Феликс Крес - Громбелардская легенда

Оветен позвал своих людей. Вскоре они нашли Маведера. Он умирал.

Все окружили его. Живот был пронзен мечом; гвардеец сжимал его руками, раня их о клинок. Под ключицей торчал арбалетный болт. Он прошел сквозь лопатку, навылет… Это означало, что разбойница выстрелила десятнику в спину. Однако Оветену на этот раз хватило ума ее в этом не упрекать.

Лежащий увидел и узнал Кагу, когда она присела над ним. Солдат пошевелил головой и медленно выплюнул кровь.

— Зачем… таким хорошим воинам… — хрипло прошептал он, — друг друга…

Он слегка передвинул руку. Она положила на нее свою и кивнула.

Шел дождь.

Был полдень, когда на вершине горного хребта появился отряд, состоявший из полутора десятков человек. Кроме оружия и обычного снаряжения у всех были большие и явно довольно тяжелые мешки, которые несли с особой осторожностью.

Вскоре к отряду присоединился еще один — могучий кот-гадба, двигавшийся с трудом и сильно припадавший на заднюю лапу.

— Ну вот и все, — сказала проводница, садясь на землю и кладя лук поперек колен.

Оветен задумчиво посмотрел вниз, на размытые дождем контуры окруженного мощной стеной города.

— Ты честно заработала свое золото, — сказал он. Потом добавил:

— Вопрос в том, насколько честно я добыл свои трофеи…

Он достал приличных размеров мешочек и протянул его девушке.

— Вторая часть твоей платы. Можешь не идти со мной до самого Бадора и потом до Громба. Это смешная сумма, — помолчав, заметил он, — в сравнении с твоей частью добычи.

Вместо ответа она протянула ему туго набитый мешок.

— Возьми. Мне не нужны Предметы.

Он поднял брови.

— Ведь ты можешь их…

— Нет, — отрезала она. — Охотница не станет торговать ничем и нигде. Не стану я и носить с собой какие-то там… Впрочем, Дорлан оторвал бы мне за это голову. У посланников есть свое мнение насчет выноса Предметов за пределы края. Возьми, говорю, и отдай Амбегену, чтобы продал. Семьям солдат, которых он послал в горы, требуется поддержка. Впрочем — сама ему отдам. Я тоже иду в Бадор. Свой отдых я честно заслужила.

Молчавший до сих пор Рбит сказал:

— Пора расходиться. Мы и так уже слишком далеко зашли вместе. Любой патруль легиона — и у тебя, ваше благородие, будут новые проблемы.

Он повернулся к Каге, но та уже отдавала распоряжения. Разбойники отделились от сине-желтого отряда и двинулись на север, вдоль хребта.

— Мои подчиненные, — добавил кот, — с завтрашнего дня будут трубить всем и всюду, что перебили целый легион гвардии на перевале Туманов. Можете и вы об этом объявить. Только нас с Кагой сюда не впутывайте. Нас там не было. Мы не хотим, чтобы славное деяние отряда Басергора-Крагдоба приписывали Каге или Кобалю. И не хотим, чтобы нас об этом спрашивали…

Оветен кивнул.

Рбит подошел к Охотнице.

— Горы большие, — сказал он. — Но и мы, Охотница, не такие уж маленькие. Когда-нибудь еще встретимся.

— Наверняка.

— Помнишь, что я говорил о человеке в Громбе?

— Помню.

Кот поднял лапу в ночном приветствии. Они смотрели ему вслед, пока он догонял свою группу. На мгновение он остановился.

— Армектанка! — прорычал он. — Как твое имя? Я хочу его знать!

Девушка рассмеялась.

— А. И. Каренира. Чистой крови!

Над головой Рбита пролетел по высокой дуге тяжелый мешочек и упал у ног Оветена.

— Тот десятник служил в Бадоре, так что отдай это в бадорском гарнизоне! — донесся до него девичий голос. — Скажи, что встретил разбойницу, которая ради этого мусора убила прекрасного солдата!

День был холодный. Солдаты, стоявшие на страже у ворот Бадора, топтались на месте, пытаясь согреться. Оба были светловолосые, крепко сложенные, с характерными для громбелардцев грубо вытесанными лицами. Притопывая и растирая руки, они лишь изредка обменивались несколькими словами. Занятые больше борьбой с холодом, сонливостью и скукой, нежели несением службы, они заметили направлявшегося к воротам человека, лишь когда их разделяло десятка полтора шагов.

— Весь увешан оружием, — пробормотал один из солдат, заметив меч на боку незнакомца и выступающий из-за плеча лук. — Лучник?

Здесь редко приходилось видеть подобное оружие, служившие в городе не пользовались даже арбалетами. В качестве метательного оружия использовалось короткое массивное копье, древком которого можно было при случае действовать как дубинкой.

Незнакомец подошел ближе и остановился. Толстый военный плащ с капюшоном защищал его от холода. Застегнутый пояс с мечом был отделан железными чешуйками. И пояс, и меч ничем не отличались от тех, что были у стражников. Военное снаряжение не продавалось — его можно было только украсть или же… добыть.

Пришелец откинул капюшон, открыв длинные, черные как смоль волосы, и женским, слегка хриплым голосом произнес:

— Мне нужно видеть коменданта.

Солдаты переглянулись.

— Кто ты? — сурово спросил тот, что повыше, слегка коверкая кинен, общий для всей империи язык, на котором заговорила женщина.

Она ответила неприязненным взглядом серых глаз, странным образом не подходивших к ее лицу.

— Что, недавно в Громбелардском легионе? — спросила она. — Похоже, двое таких на посту — какой-то новый обычай. По крайней мере один должен быть опытнее и старше.

Солдаты снова переглянулись.

— Мне нужно видеть коменданта, — повторила женщина. — Доложите кому положено.

Тот, что повыше, пожал плечами, но направился к небольшой двери в крыле ворот.

— Следи за ней, — добавил он по-громбелардски, обращаясь к своему товарищу. Военное, а потому наверняка добытое незаконно снаряжение незнакомки не внушало доверия.

Прошло несколько минут. Стражник медленно прохаживался вдоль ворот, время от времени испытующе поглядывая на пришедшую. Женщина была молодая, с правильными чертами лица; она считалась бы красивой, если бы не странное выражение ее свинцово-серых глаз.

— Может быть, придется подождать, — предупредил солдат. — Сначала нужно…

— Я знаю, — прервала его женщина. — Сначала — к дежурному офицеру.

Он приподнял брови, затем пожал плечами и снова начал ходить перед воротами.

— Откуда ты? — спросил он и сразу же, словно предвидя, что она не ответит, добавил: — Ты не говоришь по-громбелардски… а здесь мало кто знает кинен. Тебе непросто будет найти ночлег…

— Ты заканчиваешь службу, сегодня ты свободен и охотно бы развлекся, — договорила она на его языке, презрительно надув губы. — С каких это пор в Бадоре мало кто знает кинен?