Леонид Бутяков - Тайна Владигора

Бродяга, понятное дело, еще верит в свой крепкий боевой дух, в собственные силы и воинские навыки. Увы, придет время — и ему тоже понадобится коча…

Глаза Дорка слипались, но перед тем, как укрыться блаженным пологом сновидений, он взглянул на брата по цепи. Тот сидел на соломенной подстилке, поджав ноги и невидяще глядя прямо перед собой. «Где бродят сейчас твои мысли? — подумал Дорк. — Наверно, опять мучаешь свой разум попытками вспомнить прошлое. Бедняга… Завтра ты станешь моим братом по крови, а вскоре и прошлое и будущее перестанут тебя волновать. Как и все мы, смертники, тоже будешь жить только настоящим, ибо так угодно богам».

Последние дни над Островом Смерти стоял густой, влажный туман, и Виркуса это очень беспокоило. Не откажутся ли гости от его приглашения? Одно дело — в ясную и тихую погоду приплыть на дальний островок, чтобы разгорячить кровь созерцанием безжалостных поединков и чужой смерти, но совсем другое — рисковать собственной шкурой, доверясь лишь искусству кормчего, который почти наугад ведет драккар сквозь сплошную пелену тумана. Уж чего-чего, а опасных подводных камней вокруг Острова Смерти было предостаточно.

Однако, слава Хатунгу, на рассвете туман рассеялся, и незадолго до полудня к островной пристани подошли три драккара, нанятые Виркусом для доставки гостей. Виркус стоял на берегу с непокрытой головой, лично приветствуя всех прибывших, но никого в отдельности не выделяя. Большинство из них были ему хорошо знакомы. А вот рыжеволосую красавицу, зябко кутающуюся в долгополую накидку из лисьего меха, он видел впервые.

Тонкие черты лица, высокий лоб, изящно украшенный широким серебряным обручем, аккуратный носик и чувственные губы, большие зеленые глаза — да, такую красотку он вряд ли мог забыть, встретив ее хотя бы раз в Тумаше. «Если ее фигурка под накидкой так же хороша, как и личико, — подумал Виркус, — она сегодня же будет в моей постели… Тьфу, напасть! — одернул он себя. — Ведь я оставил талисман в крепости!.. Ладно, можно и потерпеть ночку-другую».

Рядом с рыжеволосой стояли два дюжих телохранителя и — большая диковинка для здешних мест — статная чернокожая служанка. Она была явно старше своей хозяйки, однако еще далеко не в том возрасте, чтобы не волновать мужскую плоть. Обе они, рыжая и черная, выгодно оттеняли пленительную красоту друг друга, и Виркус невольно растянул губы в похотливой ухмылке, представив их обнаженные тела в своих объятиях.

— Что, дорогой мой, сражен в самое сердце? — К Виркусу подошел Мелентий, глава одного из самых знатный упсальских кланов. — Я так и думал. Тельма кого угодно сведет с ума, даже не заметив этого.

— Которая из них? — Виркус попытался изобразить полное безразличие.

— Брось притворяться! — расхохотался Мелентий. — Черненькая, конечно, тоже неплоха. Но, получив госпожу, разве не получишь ее служанку? Вопрос в другом: как опрокинуть на лавку Тельму, верно?

— И не таких обламывали, — буркнул Виркус. Неприкрытая ирония в словах собеседника задевала его самолюбие, однако Мелентий был из тех людей, с которыми Виркус предпочитал до поры до времени не ссориться. — Занятное имечко: Тельма. Откуда она?

— Из Аквитании. Третья жена аквитанского принца Варик-Сонга. Во всяком случае, так начертано в грамоте, которую она третьего дня вручила воеводе Родиму, въезжая в Тумаш.

— Аквитанская принцесса? — Виркус задумчиво теребил свою бородку. — Редкая гостья… Никогда не встречал аквитанскую знать в наших землях.

— Не ты один, — вновь рассмеялся Мелен-тий. — В первую же ночь нашлись желающие выяснить, как все там устроено, у аквитанских-то, вдоль али поперек? Бедолагам сперва ейные стражники всыпали, а затем уж мои ребятки добавили.

— Выходит, старый хрыч, ты ее под свое покровительство взял? — усмехнулся Виркус.

— Ну, сообразил наконец-то! — Мелентий звонко хлопнул себя по ляжкам. — Для того и взял, чтобы тебе показать. Еле уговорил сюда плыть. Она хоть и наслышана о твоем ристалище, и я кое-что порассказал, ан все равно не сразу согласилась. Пришлось дозволить всех гребцов на драккаре сменить и тех поставить, которых она сама указала.

— Вот как? — насторожился Виркус. Он очень не любил, когда в его владениях объявлялись чужаки. Разумеется, это не относилось к женщинам: на Острове Смерти побывали многие красотки, коих весьма возбуждали кровавые зрелища. — И где она этих гребцов выбирала?

— Там же, где и оных мордоворотов. — Мелентий кивнул на телохранителей принцессы. — Из своей личной стражи. А ты думал, что супруга аквитанского принца сунется в чужие земли без охраны?

— Я о том думал, что ты должен был предупредить меня о такой гостье, — раздраженно проворчал Виркус. — Да чего теперь языком чесать, коли дело сделано.

Но думал Виркус лишь о том, что волшебный талисман остался в Тумаше. Уж больно соблазнительна была эта самая Тельма! А когда она, словно угадав его потаенные мысли, чуть приоткрыла свою лисью накидку, Виркус едва удержался от страстного вздоха. Высокая грудь выступала над глубоким вырезом черной кожаной рубахи незнакомого кроя двумя столь восхитительными холмами, что ему захотелось немедленно, тут же схватить красавицу на руки и унести ото всех… Мысленно выругавшись, Виркус трижды хлопнул в ладоши. Это был знак, хорошо известный всем гостям Острова Смерти: пора направляться к ристалищу.

Перед началом сражения смертников выстроили посреди зеленого луга, дабы зрители могли сделать свой выбор. Угадавший сцепку победителей получал от Виркуса подарок — золотой перстень, медвежью шкуру или что-либо еще в том же роде. Но угадать старались не ради этого подарка. Большинство гостей заключало сделки между собой, и, разумеется, отнюдь не мелочные. Для Виркуса же выгода состояла в том, что он, как хозяин ристалища, получал с выигравшего в споре пятую часть заклада. Сей порядок считался вполне справедливым, поскольку именно Виркус устраивал эти игрища и он же подробно записывал на листе пергамента заклады спорщиков. Если позднее возникали разногласия (а такое случалось, ведь иной азартный гость мог выставить в заклад, например, свой дом в Тумаше, драккар вместе с гребцами, коровье стадо или молодую жену), записи Виркуса становились главным аргументом в справедливом разрешении конфликта.

Когда все сделки были записаны и смертников увели в большой шатер, поставленный на дальнем краю ристалища, Виркус подошел к лавке, на которой сидела рыжеволосая красавица и ее чернокожая служанка.

— Как я слышал, на вашей родине, в Аквитании, подобные зрелища называются турнирами. Знак начинать и завершать турнир дает самая прекрасная гостья. Буду счастлив, принцесса, если вы и здесь, на моем острове, возьмете на себя эту милую обязанность.