Марина Канаева - Чужой дневник

И я вдруг с ошеломляющей ясностью поняла — никто. Он мой хозяин, мой любовник, мой любимый. Он единственный сумел меня приручить, он мой единственный Господин — и как бы далеко я не бежала, никого уже для меня не будет — только Он. И мне уже не видать свободы, потому что меня нет без него…

Должно быть, у меня был шок, а, может, что-то ещё — я не знаю. Но все мои мечты забылись, все мои стремления растаяли, как туман. Я сломалась. После того, как пережила все издевательства Лэада, все кошмары рабства, после того, как я обхитрила нескольких атлантов, после боли, от которой любой бы спятил, после унижений, вины, насилия — я выжила. А в тот момент сломалась.

— Поздравляю, Дэрон. Тебе удалось то, что оказалось не под силу Лэаду. Ты таки сломал меня. Мне всё равно.

Я стояла и смотрела, как люди заходят в корабль, как ссорятся из-за чего-то женщины, кричат мужчины… Я не спешила туда. Я уже никуда не спешила. Колени подогнулись, и буквально упала на холодную землю. Только сейчас я поняла, как дико болят обожжённые руки, как меня лихорадит — и как мне холодно.

И я снова прикрыла глаза. Ты был прав когда-то, Лэад. Умирать не больно. Больно жить.

— И что ты делаешь, позволь спросить? — прозвучал насмешливый голос над головой. Я подняла глаза — и вздрогнула, глядя на него. Но ничего не ответила.

— Подойди ко мне, — велел он, а я поняла, что граница его не пускает, мешает подойти. А ещё — я знала, что если подойду, он убьёт меня. Это будет логично.

Я вдруг засмеялась, легко поднялась и шагнула через границу, подчиняясь приказу. Я смело взглянула в его глаза, не отводя взгляд. Я ждала удара — и подходила всё ближе. Наконец я замерла в полушаге от него.

— Почему ты ещё здесь? Почему не уплыла? — спросил он.

— Не хочу. Я останусь.

— Нет. Ты уйдёшь. Тебе сейчас плохо, девочка, ты многое пережила. Жаль, что я не могу залечить все те раны, что в твоей душе — просто не сумею. И не успею, увы. Ты сейчас плохо соображаешь, тебе больно, но ты уйдёшь, слышишь?

— Зачем? — уточнила я равнодушно.

— Я тебе приказываю. Разве этого мало?

— Ты… — прошипела я в бешенстве, заглянула в глаза атланта и увидела там смешинки, — Ну ты и сволочь, господин мой!

Он ухмыльнулся, а мне стало вдруг легко. Я поняла, что должна позаботиться о своём ребёнке, вспомнила, что от свободы, о которой я мечтала всю жизнь, меня отделяет лишь миг…

— И я уеду поэтому, а не потому, что какой-то паршивый атлант с серебристыми волосами мне что-то там приказал!

— Тебе приказывать — гиблое дело, крысёныш! Ты выполнишь, но по-своему.

— Дэрон, меня зовут Амэли. Я не крысёныш, я человек. Запомни это. И знай — с самой первой встречи я хотела это сказать.

Он усмехнулся.

— Мы ещё увидимся, Амэли. Видишь ли, атланты верят, что все мы возвращаемся в совсем другом времени и теле, чтоб исправить ошибки, некогда допущенные. Вот, возьми, — он одел мне на шею серебристый кулон с прозрачным камнем. Я ощутила комочек тепла, свернувшийся где-то внизу живота, и увидела, как по камушку змеится надпись: Рэ-гина.

— Что это?

— Твоё истинное имя. Считается, что кулон реагирует только на атлантов и показывает то имя, которое им дано от рождения и которое они некогда будут носить. Рэ-гина — в переводе 'царица'. Подходящее для тебя имя. Клянусь, мы увидимся. А пока — позаботься о моём сыне. Назови его Трояном. Возьми золото — у людей этот металл очень ценится.

