Ниамару - Стрелы судьбы

— Горган! — радость от того, что этот златоглазый паршивец жив-здоров быстро сменилась возмущением. — Что ты делаешь?!

— Ну раз на галантные ухаживания ты не поддаешься, я решил сменить тактику, — его губы расплылись в коварной улыбке, и он дернул шнуровку платья на ее груди.

— С ума сошел?! Пусти!

— Ну уж нет, никуда я тебя больше не пущу. Тебя даже на болото отпускать нельзя, ты даже там умудрилась неудачно замуж выскочить! И молнии тебе твои сейчас не помогут, после твоего лечения у меня временный иммунитет на магию льда. Видишь, как все удачно складывается! — змиевы когти безжалостно расправились со шнуровкой.

— Горган! Я не позволю тебе ТАК со мной обращаться! — зарычала волшебница и все-таки испробовала на нем синюю молнию, но тот оказался прав, а ее запястья теперь пригвоздила к полу тяжелая лапа с черными когтями.

— Во-первых, дорогая, давай-ка припомним тот факт, что у меня с этой рыжей ведьмой после нашего Обряда ничего не было. А по твоей милости я уже три года веду монашеский образ жизни, даже не зная, за что так сурово наказан. А вот с твоими похождениями мы еще разберемся! — он задрал ей подол платья.

— Горган! — она просто поверить не могла, что с ней смеют вытворять подобное прямо на полу. — Ты… ты… ты что, собрался меня изнасиловать?!

— Вообще-то, наверное, следовало бы, — заметил он, покрывая обжигающими поцелуями ее шею и грудь. — Но не получится, ты захочешь меня раньше, чем я успею это сделать. О, ну вот я же говорил, — его рука, бесцеремонно шарящая под подолом, получила тому весьма явные доказательства, вырвав у Велены беспомощный стон. — Уверен, что этот смертный для тебя всего лишь робкая кукла в постели, — самодовольно усмехнулся змий, отпуская ее запястья и срывая с нее остатки платья.

***

— Так и знала, что побежит спасать! — Ягарина довольно улыбнулась и опустилась на постель рядом с ошеломленным царевичем.

Он отодвинулся от нее:

— Я не знал, что ты такая злая! Это мерзко!

— Дурачок, я же их только что помирила. С Горганом ничего не случится, поваляется в обмороке немного, а потом очнется в объятьях своей ненаглядной Велены.

— Как это помирила?! Она же моя жена!

— Глупенький, для бессмертных ваши ритуалы ничего не значат. Они с Горганом женаты Обрядом Единения Стихий. Хотя и это, по большому счету ерунда, просто они любят друг друга, а я стерва, которой дорожку лучше не переходить… Но я исправлюсь, честно! — она придвинулась поближе и обвила руками его шею.

— Значит, со мной она только поиграла? В отместку этому своему змию? — нахмурился Иван.

— Увы, они все такие, эти бессмертные, — сочувственно кивнула Ягарина, расцепляя кольцо рук и чуть отодвигаясь. — Но и я, видишь, кое-что могу, чтоб не зарывались. Правда, теперь мне это все без разницы, — добавила она со вздохом и невесело поглядела на раздосадованного царевича.

— И мне тоже! Ну и черт с ней, с этой снежной королевой! Я никогда и не хотел на ней жениться! — выпалил Иван, притягивая девушку обратно. — И спасать поперся только потому, что, дурак, думал, сгубил ее, спалив эту ее шкуру лягушачью! Да если б ты мне сказала тогда, да я бы никуда и не ушел… — Иван смутился, припомнив, как Ягарина ему змия описывала, — эээ… не пошел… бы.

На губах юной ведьмы заиграла очень милая улыбка:

— Знаешь, Ваня, я о тебе вспоминала, — она положила голову ему на грудь, — а ты?

— Только вспоминала?

Ягарина еще улыбнулась, уловив нотки волнения в голосе царевича.

