Николай Степанов - Арлангур

— Да. Скажите, а что это за существо на четырех ногах? — Даже упоминание о смертельной опасности не могло победить природную любознательность сына охотника.

— Сам в первый раз вижу. Пойдем спросим. Они подошли к парнокопытному ближе.

— Дронгиад, а ты кто?

— Я? — Драганочеловек почесал густую шевелюру и ответил: — Дронгиад.

— А как ты оказался в лесу?

— Гулял. Услышал шум. Прибежал, а тут они его, — в меру своих ораторских способностей объяснил драганочеловек.

— Откуда ты знаешь короля?

— Короля? А кто это? — Парнокопытному явно было незнакомо это слово.

— Король — это он, — Югон указал на раненого, с которым сейчас возился Парзинг.

— Его знаю, а короля — нет.

— Так он и есть король.

— Да ну? А что такое король?

Седой волшебник махнул на собеседника рукой.

— От него трудно добиться ответа, — пожаловался он Арлангуру. — Хочешь, попробуй сам.

Юноша сменил Югона.

— Меня зовут Арлангур, — представился парень.

— Красивое имя, — заулыбалось существо. — Я — Дронгиад.

— Тоже красивое имя. Мне нравится. А как зовут его? — Юноша указал на короля.

— Его не зовут. Он сам всегда зовет.

— Почему?

— Потому что это ОН.

— Твой хозяин?

— Нет. Я не знаю хозяин. Я знаю, что ОН не должен пострадать.

— Ты его охраняешь?

— Я должен его оберегать.

— От кого?

— От всех.

— Ты молодец!

— Да, Дронгиад хороший.

Арлангур тоже бросил затею выведать от красноречивого рассказчика что-либо.

— Как успехи? — усмехаясь, спросил седой маг.

— От трехлетнего малыша можно добиться большего.

— А что вы хотите? — Никто не заметил, когда вернулся хранитель. — Этому чуду природы отроду нет и недели.

— Может, вы знаете, почему он так трепетно относится к Бринсту? — Внук Гурзава посмотрел в сторону драганочеловека.

— Все очень просто. То, из чего он получился, обязано было круглосуточно охранять Его Величество. Видимо, чувство долга возросло вместе с магической силой существа. Теперь у короля появился самый надежный бережник. Мечта любого владыки: преданный до мозга костей, могучий, как десяток верховных магов, и не шибко умный. Лишнего никогда не спросит и сам не скажет.

Королю сразу дали пожевать найденный хранителем лист многожила.

— Его Величество стойко держался в бою с дауронами, — тихо сказал седой волшебник, — но одновременно противостоять сдвоенному удару и летящим клинкам не смог.

— Он же не верховный маг.

Юрлинг уже заварил чудо-траву в двух котелках и поставил их охлаждаться. Бринсту к этому времени немного полегчало. Он попросил позвать к себе черного хищника.

— Я умру? — спросил монарх.

— Когда-нибудь — обязательно, — ничуть не покривил душой Варлок.

— Не надо меня утешать, я чувствую близкий конец. Поэтому прошу меня выслушать, это очень важно. Пусть нас оставят одних.

— Как скажете. — Бринст с хранителем остались возле костра вдвоем.

— Я знаю, смерть — это мне в наказание за убийство брата, — собравшись с духом, начал свою исповедь король.

— У вас был брат? — искренне удивился Варлок-Ниранд. Лесничий ничего не слышал об этом при дворе, а уж там-то знали все из жизни монарха, даже то, чего и в помине не было.

— Да. Матери у нас разные, но отец общий.

— Зачем же вы его убили?

— Семейная традиция.

«Дружная, однако, семейка! Хорошо, что не моя».

— Ни разу о такой не слышал. — Варлок придвинулся поближе к больному, чтобы тому не приходилось напрягать голос.

— Зато, наверное, слышали о заклятии первого лица?

— Да, но какая тут связь?

— Самая прямая. У моего отца было два сына. Я, о котором знали все, и он, о котором знали только двое— отец и я. Даже сам Ниранд не имел представления, что происходит из королевского рода.

Черному хищнику показалось, что он ослышался. Он на секунду замер, а король, ничего не замечая и стремясь побыстрее освободить душу от тяжкого груза, продолжал:

— Он жил во дворце, занимал министерскую должность, и… понятия не имел, что является секретным оружием в моих руках.

— Оружием против кого? — Варлоку-Ниранду захотелось вцепиться в горло умирающему рассказчику, но он погасил свои эмоции, усмехнувшись: «Вот тебе и не моя!»

— Против заговорщиков. В любом королевстве рано или поздно возникают заговоры против центральной власти. С одними справиться легко, другие требуют больших усилий. Но есть и такие, которые могут повергнуть всю страну в хаос.

Хранитель на время прервал исповедь Бринста и попросил, чтобы тому принесли целебные отвары. Король не хотел продлевать свои мучения, но под угрозой, что зверь перестанет его слушать, уступил.

— Вот для таких случаев и нужен тайный родственник, — продолжил монарх. — Отец в свое время удачно предотвратил серьезную смуту, послав на переговоры с мятежными дворянами одного из своих министров. Тот не имел даже более-менее высокого дворянского титула, и король верно рассчитал, что парламентера убьют. Однако он также знал, что решение будет приниматься всеми главарями восстания, превращая их в непосредственных убийц. Так оно и вышло. Моего дядю казнили, не подозревая, кем он был на самом деле. В тот же день мятеж потерял всех главарей, попавших под заклятие первого лица, а отец одержал легкую победу над заговорщиками.

Варлок-Ниранд от негодования клацнул зубами.

— Что-то случилось?

— Насекомые досаждают. Вы продолжайте, Ваше Величество, я очень внимательно слушаю. Хотя, — хранитель в задумчивости поднял переднюю лапу и посмотрел на подушечку, — ответьте мне сначала на один вопрос: если король знал, что его родственника обязательно убьют, разве он сам не становился причастным…

— Естественно! — перебил его Бринст. — Однако заклятие не распространяется на тех, кого призвано оберегать.

— Как разумно, — процедил сквозь зубы Ниранд.

— Когда я попал в подобную ситуацию, то решил пойти по стопам отца. Увы! Проверенное оружие не сработало. Мой лесничий не вернулся с той роковой охоты (как, впрочем, и было запланировано), а все его убийцы остались целы и невредимы. Я потерял мудрого советчика, родную кровь, зато заговорщики усилили свои позиции. Они даже похитили мою дочь.

— У вас есть дочь??? — Новости сыпались как из рога изобилия.

— Да, ради нее я и начал эту беседу. Я знаю, что судьба Далгании каким-то образом связана с вашей судьбой, а потому прошу — спасите мою дочь! Пообещайте, что сделаете это, — впервые за время своего рассказа всерьез заволновался король.

Против дочери короля ни Варлок, ни Ниранд ничего не имели, поэтому хранитель не стал огорчать монарха.

— Хорошо, если вы сами будете не в состоянии позаботиться о принцессе, я обязуюсь серьезно заняться ее судьбой.