Я быстро повернулась и пошла в сторону порта, не оглядываясь. Его голос догнал меня:

— Знай, я тебя не прощаю. Не за что. Ты ни в чём не виновата, человечек. Не ты, так кто-то другой. Ни в чём не вини себя, моя госпожа. Ни в чём.

— Это проще сказать, чем сделать, Дэр, — шепнула я едва слышно. Но не обернулась, как мне ни хотелось. А он не окликнул.

***

Наш корабль уже отошёл от Атлантиды на достаточное расстояние. Остров, ставший для нас кошмаром, казался теперь маленьким облачком на горизонте.

Внутри меня завибрировала струна, отсчитывая секунды. Я поняла — сейчас…

Миг — и море вспенилось, корабль стало бросать с гребня на гребень, а над островом стал подниматься, заволакивая всё, чёрный дым. Мой живот вдруг пронзила резкая, мгновенная боль.

— Я знаю, маленький мой. Прости меня, — прошептала я, захлёбываясь слезами.

Море взбесилось, громадные волны нависали над нами, соседний корабль утонул, наша же палуба почти не качалась. Я подозрительно нахмурилась и впервые открыла мешочек с золотом, подаренный Дэром.

На кучке золотых побрякушек лежал ярко-алый кристалл, который атланты называли оком Посейдона. Он, якобы, мог усмирить любой шторм. Значит, взорвались только большие камни!

И тут я заметила, что одна из граней странно отсвечивает. Дрожащими руками я перевернула кристалл. На нём была выгравирована надпись: 'Я с тобой, где бы ты ни была'

Я резко открыла глаза и приподнялась, оглядываясь. В комнате Эрика не было — значит, он ещё не вернулся. Видимо, прошло не так уж и много времени, хотя мне показалось — целая вечность.

Я двигалась автоматически: закрыла книгу, благодарно погладила обложку, спрятала её, села в уютное кресло возле камина. Всё это время мысли неумолимо возвращались к несчастной девчушке по имени Амэли, на плечи которой судьба взвалила такой груз. Судя по всему, имя её преемницы — Регина… Кем бы она ни была, я б не согласилась поменяться с ней местами.

Я сидела и таращилась в пламя. Нельзя любить того, кто считает себя господином, как и нельзя любить того, кто считает себя рабом… Ты — хитрая стерва, Амэли. Ты ведь с самого начала всё продумала, всё просчитала. Ты знала, чем всё кончиться, с тех самых пор, как увидела меня.

Я горько рассмеялась. Я уже знала, что буду делать дальше. Я уже поняла, что должна сделать, и от этого стало очень больно.

Да, ты помогла мне всё понять, Амэли. Спасибо тебе.

Да что там… Заходи, поболтаем. Мне здесь скучно.

Я расхохоталась. Нет, она неисправима!

Правду говорят — непросто решиться на что-то, а вот выполнить куда как проще. Посмеиваясь, я взяла со стола ещё один листок бумаги и уверенно стала писать на нём свой новый стих.

***

Эрик вернулся через пару часов. Я ждала его в комнате, завернувшись в лёгкий махровый халат. Он вошёл, я усмехнулась и легко выскользнула из своего одеяния. Он вздёрнул брови, но я уже шагнула к нему, томно поведя плечами.

— Устал, милый? — мурлыкнула я. Он усмехнулся и обнял меня, прошептал мне на ухо:

— Веришь, тебя увидел — и всё как рукой сняло.

Я расхохоталась и страстно поцеловала его.

А дальше… Думаю, я надолго это всё запомню. И поцелуи, и шёпот, и страсть, и нежность… на грани. Что толку размышлять? Всё-таки нами руководят инстинкты… тёмные инстинкты…

***

Он ушёл рано, стараясь меня не разбудить. Наивный! Можно подумать, я спала этой ночью! Да я просто дождалась, пока ты уснёшь, и любовалась твоим лицом.