Леонид Бутяков - Владигор

— Каков мерзавец! — не сдержался молчавший все это время чародей Добран. — И ведь как точно все рассчитал! Братские княжества по сей день не желают с Климогой никаких дел иметь, потому что догадываются о его подлинной роли в смерти Светозора. Спасение и замужество Любавы смоет следы подозрений с окровавленных одежд Климоги. Вновь будут открыты границы между княжествами, и уж тогда борейские отряды разгуляются!..

— Ты прав, положение не из легких, — кивнула ему Зарема. — Однако почему ты думаешь, что княжна выйдет замуж за Климогу? Она скорее руки на себя наложит, чем согласится купить жизнь и свободу такой ценой!

— А Черная магия на что? — возразил Добран. — Трудно ли Аресу околдовать княжну, лишить сердца и памяти? Напустит порчу на девку, одурманит, охмурит — та и за козла рогатого пойдет, будто за красного молодца.

— Вот об этом и спор у Климоги с Аресом! — поспешил объяснить Филька. — Не хочет Климога брать Любаву порченой, одурманенной. Уже видел, чай, других людей, которые под Черной магией побывали: то не люди стали — чурки березовые. Говорит, зачем такая жена владыке Синегорья?!

— Ах, подлюга! Хочет, значит, и на елку влезть, и задницу не ободрать!..

— Арес ему примерно так же отвечает. Но Климога уперся, как молодой баран. Стал уверять колдуна, что Любава добровольно замуж пойдет, мол, ключики к ее сердцу он уже почти подобрал. В общем, порешили они на том, что Арес до первого снега ждет, не дольше. Не сможет Климога своими «ключиками» управиться — колдун свои методы задействует, но при любом раскладе быть Любаве женой Климоги… Ну и посудите сами теперь, — сказал Филька напоследок, — куда бы повел свою ватагу Владигор, поведай я ему о судьбе сестры?

— Разве ты собираешься вернуться в разбойное становище, а не лететь в Белый Замок? — прищурил глаз Белун.

— Гм-м…— Филька сконфуженно почесал затылок. — Откровенно говоря, именно к Владигору хотел я отправиться, едва услышав про княжну. Я ведь не раз видел, как болит его сердце за сестренку. Но, поразмыслив немного, понял, что лучше ему пока ничего этого не знать.

— Хорошо, Филимон. Ты поступил правильно. Сейчас иди отдыхать. От имени синклита благодарю тебя за прекрасно проделанную работу.

Гордо поклонившись чародеям, Филька вышел из залы и плотно прикрыл за собой тяжелые двустворчатые двери.

После его ухода в зале наступила тишина. Чародеи обдумывали услышанное, и никто не мог пока предложить никакого плана действий. Первым заговорил мрачный Гвидор, которому явно не давало покоя отсутствие шести других членов синклита:

— Ты обещал объяснить, почему сегодня среди нас нет…

— Объясню, если ты этого требуешь, — остановил его быстрым взмахом руки Белун. — Возможно, что мои объяснения не всем понравятся. Но я вынужден был сократить количество посвященных в подробности происходящего в Синегорье, так как близится переломный момент в борьбе с Триглавом. Он тоже его почуял, поэтому прилагает все силы, чтобы разузнать о наших планах. Каждый из вас имел возможность убедиться в его изощренном хитроумии и коварстве. Следовательно, мы должны утроить бдительность, исключить любые, даже мельчайшие и самые невероятные возможности проникновения Злой Силы в эти стены.

— Не значат ли твои слова, что ты перестал доверять Радигасту, Витиму, Сувору, Горяте, Калину и Бориславу?! — вскочил со своего места вспыльчивый Алатыр. — Разве они хуже нас бьются с Триглавом? Разве кто-нибудь из них дал повод усомниться…

— Нет, нет и еще раз нет! — вновь прервал собеседника Белун.

Он крайне редко позволял себе подобный тон в общении с собратьями, но сегодня изменил своим правилам. Он не мог сказать им всей правды, поэтому вынужденно обрывал и комкал разговор, уходил от прямых ответов.

— Все, кого ты перечислил, столь же честны, благородны и преданы нашей общей борьбе, как любой из присутствующих здесь. Сейчас каждый из них днем и ночью бьется с нечистью на своих землях. В бою, как известно, случается всякое. А если Триглаву удастся кого-либо, хотя бы на время, залучить в свои ядовитые сети? Вспомните историю с Витимом… Мы больше не можем так рисковать. Вот поэтому я созвал малый синклит. Будь возможность сократить число участников сегодняшней встречи до двух чародеев, уверяю, здесь было бы только двое.

Белун подошел к Алатыру и, положив руки ему на плечи, дружелюбно, но твердо усадил его на место.

— И давайте не будем сейчас спорить об этом. Перед нами стоят более важные вопросы. Главный из них — как и чем помочь Владигору. К сожалению, непосредственно участвовать в его походе мы не можем, ибо наше прямое воздействие на человеческие судьбы привело бы к гибельным последствиям. Впрочем, вы это сами знаете, хотя в глубине души продолжаете сомневаться…

— Мы слишком часто вынуждены принимать твои слова на веру, собрат, — ответила за всех Зарема. — Конечно, ты самый могущественный среди чародеев Поднебесного мира. Тебе открыты великие тайны, о которых мы почти ничего не ведаем. Но не кажется ли тебе, что иной раз ты бы мог быть более откровенным с нами?

— Возможно, — согласился Белун. — Я жил в разных мирах. И многие из них относились к чародейству предвзято, если не сказать хуже. Это отразилось на моем характере, я поневоле стал излишне скрытным. Постарайтесь не обижаться на это, друзья.

— Дело не в обидах, собрат. Просто мы зачастую не можем понять твоих целей, соответственно, рискуем ошибиться, определяя пути их достижения. Например, твоя ставка на Владигора кажется нам чрезмерно завышенной. С другой стороны, ты не позволяешь вмешиваться и помогать ему всей мощью наших магических возможностей. Мы видим, что о многом ты предпочитаешь в данном случае умалчивать. Разумно ли это?

— Да поймите вы, что Владигор не обычный человек, не просто очередной претендент на власть в заурядном княжестве! — воскликнул Белун. — С его судьбой связано очень многое в существовании всего Поднебесного мира! И теперь, когда он посвящен в Стражи Времени, мы можем лишь внимательно следить за его поступками, помогать лишь косвенно, но ни в коем случае не нарушать главную линию его судьбы.

— Кстати, собрат, мы уже слышали, что ты посвятил его в эти самые Стражи, — обратился к Белуну Гвидор. — Однако даже толком не знаем, кто они такие.

— Не я посвятил, а Перун. Я лишь отыскал его в Книге Судеб и стал проводником к Пещере Посвященных, — пояснил Белун. — Во многих мирах живут Посвященные, по-разному их называют: стражами, хранителями, хроноторами… Каждый мир находит свое более или менее удачное имя для подобных людей. Я называю их GENIUS, хотя такое определение тоже грешит неточностью. Когда возводится прекрасный дворец, зодчий всегда кладет в его основание особый — самый тяжелый и крепкий — краеугольный камень. В противном случае все сооружение может развалиться при первом же толчке стихийных сил…