Марина Канаева - Чужой дневник

— Ой! — охнула я, ударившись обо что-то спиной. Вокруг плыл разноцветный туман. Я была не способна шевелить конечностями. Бедная Тиша… это я виновата в том, что она умерла… а почему болит спина?.. я что, снова с лошади упала? Нет, тогда было больнее. Наверно, просто раны ещё не зажили…

В этот момент я увидела перед собой лицо парня. Глаза его резко поменяли цвет. Он атлант!!

Я охнула от ужаса и метнулась в сторону, дрожа всем телом.

— Я не виновата, я попала сюда случайно, простите, мой господин, — прошептала я, сжавшись в комок и не поднимая на него глаз. Я услышала его голос, но не поняла ни слова. Я разучилась понимать язык атлантов! Я сжалась в клубок и спрятала лицо в ладонях.

— Вы убьёте меня, как Тишу?

Неожиданно меня кто-то подхватил на руки и обнял. В глазах потемнело.

Очнулась я с такой дикой мигренью, что захотелось закопаться под одеяло и сразу же уснуть. Увы, было очевидно, что такое счастье мне не грозит. Я застонала, силясь свернуться клубочком, но чьи-то руки удержали меня от этого.

— Клара? — смутно знакомый голос прозвучал тихо и неуверенно.

— Нет, блин, твоя покойная прабабка! — рявкнула я, пытаясь сбросить с себя настойчивые горячие руки. — Рик, у меня натуральная мигрень, прошу, оставь меня в покое.

С неимоверным трудом я наконец разлепила глаза. Увиденное шокировало меня настолько, что мигрень плавно отступила на второй план.

Я лежала на мягком ковре, закутанная в одеяло. Кровать, на которой я засыпала, была смята, полог покорёжен, всё было забрызгано бурыми пятнами. Но это ещё были цветочки по сравнению с выражением лица Эрика. Бледный, черты лица заострились, мелко вздрагивают кончики пальцев…

— Рик… что произошло?..

Вместо ответа он поднял меня с пола, вынес из комнаты, где нестерпимо пахло какой-то затхлостью и кровью. Молча, почти не глядя на меня, он поволок меня в ванную. Прежде, чем я успела возразить, начал снимать с меня одежду.

— Эй…

Я взглянула ему в глаза. Слова возмущения застряли в горле. Я безучастно наблюдала, как вещи, пропитанные кровью, летят к моим ногам. Кровью??!!

Я охнула и метнулась к зеркалу. Вернее сказать, попыталась это сделать, поскольку меня тут же шатнуло и повело в сторону. Эрик, который в это время что-то шептал над водичкой, тут же очутился рядом.

— Я хочу себя увидеть, — слова давались с трудом.

— Пока не стоит, — шепнул он мне.

— Рик, прошу…

Вздохнув, он поднёс меня к зеркалу. Н-да…

По всему моему телу бегали кровавые разводы. Сосуды в глазах полопались, и всё это живописно контрастировало с мертвенно-бледной, прозрачной кожей, под которой просматривались синеватые сосуды.

— Ужас!!

— Не скажи. Кожа не постарела. Сердце не остановилось. Не поседели волосы. Ты всё вспомнила. Так что, в принципе, все хорошо, — отстранённо сказал он, осторожно опуская меня в ванну со странной, нереально тёмной водой. Мне мгновенно стало хорошо и спокойно, вода словно возвращала меня к жизни, и я невольно мурлыкнула, прижавшись щекой к осторожно поддерживающей меня руке Эрика. Потом я то ли задремала, то ли уплыла в астрал — по меньшей мере, подозреваю, что так вот неподвижно мы просидели довольно долго. Наконец я со вздохом собралась встать, но Эрик меня опередил, снова подхватив на руки. Да что с ним такое?

Впрочем, я особо не жаловалась и позволила замотать себя в громадное махровое полотенце и устроить в кресле. Эрик уселся напротив, глядя в огонь. Мы молчали. Увидеть выражение его глаз я не могла, и это здорово бесило.

— Рик… — наконец позвала я тихо. Он вскинул на меня глаза. Упс… Такого бешенства я в них не видела ни разу.

— Клара, а в чью память ты забралась? — его голос звучал настолько мягко, что у меня мороз пробежал по коже. Почему-то захотелось спрятать голову в песок, торт или иную подобную субстанцию, показав неприятностям в лице и прочем теле Рика филейную часть. Он смотрел на меня, не мигая, чёрными с багровыми всполохами глазами, и ждал ответа.

— Амэли… — наконец выдавила я из себя, сама поразившись тому, насколько тихо и неуверенно прозвучал мой голос, — А что? Ты ведь сам говорил, чтоб все факты про неё я узнавала сама…

— Ты идиотка!!!! — рявкнул Эрик, неожиданно вскакивая с места. Его хвалёное самообладание как рукой сняло, явив миру самое натуральное бешенство. Он подхватил со стола бутылку с вином и швырнул её в стенку. По полу разлетелись каскадом осколки. Не обращая на это внимания, он вихрем пронёсся туда-сюда по комнате.

— То есть, ты влезла в воспоминания человека, который жил за девять тысяч лет до нашей эры, не потрудилась ни создать круг сил, ни предупредить меня, и теперь пытаешься понять, почему я злюсь?!

— А что тут такого? — тихо спросила я, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Тот вдохнул и выдохнул. Снова прошёлся по комнате. Наконец спросил:

— Тебя, хочешь сказать, не предупреждали о правилах обращения с книгой и о том, как это опасно?

В его голосе прозвучала такая угроза и ирония, что мне жаль было его разочаровывать. Почти.

— Нет, мне сказали только, что я смогу читать чужые ненаписанные дневники…

Н-да. Я с искренним восхищением принялась любоваться на чисто скульптурную композицию "Демон Эрик и его отвисшая челюсть". Потом он фыркнул и уставился в потолок, словно увидев там божественное откровение. Мы молчали.

Я посмотрела в огонь, поскучала, побарабанила пальцами по подлокотнику и, наконец, решилась нарушить тишину.

— Минута молчания по усопшему мозгу? — уточнила я.

Он со вздохом перевёл взгляд на меня.

— Клара, ты слышала когда-либо тезис, что все гадалки очень несчастливы? Так вот, причина этого — то, что они бродят по линиям чужих судеб, безжалостно коверкая свои. Ты не влияешь на будущее и не видишь его, но тоже платишь свою цену за эти чужие дневники. Эта цена — суметь пережить часть жизни вместе с другим человеком и не сломаться. Не мне тебе объяснять, что жизнь зачастую не сахар. Но ещё — ты сама становишься этим человеком. Чем ярче и сильнее была личность, чем древнее её дневник, тем сложнее вырваться из воспоминаний, тем сложнее остаться собой и выжить. Обычно хозяйки книги до колик бояться углубляться во времени больше чем на 200 лет. Вот скажи, ведь тот, чей дневник ты прочла первым, жил лет 50 назад?

— Ну, около тысячи, может, чуть меньше, — гордо заявила я. Он судорожно вздохнул.

— Ты ходишь по краю…

— Быть может, но я склоняюсь к мысли, что, чем больше знаю о той, древней Амэли, тем больше шансов найти её преемницу. Ведь в чём-то пересечения должны быть, в чём-то они просто обязаны быть похожи. Где-то там будет спрятана подсказка.

Он тихо сказал:

— Ищи другой путь. Клара, это не шутки, это тысячелетия. То, что ты ещё жива — просто чудо.