Александр Матюхин - Ведьмина хижина

Ликка перестала прислушиваться, присела на корточки и заглянула в щель между механизмами. Существо все еще было там, среди серости и паутины, и смотрело на Ликку огромными выпученными глазами. Травинки-шерсть на его макушке тряслись или от страха или от волнения. Размером патамушта был с Ликкин кулак, не больше.

— Не бойся, — как можно ласковее произнесла Ликка и протянула руку, — я тебя не обижу. Я друг!

Патамушта бесшумно подкатился ближе. Вернее, не подкатился вовсе, а передвинулся — при том, что ног видно не было. А передвигался он стремительно.

— Дырууг? — спросил патамушта. Голос у него был подобен легкому весеннему ветерку у пруда.

Ликка мгновенно растаяла. Вообще-то, она всю жизнь мечтала о собаке или, скажем, о каком-нибудь милом пушистом зверьке, которого можно было бы выгуливать по утрам (и вечерам), поить молоком из блюдечка, чесать ему за ухом и делиться с ним самыми сокровенными тайнами. Отец тщетно пытался объяснить Ликке, что собаки имеют привычку грызть все, что попадется под лапу, а кошки просто обожают точить когди о мягкие набивки дивана и ножки стульев и кресел. На Ликку такие аргументы не действовали. Да и на кого бы подействовали?

Именно поэтому, случилось так, что Ликка увидела патамушту и растаяла. Это вам не черный ворон на плече или взъерошенная метла.

— Самый настоящий друг. — Сказала Ликка. Почему-то возникла уверенность, что патамушта ее понимает. — Таких друзей очень мало. Уж поверь мне. Мои родители пираты, а у них дружба — это святое! Раз кто-то сказал, что он твой друг, значит это железно.

— Жылеезноо? — наморщил пушистые брови патамушта.

— Именно. Это значит — навсегда.

Лицо патамушты засияло. Видимо, он знал значение слова 'навсегда'. Патамушта сделал еще несколько шагов вперед (бесшумно переместился ближе) и оказался под ладонью протянутой Ликкиной руки. Ликка ощутила мягкую теплую шерстку и не удержалась — почесала патамушту за макушку. Вот об этом Ликка всегда и мечтала! Патамушта прикрыл глаза от удовольствия. Метла со стуком выпала из руки.

И в этот момент что-то с таким же стуком, только во сто раз мощнее и сильнее упало за спиной Ликки. А потом оглушительно взорвалось.

Патамушта подпрыгнул с испуганным писком и запутался в подолах Ликкиного платья. А Ликка внезапно ощутила, как горячий воздух хватает ее за шиворот, отрывает от пола и крутит, будто тряпичную куклу. Ликка больно ударилась локтем о подвернувшуюся шестеренку, но все-таки успела подхватить дрожащего от страха патамушту и прижать его к груди. В лаборатории вновь что-то взорвалось. Неужели, снова тоже волшебство, какое произошло на поляне? Неужели, сейчас еще и хижина Евтуса Захаруса уменьшится? Или, может, Николас Козус нашел их и теперь пытается поймать?.. Какие только мысли не лезут в голову!

Яркие вспышки света озарили лабораторию. Зашипело так, будто стремительно испарялся поток воды, потом ухнуло, лязгнуло и лопнуло. А затем наступила тишина. Как раз такая, от которой звенит в ушах.

Сильно болел ушибленный локоть. Ликка подняла голову и осмотрелась. В дальнем конце лаборатории языки дрожащего света лизали потолок. Из нескольких мест валил густой черный дым. Кое-какие шестеренки торчали в потолке. Вообще, вид в лаборатории был такой, будто здесь только что похозяйничала пара слонов, никогда в жизни не слышавшая о правилах этикета.

На груди у Ликки трепыхался испуганный патамушта. Ликка погладила его по макушке и лаково прошептала:

— Ну-ну. Все, успокойся. Ничего страшного.

— Сытрааашнова? — спросил патамушта дрожащим голосом.

— Все прошло, — пробормотала Ликка, поднимаясь.

Патамушта напоминал ей маленького котенка. Только говорящего.

Неподалеку от Ликки раздался громкий ведьмин кашель.

— У вас все нормально? — спросила Ликка. — Надеюсь, я не помяла вашу хижину, пока… кувыркалась в воздухе?

— Не сказать, чтобы совсем не помяла… — Раздался голос Евтуса Захаруса. Доносился он вообще непонятно откуда. — В целом дела немного хуже, чем были до этого.

— Я бы даже сказала — отчаянней и не придумаешь. — Язвительно добавил голос Челмы Сытконош, тоже звучащий из неизвестности.

— Ну, почему же… Мы выяснили ряд любопытных деталей… мда…

— Например, что расколдовать мою хижину и меня с ней заодно — не получится.

— Никогда не говори никогда. Обязательно получится… только, может быть, попозже. Я же давно не практиковался. Знаешь ли.

— Лет сто. — С сарказмом добавила Челма Сытконош.

— Твое заклинание неимоверно сильно. Чародей, наложивший его, наверняка вложил в заклинание всю свою силу. Он отлично постарался.

— Ох, попадется мне этот Николас Козус!

— Мне кажется, он и сам тебя ищет… А я бы в твоем положении сейчас не стал бы попадаться ему на глаза.

У Ликки закружилась голова. Все эти голоса в темноте… когда же, наконец, можно будет отдохнуть? Нет, Ликка не жаловалась, просто от звона ушах и от невидимых голосов, а еще от легкого недосыпания очень хотелось опуститься в кресло (или лечь на кровать) и целый час ничегошеньки не делать… А еще локоть побаливал…

— У меня есть ученица! — С вызовом отозвалась Челма Сытконош (разговор продолжался). — Это тебе не патамушт разводить. Вот научу ее парочке отличных заклинаний, и посмотрим, кто от кого убегать будет.

Тут Ликке показалось (всего лишь на мгновение), что на нее уставились две пары невидимых глаз. Потом Евтус Захарус сказал:

— Можно еще попробовать заклинание на гусях…

— Уволь! — Отрезала Челма Сытконош. — Знаю я это заклинание!..

А патамушта в платье у Ликки перестал дрожать и высунулся, уставившись на юную ведьму большими ласковыми глазами.

— Дырууг? — спросил он тихо.

— Самый настоящий, — шепнула Ликка.

Между тем, в углу лаборатории медленно разгорался огонь. Потянуло горелым. Ликка вышла на открытую площадку и увидела еще нескольких патамушт, которые мелькали по полу, подобно шаровым молниям мутно-зеленого цвета. Патамушты сильно переживали за пожар. Они таскали с собой воду в самой разнообразной таре (кто сколько мог) и пытались пожар потушить. Огонь огрызался тихим шипением, но продолжал разгораться.

Патамушта под платьем Ликки тоже заворочался, выскользнул на волю и исчез в общей куче маленьких спасателей.

Челма Сытконош и Евтус Захарус похоже не замечали пожара и продолжали выяснять причины и поводы заклинания.

— …а я всегда знала, что Николас приготовит мне какую-то каверзу! — говорила Ведьмина Сущность, — с того дня, как наши отношения пошли под откос, он спит и видит, как бы насолить…

— Сдается мне, мда, надо было нанести удар первой. — Говорил Евтус Захарус.