Николай Степанов - Арлангур

Несмотря на колючий характер парнишки, гнев и обида не имели привычки надолго задерживаться в его белобрысой голове. Когда они окончательно улетучились, пришли другие мысли. И отношение к «случайному» победителю начало меняться. Спустя короткое время Арлангур заметил, что его бывший соперник морщится от боли при каждом шаге, но тщательно скрывает это, что критонец не бросает пренебрежительных взглядов в сторону побежденного. Маргудец вспомнил себя, свои победы над сверстниками, и ему впервые стало стыдно. «Нет, это не случайный проигрыш, — понял сын Зарлатонга. — Он победил меня, потому что он лучше. И может быть, не только как войн, но и как человек». Последняя мысль не добавила пареньку настроения, однако внутри что-то изменилось.

Юноша еще не мог осознать, что творится в его душе, он не узнавал сам себя. Иногда тяжелые поражения дают человеку гораздо больше, чем легкие победы.

— Конечно нет. У критонцев принято салютовать противнику, поединок с которым оказался нелегким. Рандиг воздал тебе эти почести. Еще он сказал, что если бы ты нанес удар, пролетая над его головой, поединок мог бы закончиться по-другому.

— Разве такое возможно? — хмыкнул юноша. Он мысленно вернулся в тот роковой момент, когда совершал свой излюбленный прыжок. Управлять в полете телом, видеть противника и выполнять прицельный удар казалось невозможным.

— Ты пробовал?

— Нет, но знаю, что не получится. Да еще можно себе шею свернуть.

— С первого раза — конечно. Но бывает ведь второй, третий, двадцатый. Копье с первого раза метко бросить тоже не получится. Кстати, у тебя с этим как?

— С двадцати шагов в дерево не промажу, если оно толще руки.

— В дерево не надо, а вот в туркрыла не помешало бы, — Югон указал на птицу, задремавшую на ветке дурманита.

Птица притаилась в безопасном месте. Ни хищник, ни обычный человек настигнуть ее тут не могли.

— Нет, давайте поищем другую добычу, — неожиданно предложил юноша.

— Почему? — удивился волшебник.

— Это очень редкая птица. Она лишена магических способностей, единственное место, где может скрыться от врагов, — дерево-вампир. У каждого существа должен быть хоть небольшой островок безопасности.

— Как скажешь, — спокойно ответил Югон. «Парень-то действительно взрослеет».

— Говорящий зверь?! — Бринст даже привстал со своего кресла. — Кринод, а твоим ребятам ничего не померещилось?

— Ваше Величество, его речь слышали десять воинов. Они были настолько ошеломлены происходящим, что упустили Мурланда.

— А откуда они узнали, что с животным был именно берольд?

— В наряде оказались бывшие стражники из дворцовой охраны, которые упустили его.

— И десять человек не смогли догнать одного беглеца?! Кринод, что за сброд служит под твоим началом?

— Ваше Величество, мои люди настигли беглецов. Но те почему-то оказались призраками… Прошу заметить — очень качественными. Они даже следы после себя оставляли.

— Надеюсь, твои бойцы успели рассмотреть зверя, когда он им зубы заговаривал?

— Да. — Кринод вытащил лист бумаги и протянул королю. — Один из них нарисовал зверюгу.

Бринст развернул картинку. На ней довольно хорошо был изображен остроухий хищник черного цвета. «Чует мое сердце — во дворце ночью был тот же самый».

— Ты свободен, — не отрывая глаз от рисунка, монарх отпустил начальника городской стражи.

«В кровати Грендака нашли черные волоски — раз, очнувшиеся зирканцы утверждают, что видели остроухое животное —два. Теперь еще зверь вытаскивает Мурланда из цепких объятий городской стражи — три. Шустрый зверек — везде успевает. И что объединяет этих людей? — Бринст положил бумагу на стол и удобнее устроился в кресле. — Всем грозила опасность, все связаны с агрольдом и участвовали в той злосчастной охоте, из которой не должны были вернуться живыми.

Если предположить, что ключевым словом является охота, то остаются еще два участника: берольд Пардензак и сам агрольд. Первый живет на юге столицы, следовательно, отпадает: хищник вышел через северные ворота. Эх, жаль, Зарны нет в городе. Можно было бы выяснить, где сейчас бегает Мурланд. Полагаю, остроухий с ним рядом».

Монарх вытащил из ящика стола объемную книгу. Неожиданно свалившийся на голову монарха неизвестный черный зверь с замашками оратора всерьез обеспокоил Бринста: в семейном предании, записанном Далганом еще в юношеские годы, было упоминание о каком-то неизвестном говорящем животном. «Его роль в судьбе объединенных королевств (как вначале называлась Далгания) неоценима, а его появление знаменует тяжкие испытания для государства», — гласили строки древнего послания потомкам. Больше всего короля беспокоил тот факт, что черный хищник объявился в стане врагов. Как-то сами собой выстраивались неутешительные выводы.

«Я должен побеседовать с остроухим раньше, чем он доберется до агрольда,—твердо решил монарх. — Сидя во дворце, ничего не добьешься, тем более что в последнее время моя резиденция перестала быть самым безопасным местом».

Бринст дернул за шнур вызова, в кабинет вошел дежуривший возле двери телохранитель.

— Начальника гвардейцев срочно ко мне!

— Вы жаждете наказать поморов за дерзкое нападение, а я хочу отомстить тем, кто предал вашего мужа и допустил это нападение, — елейным голосом вещал Дербиант. После того как агрольд привел себя в порядок в замке Вурзана, он первым делом поспешил встретиться с вдовой Баратлана. Выразив глубокую скорбь по поводу безвременной кончины героя, Дербиант перешел к основной цели своего визита.

— Одно другому не мешает, — спокойно ответила женщина.

— Еще как мешает. Если мы начнем войну с поморами, то, чтобы ослабить наши силы, им станут помогать люди, предавшие Баратлана. Я предлагаю другой способ разделаться со злодеями.

— Какой?

— Давайте вначале завершим дело вашего мужа, а после накажем ваших личных обидчиков. Поверьте моему слову — от возмездия они не уйдут.

— И сколько мне придется ждать? Год? Два? Поймите меня правильно. Я — тирольдина, а вынуждена ютиться в замке какого-то мирольда. Это оскорбляет мое достоинство.

— У меня прекрасный дворец, и вы можете хоть сегодня поселиться там, — поспешил предложить вельможа.

— На правах хозяйки? — пристально посмотрела на него Тенекра.

«Ого, а у бабы, несмотря на молодость, хватка что надо».

— Как вам будет угодно, моя госпожа, — учтиво поклонился агрольд.

— Хорошо, я согласна, — не колеблясь ни секунды ответила тирольдина. — Но сначала вы должны отвезти меня на могилу мужа. И я хочу, чтобы там нам никто не мешал.

В восточной Далгании существовал такой обычай: вдова, собирающаяся вскоре после смерти супруга снова выйти замуж, должна вместе со своим новым избранником посетить последнее пристанище первого мужа. Если на могиле не случится никаких странностей, ей разрешается вступить в брак.