Валерий Железнов - Ошибка Архагора

Чёрный корабль постепенно избавлялся от притяжения бездны. Дуга его движения не сходилась по спирали к центру, а наоборот, как пружина часового механизма разжималась наружу. А вслед ему, с палуб обречённых кораблей летели бешеные проклятия, вой жестокого разочарования и стоны отчаяния.

Если преследователей уже можно было не опасаться, то борьба с жестокой силой океана продолжалась. Притяжение водоворота ослабевало, но и силы людей были на исходе. Двое матросов уже упали без сознания от перенапряжения. У нескольких человек носом шла кровь. Лопались кровеносные сосуды в глазах, превращая глазные яблоки в кровавые шары. Не выдерживая безумной нагрузки, рвались мышцы и связки. Но никто не пожелал бросить весло. Безумие самосохранения охватило всех.

— Ну что приуныли, уроды? — кричал с мостика капитан. — Или вам жить надоело? А ну, черти полосатые, навались веселей! Сейчас за ваши дерьмовые шкуры никто не даст и коровьей лепёшки. Но если выберемся из этой переделки, можете считать себя богачами. Лучше сдохнуть за деньги, чем сраным отродьем сгинуть в этом чёртовом омуте.

Нечеловеческим напряжением мышц, воли, и благодаря талантливому управлению капитана, пиратам удалось вырваться из ловушки. Теперь широкой дугой обогнуть ещё один омут и уйти подальше в океан. Но это уже совсем легко. Когда паруса начали справляться без вёсел, боцманские дудки пропели "Отбой аврала". Вёсла убрали на палубу, и гребцы попадали в изнеможении там, где стояли. Зрелище напоминало поле боя после битвы. Хоть и не было луж крови, но вся палуба усеяна была неподвижными телами. И лишь рты судорожно ловили воздух, загоняя его в измученные лёгкие. Вот если бы сейчас на них напали преследователи, их можно было бы брать голыми руками. Все силы были отданы безумной гребле. С капитанского мостика хорошо было видно как четыре корабля мстителей пошли на второй круг, затем на третий, всё ниже спускаясь вглубь воронки. Затем видны были уже только их паруса, стремительно нёсшиеся по сужающейся спирали. Крики гибнущих слились с шумом водоворота. Трудно представить, какой ужас овладел сейчас душами этих несчастных. Но, наверное, это законный итог их никчёмных жизней. Тот, кто не задумываясь убьёт любого ради наживы, сам должен быть постоянно готовым к смерти. Но одно дело умереть мгновенно в бою, а другое видеть свою смерть и быть бессильным противиться ей.

Скоро и верхушки мачт скрылись в глубине провала. Суровый царь морей получил свою дань.

Ещё почти два месяца счастливчики добирались до далёкого континента. После чудесного спасения команда гуляла три дня. Рохан расщедрился впервые в жизни. Из трюмов достали четыре больших бочки вина и десяток бочонков крепчайшего саронгского самогона. Лишь нескольким вахтенным запрещалось напиваться допьяна. Сам капитан, осушив за удачу залпом кружку самогона, оставался на мостике все три дня. От этих пьяных ублюдков можно ожидать чего угодно. Жрецы всё это время не выходили из каюты, охраняя бесценный свой груз. Лишь Таракан иногда совершал вылазки на камбуз — подогревал кашу для девочки и таскал из трюма фрукты.

Вообще, Таракан оказался ещё и на редкость заботливой нянькой. Непонятно откуда взялась эта нежность и терпеливость к чужому ребёнку у мальчика, не знавшего с малолетства материнской ласки. Воспитание которого состояло из затрещин и грубых ругательств его отца — отпетого негодяя и разношёрстного сброда команды. Впрочем, отцом Рохана назвать можно с большой натяжкой. Ведь он даже не пожелал рассказать мальчику, что он его сын. А ещё и продал сына, как только замаячил приличный барыш. И тем не менее, жрецы, спавшие по очереди, с удивлением наблюдали с какой заботливостью и осторожностью их слуга обращался с девочкой. Он до сих пор не понимал, зачем они украли этого ребёнка, но раз уж так должно было быть, всеми способами пытался смягчить девочке потерю матери. А та, словно почувствовала в нём собрата по несчастью. К жрецам Светозара относилась насторожено, часто плакала и капризничала у них на руках, а с Тараканом затихала, охотно играла, и даже, серебряным колокольчиком заливалась заразительным смехом, позабыв горести и печали. Даже свирепые физиономии отъявленных преступников теплели, когда в хорошую погоду дети играли на расстеленном у фальшборта ковре под надзором одного из жрецов.

Путешествие закончилось. Четверо пассажиров чёрного корабля прибыли в Туртелиакан и отправились в столичный храм Солнца, где их уже ожидал старший жрец Архагор. Но в зал Магического Ока Таракана не пустили. Даруг и Масар с девочкой на руках вошли в центральное помещение храма без него. Каково же было его удивление, когда на следующий день, при огромном стечении жителей столицы и приезжих иноземцев было объявлено, что верховная жрица Солнца и правительница Солнечных Гор прибыла вчера. И людям показали Светозару, восседавшую на маленьком хрустальном троне в золочёной одежде и со сверкающей солнечными камнями диадемой на голове.

Но в день прибытия произошло такое, чего никто не ожидал.

— О, братья мои, я рад приветствовать вас на родине! — широко раскрыв объятия Архагор двинулся навстречу вошедшим. — Покажите мне её.

Девочка беспокойно вертелась на руках Масара, но увидев Архагора, замерла, настороженно и любопытно разглядывая его.

— Вот она, — хором ответили жрецы, и протянули ребёнка старшему жрецу.

Мудрый старец принял девочку на руки как величайшую и хрупкую драгоценность. Он усадил Светозару на креслице около окна и стал внимательно разглядывать её. Трогал маленькие ладони, заглядывал ей в глаза, гладил волосы, принюхивался. И лицо его постепенно теряло радостное выражение. А когда он повернул головку ребёнка левой стороной к окну, стон досады и отчаяния вырвался из его груди.

— О, Солнце, за что ты прогневалось на нас? — скорбно произнёс он. — Это не она!

— Как? Что вы такое говорите, о мудрейший? — придя в себя от неожиданного заявления, почти одновременно спросили жрецы. — Ведь всё совпадает. И Амулет подтвердил правильность выбора.

— Вы забыли, что цвет морской волны наших морей отличается от цвета моря той страны. Наше Солнце светит почти белым светом, а там оно жёлтое, — сурово заметил Архагор.

— Но Амулет, Амулет подтвердил подлинность дитя Солнца, — оправдывался Даруг. — Он ярко светился и даже вибрировал.

— А вот вибрации как раз и не должно было быть, — уже мягче произнёс старец. — Вы этого не могли знать, потому что тогда этого не знал и я. У всех предыдущих правительниц Амулет не вибрировал.

— Но мы собрали очень подробные сведения о правящих семьях многих стран, и нигде не рождалось девочки в этот день и с такими приметами.