке дыбом, в горле застревал ком, а в желудке появлялся узел. Девушка видела, как глаза, подобные обсидиану, зажигаются неизменным триумфом. Затем тварь выдаёт скрипящим голосом нечто напоминающее: