Лилия Руднева - Ведьмами рождаются. Книга 2

— Неужели проснулось человеколюбие? Или совесть замучила? Стало жаль искалеченных тобой людей? — Насте всё так же было неясно, зачем он здесь появился.

— Ты удивишься, но это сделал не я. Как бы я мог? Ваш город сейчас как неприступная крепость, — уголки его губ тронула недобрая улыбка, — ты многое пропустила и от тебя многое скрывают. Ты ведь у нас очень любишь, чтобы всё было по справедливости, а люди вашего города уже невинно пострадали, и ваши белые маги имеют к этому самое прямое отношение. Правду тебе никто не скажет, кроме меня, поэтому…

— Почему бы тебе не рассказать всё прямо сейчас? Или в данный момент тебе просто до меня не добраться?

— Мне совсем не нужно, чтобы ты умирала, — от выражения его глаз Насте стало жутко, — сейчас сложилась такая ситуация, что мне необходима твоя сила.

— Да? — девушка попыталась придать голосу бодрости, — поэтому ты организовал на меня два покушения?

— Это были всего лишь попытки с тобой связаться. От расплаты тебе не уйти, но я планирую сделать это несколько позже. В любом случае, после встречи со мной тебе захочется во многом разобраться, поэтому понаблюдай за своими, поспрашивай, и через неделю я тебя жду. Поверь, через семь дней ты сама будешь искать со мной встречи.

Раздался звук, будто щёлкнули выключателем. Зеркало погасло, словно экран, и Настя увидела в нём своё отражение — огромные испуганные глаза и бледное взволнованное лицо.

— Настя, что случилось?

Девушка поняла, что этот вопрос слышит уже во второй раз. Она подняла глаза и увидела в зеркале Пенька, который встревожено вглядывался в её лицо.

— Привет, — девушка попыталась улыбнуться, — голова закружилась с непривычки. Нечасто я в последнее время пользовалась такими видами связи.

— Ну ты вообще, — лесной человечек облегчённо вздохнул, — появляюсь — а ты стоишь перед зеркалом с таким видом, будто толпу упырей увидела… Точно ничего не случилось?

Видя неподдельное участие и беспокойство в глазах друга, Насте тут же захотелось ему рассказать о том, что произошло, но Мастер сделал столько намёков насчёт белых магов, что девушка решила не торопиться. Не то, чтобы она допускала мысль о том, чёрный маг сказал правду, но вокруг несомненно происходит что-то непонятное, а информацией делиться с ней не собираются.

— Говорю же, всё в порядке, просто в последнее время много работаю. Отдохнуть мне нужно.

— Ну так а я о чём тебе уже месяц толкую! — Пенёк радостно улыбнулся, отчего его борода цвета соломы растянулась веером, очень потрёпанным веером.

— Я потому и вызвала тебя — спросить, можно ли к вам в гости нагрянуть? — теперь Настя поняла, что "допросом с пристрастием" дела не решить. В том, что происходит, нужно разбираться аккуратно.

— Она ещё спрашивает! — Пенёк даже подпрыгнул от радости, — пойду бабулю обрадую! А ты дуй к Жмурику, пускай открывает дорожку.

— Э-э, — Настя замялась, — ты не мог бы сам открыть с вашей стороны?

— Это почему? — Пенёк изумился совершенно по-детски.

— У Жмурика возникла небольшая проблема, и он пока не может появляться у себя дома.

— Та-ак, — протянул лесной человечек, и его лицо стало покидать выражение врождённого добродушия, — и что эта засушенная сосиска вытворила на этот раз?

— Это просто досадное недоразумение — вдруг послышался тонкий голос Жмурика.

Он проснулся уже давно, и, стараясь отстрочить встречу с Пеньком, спрятался за креслом. Из-за высокой спинки выглядывала только шляпа.

— Пенёчек, не злись, — примирительно сказала Настя, — ему и так досталось.

В ответ на эти слова, шляпа всхлипнула и утвердительно закивала.

— Что, опять побили? — Пенёк и не думал сочувствовать другу, — и кто на этот раз?

— Я тебе расскажу, когда перейду к вам.

Насте не хотелось сейчас участвовать в "воспитательной" работе со Жмуриком. Она всё ещё не могла отойти от того, что показал ей Мастер. Но Пенёк, по-видимому, твёрдо решил разобраться с провинившимся немедленно.

— И что, как всегда прибежал, словно нашкодивший котяра, с криком: "Настя, спасай!"

— А что мне ещё оставалось делать? — огрызнулась шляпа, — меня могли убить!

— А чего это ты за креслом прячешься? — Пенёк подозрительно прищурился, — вылазь, злыдня, на свет божий. Всё равно уже попался!

На несколько секунд воцарилась тишина, видимо Жмурик набирался храбрости, прежде чем предстать перед Пеньком. Настя приложила руку к груди, призывая Пенька успокоиться, но, судя по тому, что Пенёк, даже ещё не зная, что вытворил Жмурик, наливался злостью, девушка поняла, что предыдущая "шалость" — вечеринка с текилой — удалась на славу. Девушка уже приготовилась к слушанию гневно-воспитательной речи Пенька, но последний вдруг покраснел, и из его горла стали вырываться какие-то булькающие звуки, принятые девушкой за сдерживаемый кашель. Но очень скоро лесной человечек перестал сдерживаться, и звуки вылились в приступ гомерического хохота. Он смотрел Насте за спину и буквально сгибался пополам от спазмов смеха, сотрясавших его тело. Девушка оглянулась. Жмурик решился-таки покинуть убежище, и теперь робко жался к стене. Зазор между креслом и стеной был очень узким, и спрятаться туда было трудно даже Акакию, поэтому, когда он оттуда вылез, вид имел особенно потрёпанный. Широкополая шляпа съехала на одну сторону, обнажив оттопыренное ухо, платье перекрутилось, и теперь он стыдливо, словно невинная девушка, пытался привести себя в порядок, прикрывая острые коленки и натягивая глубокое декольте до горла.

— Жмурик, — Пенёк уже не мог стоять, отчего опёрся рукой о зеркало, — пугало ты огородное, да когда же тебе позориться-то надоест? Ты зачем платье нацепил, фотомодель недоделанная? — лесной человечек вытирал выступившие от смеха слёзы, рыдая вголос.

— Да я жизнь свою спасал, — Жмурик задрал дрожавший от обиды подбородок, отчего шляпа наконец-то упала на пол, — Насть, ну скажи ему, чего он!?

После особенно сильного завывания Пенька, Акакий не выдержал и решил возвращать чувство собственного достоинства.

— Ну всё, я больше не намерен терпеть издевательства, — он наградил задыхающегося от смеха Пенька уничижительным взглядом, — Настя, я подожду тебя за дверью.

— Шляпку забыл, — крикнул Пенёк ему в спину, — без неё совсем не тот эффект получается.

Жмурик пулей вылетел из комнаты, а Пенёк ещё некоторое время приходил в себя.

— Значит так, — сказал он, отдышавшись, — материализуйся в квартиру Жмурика, а я открою дорожку со своей стороны. Бабуля будет просто счастлива! И, не рассказывай ей пока о том, что он у тебя живёт. Если это что-то серьёзное — тогда нашему Акакию лучше сразу удавиться. Может, сами справимся — жалко его.