— Ну, еще скучала… — протянула она, проводя пальчиком по вырезу расшитой золотом рубахи царевича.

— А в сны не наведывалась? — осторожно спросил Иван.

— А что, я тебе снилась? — зеленый глаз лукаво блеснул из-под челки. — И что там было, в твоих снах?

— Ну-у… — замялся царевич, чувствуя, что в условиях тесно прижавшегося к нему стройного тела юной ведьмочки, скрыть направленность снов не представляется никакой возможности. Воспоминания так и обдавали его жаром, заставляя наливаться кровью щеки, и не только.

— У-у-у, наверно, прогулки при луне снились, — хихикнула она, проводя рукой вниз.

— Ягарина…

— Что? Ты же уже не женат!

— А змий, наоборот, теперь опять женат? — царевич поджал губы.

— Ой, а ты ревнуешь?

— Ты ведь их специально поссорила, чтобы его вернуть.

— Нет, чтобы он понял, на кого меня променял. Я бы не вернулась к нему, даже если б он вокруг меня так же ползал, как вокруг Велены. Ну да ладно, что это я перед тобой оправдываюсь?! — Ягарина отстранилась. — Если вдруг захочешь меня увидеть, бросишь мой волос на зеркало. В общем, заходи, не стесняйся, чаем напою… с малиновым вареньем.

И она, послав воздушный поцелуй, скрылась в портале.

— А…

Иван вскочил и начал лихорадочно шарить по постели в поисках рыжего волоса, но ему попадались только серебренные, которые он с раздражением отбрасывал.

— Черт, Ягарина так нечестно! — крикнул царевич в потолок. — Вот ведьма! Он быстренько прикинул, сколько добираться до лесного дома Ягарины, и с отчаяньем понял, что без Вилана не найдет дорогу.

— Вилан! — вдруг осенило царевича. — Они же с Корвенем обещали приехать!

До ночи Иван метался то по терему, то по двору. Теперь воспоминания, не сдерживаемые супружеским долгом, так и лезли в голову. Смеющаяся рыжая девушка, ароматная малина, озорная русалка, прогулки по лесу, уютные чаепития на кухне, ее вес на коленях, и как она стремительно вскакивала, оставляя чувство потери. И Иван прокручивал в голове каждое слово их последнего разговора, каждый взгляд. Звала ли в гости, потому что правда скучала, или он и ей нужен, как средство забыть змия? От последней мысли, кулаки так и сжимались, и хотелось вопреки всем здравым смыслам идти бить морду этому златоглазому красавчику.

— И чего она так сорвалась? — спрашивал царевич у старой яблони. — Или и так приходила просто, чтоб Велене еще раз досадить!? Стоп, она ведь помирила их… чтобы Велена вернулась к змию… А зачем ей могло быть это нужно, чтобы Велена к змию от меня ушла? Эх, я дурак!? — он смачно стукнул себя ладонью по лбу. — Девушка говорит, что соскучилась, а я… "А змий, наоборот, опять женат!"… Дурак! Дурак! Как есть Иван-дурак!

И припомнилась присказка, подцепленная от Ягарины — 'классика жанра'. Царевич невольно улыбнулся, вспоминая ведьмину улыбку, и кинулся в спальню, чтобы еще раз обшарить постель, но снова попался ему только очередной серебряный волос.

До ночи Иван метался то по терему, то по двору. Теперь воспоминания, не сдерживаемые супружеским долгом, так и лезли в голову. Смеющаяся рыжая девушка, ароматная малина, озорная русалка, прогулки по лесу, уютные чаепития на кухне, ее вес на коленях, и как она стремительно вскакивала, оставляя чувство потери. И Иван прокручивал в голове каждое слово их последнего разговора, каждый взгляд. Звала ли в гости, потому что правда скучала, или он и ей нужен, как средство забыть змия? А от последней мысли, кулаки так и сжимались, и хотелось вопреки всем здравым смыслам идти бить морду этому златоглазому красавчику.