Вера Чиркова - Русская ведьма в чужом мире

Рррр-ррав!

Что, испугался?! А я тебе говорила… ну не совсем говорила, а мычала… да не потому мычала, что корова, а потому, что слишком большой кусок мяса в рот засунула… а зубы-то еще непривычные!

Ну, так вот, я тебе сразу говорила, не ставь свою тарелку на пол! Не послушался, вот на обед и наступил! Не обед наступил, а ты на него наступил!

— Талм! Я тебя предупреждал?!

— Да что ты всё время на ребенка орешь как жандарм?! — Не выдержав несправедливых упреков, от которых у меньшого снова слезинки на ресничках повисли, рявкнула я по-человечьи.

Или по-гномьи? Или по-гномовски?! Ну, это не важно! Важно, что рявкнула!

— Сам во всем виноват, а парнишку замордовал! Сам свою тарелку на пол поставил, ну и ел бы себе спокойно, чего к нам-то полез?!

— Э… э… — Вылупил зеленые глаза и начал заикаться он, так что даже немножко жалко смотреть стало. — Это я тебе, метаморф, на пол еду поставил!

Ах ты… козел зеленоволосый! Чучело огородное! А я-то, дурочка, его еще жалеть вздумала! Это он, значит, меня, потомственную баб Йожку, с полу кормить, как приблудную собачонку вздумал! И решил, что я такое оскорбление с рук спущу?! Да ни за какие коврижки!

Однако отомстить я не успела. В дверь кто-то постучал и сладким таким голоском позвал:

— Атаний!

Ля, ля, ля! И кто же это там у нас?

Я бабка понятливая, немедля в сторонку метнулась, на подоконнике широком за занавеской свернулась и в щелочку выглядываю.

Талм за мной бросился, рядом сел, прикрыл своим худеньким тельцем.

Атаний тоже, ужом крутнулся. Мясо с пола мигом собрал, в тарелку сложил и на стол поставил. А следы преступления, в смысле наступления на мясо… нет, не войну он ему объявлял, а ногой вставал…

Вообщем всё это он быстренько сапогом по полу размазал и не менее сладенько отвечает:

— Я тут!

Ох! До чего же люблю я фильмы про любовь смотреть! Да и в театре, если артисты хорошо играют…

Сама-то? А что сама?! Не старуха древняя, поди, всего двадцать семь с хвостиком…

Тьфу, не мешай мне, безалаберный гном! Погладь лучше спинку, да смотри представленье, что-то сомневаюсь я, что у вас тут телевидение работает! Пока по тропке шла, ни одной антенны спутниковой на грибах этих не заметила! А ведь у нас ими сейчас в самых глухих деревнях каждый дом обвешан!

Гномка… нет, лучше гномиха… или просто гнома? Нет… не красиво как-то, но неважно.

В общем, девица оказалась разбитная! И хозяйственная, в смысле, по всем действиям видно, что на хозяина глаз положила! Ну, не знаю, я свидетелем не была, клала она на него еще что-нибудь, кроме глаз… а наговаривать попусту на девку не хочу!

Потому как она к нам с добром, то есть с пирожками, как красная шапочка, пришла и негоже ее без подарка назад отправлять.

Да она пока назад и не собирается. К столу присела, глазками стреляет… Эх! Ну, точно как Зельда, стажерка с особыми способностями… собиралась я ей объявить, что вполне созрела она… да, нет, не для сбора урожая, а для посвящения в полноправные Бабки Йожки!

Ой, смотри, Талм! И пузырек у нее из рукава так же ловко появился! Хотя силы ведьминой я в ней в упор не чую… так может, в этих местах и сила другая?!

А самое, главное, интересно… что она с пузырьком делать собирается? На меньшого гнома мельком зыркнула, а он как раз моим хвостом пыль на переплете оконном сметал… и в чашку капнула…

А вот этого, миленькая, никакими пирогами не оплатить! И даже, несмотря на то, что этот несносный Атаний меня глубоко оскорбил, но такие запрещенные методы я и на нем применять не позволю!

