Владимир Контровский - Алина в Стране Чудес

И я прикинула, что для начала неплохо бы занять должность старшей жены, а там, как говорил чёрный глюк, возможны варианты. "Сживёшь со свету всех остальных жён, и всё" — так, кажется? А потом — потом можно будет подумать и о большем (скажем, о власти над всем Эххлендом).

На моём пути к титулу драконьей горы хозяйки я видела всего одно препятствие, зато серьёзное — это препятствие звали Ослабеллой. Остальных жён я в расчёт не принимала — их-то я по любому обведу вокруг пальца, — а вот "наша Белла"… Для меня вступать с ней в открытую схватку — всё равно что кидаться с фломастером на асфальтовый каток, мяукнуть не успею, как она раскатает меня в тонкий горелый блин. А если — когда — эта влюблённая дура преуспеет в своих изысканиях в области генетической магии, на всех моих грандиозных планах можно будет поставить большой и очень жирный крест. И случиться это может хоть завтра. Значит, Ослабелла должна умереть — всё очень просто.

Просто-то просто (на словах), но как это осуществить? Яды, вязальные спицы в шею и камни, падающие на голову, — все эти достижения человечества тут не годились: слишком примитивно, и успех не гарантирован. Требовался нестандартный подход к решению этой проблемы, и я его отыскала.

Однажды ночью, когда вдрызг ухайдаканный нашей жаркой любовью Костя выгнал двух других жён и уже задрёмывал — темпераментная я осталась с ним в качестве резерва главного сексуального командования, на случай всплеска эмоций, — я слегка куснула его за мочку уха и прошептала:

— Слушай, девочки говорят, что ты хочешь принести ещё одну жену. Это правда?

— М-м-м? — дракон приоткрыл глаза, наполненные сонной дымкой. — С чего ты это взяла?

— Говорят… — неопределённо пояснила я, перебирая пальцами его жёсткие волосы.

— Вообще-то я приглядел одну девушку в степи, за Поперечным лесом, — признался Кост-а-Лом, — но для меня тринадцать — это счастливое число. Четырнадцатая жена может принести несчастье. У меня было тринадцать жён — одна из них умерла незадолго до того, как ты появилась в нашем мире.

Я уже слышала эту историю от "гаремык" — бедняжка выпала из окна "ласточкина гнезда" и разбилась всмятку. Официальная версия — то ли она хотела бежать, то ли решила покончить жизнь самоубийством, однако я допускала, что ей запросто могли помочь — это дело такое.

— Я бы взял эту степнячку в свой гарем, — сонно бормотал дракон, смеживая веки, — если бы у меня было двенадцать жён… а так — не, не буду… хотя жаль… да… она хороша…

— А кто тебе мешает самому сократить число своих жён до двенадцати? — прошептала я, поглаживая обнажённую могучую грудь человекодракона. — В чём проблема?

Дракон сперва не понял, а когда до него дошло, он открыл глаза и даже приподнял голову.

— Как это? В клане Ломов не принято отпускать жён из гаремов!

— Очень просто: съешь одну из нас, и все дела — и не надо нарушать традиций твоего клана.

— Съесть? — изумился Костя. — Неужели в твоём мире мужья едят своих жён?

— Точно не знаю, — на этот раз я решила не врать, — но у нас есть такие выражения: "он ей весь век заел" или "она его ест поедом", так что…

— Но вы мне все дороги! — чувствовалось, что дракон растерялся. — Я не хочу есть ни одну из вас!

— А степнячку хочешь взять в жёны? — спросила коварная я.

— Хочу, — признался дракон (эххи не врут!).

— Значит, — подытожила неумолимая я, — тебе придётся съесть кого-то из нас, иначе никак. Или тогда уж забудь думать об этой девушке из степи — ты ведь не хочешь накликать на себя беду?

Кост-а-Лом молчал, пытаясь найти брешь в моей железной логике, и тогда я пустила в ход заранее заготовленный аргумент:

— И тебе не придётся самому выбирать, кого из нас есть, — мы сделаем это сами.

— Сами?!

— Сами. Тебе ведь всё равно, какую жену ты скушаешь, верно? Ты же сам сказал, что мы все для тебя одинаково ценны!

— Ну… Да, так, — согласился дракон, немного подумав.

— Вот! А мы выберем ту, которая достала всех остальных, и ты заодно улучшишь психологический климат в нашем дружном женском коллективе!

— И всё-таки, — неуверенно пробормотал Кост-а-Лом, — как-то это нехорошо, Алава. Есть свою жену — ту, с которой ты делил ложе любви!

— Костя, ну ты ни хрена не понимаешь! — возмутилась я. — В этом-то весь и кайф! Прикинь, жуешь ты кого-нибудь из нас, и при этом вспоминаешь, как ты имел эту девочку, в каких позах, и как тебе было при этом клёво! Это же полный торчок, стопудово! А можно и ещё круче: трахаешь свою самую вредную жену и одновременно её поедаешь — надо же разнообразить свою сексуальную жизнь!

— Эхэ-м-м… — в глазах дракона заплясали искры, из которых грозило возгореться пламя. Он пристально посмотрел на меня, и мне стало страшно: а ну как Костя решит здесь и сейчас опробовать предложенную хитроумной мной гастрономическо-эротическую новинку, и не на ком-нибудь, а на любимой мне?! Надо бы поосторожнее с пробуждением порочных наклонностей, а то ещё воспитаю на свою голову… Крылатый маньяк-извращенец — он же весь Эххленд на уши поставит! Ага, и на него тут же будет объявлена охота, и очень скоро косталомовская черепушка украсит стену пиршественного зала в замке какого-нибудь мага-рыцаря вроде маркиза де Ликатеса. А это вообще-то идея… Однако я решила не забегать вперёд и сосредоточиться на претворении в жизнь намеченной программы-минимум.

Я так и не добилась от Кости вразумительного ответа — он в итоге попросту уснул, — но семечко было брошено на грядку. И настойчивая я возвращалась раз за разом к этой теме, выбирая время, когда дракон пребывал в расслабухе и любовной неге — в такие моменты, как показывает опыт человечества, зафиксированный в книгах и устных преданиях, женщина может нажужжать в уши мужчине всё что угодно, и добьётся от него даже невозможного. И мои труды праведные были вознаграждены: Кост-а-Лом дозрел и объявил гарему свою волю.

Это случилось, когда мы всем коллективом во главе с "нашей Беллой" предавались в гостиной блаженному ничегонеделанию за местным типа чаем с как бы пирожными. Костя обставил оглашение своего (на самом деле — подсказанного мной) решения весьма эффектно: в воздухе появилась драконья голова в натуральную величину и громоподобно прорычала:

— Слушайте меня, жёны мои, и повинуйтесь!

Добрая половина "гаремык" тут же чуть не грохнулась в обморок — отвыкли девочки от вида звериной сущности нашего чешуйчатого супруга, — а Кост-а-Лом пророкотал тоном, не допускающим возражений:

— Я решил взять себе новую жену, но число моих жён было, есть и останется равным тринадцати. И поэтому вы сами выберите одну из вас — любую, мне всё равно, вы для меня все одинаково приятны, — и я её съем. Сейчас я улетаю по делам, а к ужину я жду, кто из вас попадёт ко мне на ужин, — и дракон гулко захохотал, довольный своим корявым каламбуром.