Подтягиваю лапой к себе поближе гномчика, и кратко объясняю ему на ухо всю ситуацию. Он даже покраснел от возмущения, так проникся.

А тут как раз и Атаний с чайником вошел. Ну, это надо же, как одинаково прогресс в различных мирах идет! Чайник медный точь в точь как я на выставке старины видела! Там еще помнится, рассказывали, что он теперь такой дорогой… за старость свою… чуть не на вес золота! Так может… когда я назад соберусь… прихватить парочку? Только как я теперь назад… даже думать боюсь.

— Стой, Атаний! Она тебе что-то в чашку капнула! — Бросился к брату Талм, тот, оказывается, уже какой-то душистый отвар по чашкам разлил.

— Ну что ты врешь?! — так и подскочила гномка. — Тебе показалось!

А глазки-то как бегают! Тут она чашечку незаметно со стола и толкнула. Чашка-то не разбилась, а вот чай на полу с мясным соусом смешался… тут никакая экспертиза ничего не определит!

— Талм! — строго вопрошает старший, — Ты точно, сам видел, что она в чашку капала?

Засмущался младший, засомневался. Ногой по полу возит, сопит тихонько.

— Талм! — старший уже укоризненно и погромче рычит.

Ох, как страшно! Рычать я и сама умею!

Слезла потихоньку и под столом сзади к красавице подобралась. Принюхалась… хорошая вещь, этот кошачий нюх, сразу кармашек определился!

— Я! — говорю. — Видела. Вот из того пузырька, что в этом кармане спрятан!

И зубами за карман — хвать!

Что тут началось! Гномиха эта, орать, как павлин поутру, начала! И карман из моих зубов выдрать пытается. А при этом ещё и меня норовит по спине огреть!

Я, естественно, не давалась, крутилась волчком, Талм за мной бегал и рыдал, Атаний бегал вокруг и матерился. Замечательно матерился, нужно будет себе записать.

Вот так мы минут пять и бегали. Пока в дом какие-то посторонние гномы не понабежали и один, видимо, старший, потому как с бородой, не рявкнул наконец громовым голосом:

— Стоять!

Да мы и так уже стоим! Не сидим же! Хотя посидеть спокойно после такой разминки не помешало бы.

Талм хлюпать перестал, меня к себе подтянул, за шею обхватил и на вошедших диким волчонком смотрит. Я карман гномки отпустила, но слежу за ней в оба.

Только она попыталась туда ручкой сунуться, как я тихонько рыкнула и показала свои зубки… гномка все сразу поняла.

Этот, с бородой, на мою скамейку сел, и Атания расспрашивать начал, с чего сыр-бор начался. Нет, он конечно немного не так выразился… это я на более культурный язык перевожу.

Когда бородатый про капли услышал… брови сдвинул… на гномку сердито глянул и приказал её карманы обыскать.

А что там искать, когда карман, мной пожеванный и измусоленный, за сто метров видно?

И пузырек сразу обнаружился. Гномы его осторожно открыли и все по очереди издалека понюхали. После чего физиономии у них стали мрачные и суровые, а у хозяйственной гномки личико красными пятнами пошло.

— Значит, говоришь, это твой метаморф неладное углядел?! — Задумчиво сказал бородатый, когда двое его подручных гномку куда-то повели. — Ну, за такую службу пусть живет в нашей стоянке, сколько хочет. Мясо тебе для него на кухне давать будут, он, небось, сырое любит.

— Еще чего! — Разозлилась я. — Совсем вы, гномы, обнаглели. Один на пол тарелку поставить норовит, второй вообще сырое мясо предлагает… Да с чего вы взяли, что я собираюсь тут с вами долго жить? Мне нужно только выяснить, куда я попала… и как искать дорогу домой! А вы тут уж как-нибудь живите сами, без меня!