Владимир Контровский - Алина в Стране Чудес

Я вытянула вперёд руку, навела её на ближайший безобидный кусточек, старательно зажмурилась и громко произнесла:

— Ба-бах!

Фигушки — ни тебе грома, ни тебе молнии, ни огня. Кустик как стоял, так и остался стоять — не вспыхнул и пеплом тонким не рассыпался. Так… "Один — ноль" не в мою пользу. Ладно, попробуем по-другому. Я разбежалась, подпрыгнула и яростно замахала руками — со стороны, вероятно, очень сильно напоминая при этом пациентку дурдома, сбежавшую из-под надзора бдительных санитаров. А пох — вокруг ни души, а мне важно знать, на что я здесь способна — или не способна.

Результат был отрицательным — однозначно. Несмотря на все мои ужимки и прыжки, полететь я не полетела, только чуть ногу не вывихнула при вынужденной посадке. Провал программы "бескрылая птица" не то чтобы поверг меня в глубокое уныние, однако заставил призадуматься — более того, возникли неясные сомнения по поводу моей избранности. Да, вот такого я не ожидала: попала хрен знает куда, в магиню-богиню не превратилась, да ещё мобильник не работает! Хорошенькая перспективка, ничего не скажешь… И в довершение всего, мне хотелось есть, и даже не есть, а жрать! Завалявшийся в кармане ветровки пластик жвачки — это не еда, это онанизм для желудка. Вот интересно, если б на моём месте оказался бы кто-нибудь из авторов фэнтези, какие были бы у него — точнее, у неё, — ощущения? Вот вернусь, непременно поставлю эксперимент: загоню кого-нибудь из них в канализационный люк, и буду бить по голове крышкой этого самого люка до провала в параллельный мир или до полного просветления мозгов с выпрямлением извилин! Стоп, сказала я себе, что значит "когда я вернусь?". Чего это ты разнюнилась? Тебя ещё никто не ест и даже не насилует, так что в чём проблема? За своё счастье надо бороться — магический мир завоевать не легче, чем увести чужого парня. Но и не труднее, я так думаю…

— Эй, — проговорила я без особой надежды, обращаясь к безмолвным деревьям, — тут есть кто-нибудь? Эй, — повторила я дрожащим голосом, потихоньку сползавшим на писк.

Тишина. Врать не буду — мне стало не по себе, да что там — мне стало страшно. Да, пока всё тихо-мирно-гламурно, но… Простая логика подсказывала, что этот мой мир — да не мой пока ещё, не гони лошадей, детка! — вряд ли ограничивается пределами этой маленькой полянки — у "новых русских" квартиры куда большей площади. Такое небо и такое солнце — это многовато для одного этого уголка живой природы, куда я угодила прямиком из своего долбанного люка. Значит, за этими деревьями наверняка есть и ещё кое-что — в том числе и элегантные эльфийские принцы, глаза проглядевшие в ожидании меня, любимой.

И я осторожненько так пошла вперёд мелкими шажками. А что делать? Под лежачий камень и этот самый не засунешь, как говорят эти козлы мужики. И честно говоря, меня волновали не столько потенциальные женихи здешнего мира, сколько ответ на вопрос: есть ли где-нибудь тут поблизости местный "макдональдс" — жрать хотелось так, что я согласна была даже на меню гоблинов или какой другой нелюди-нечисти.

У самой зелёной стены я остановилась в нерешительности, ожидая, что вот-вот из-за ветвей скользнёт липкое щупальце или косматая лапа, сгребёт несчастную меня, и… Сердце колотилось так, что аж топик дёргался. Однако ничего страшного не стряслось, я аккуратно раздвинула ветки и оказалась в зелёном полусумраке, проколотом искорками солнечного света, проникавшего сквозь густую листву. Я ступала осторожно, по-кошачьи, вслушиваясь и вглядываясь, и по-прежнему ожидая подвоха, но никакой гадости не состоялось. В чаще было тихо, даже как-то торжественно тихо, под кроссовками мягко пружинил плотный палас из короткой травы, и никакие зловещие тени не прятались за стволами клёнодубов. Или дубоклёнов? А потом я вдруг почувствовала еле уловимый запах дыма — причём приятный.

Дома, в загазованном воздухе большого города, забитого стадами автомобилей, я бы нипочём это не учуяла, а тут… Значит, кое-какие способности — пусть даже не сверх — у меня всё-таки прорезались! Это воодушевляло, а кроме того, ароматный дымок навевал мысль о мангале или о другом похожем приспособлении, предназначенном для приготовления пищи. Зуб даю, где-то неподалёку что-то пекли-жарили — ну неужели хозяева этого очага не угостят скромную симпатичную девушку, тем более гостью из соседнего измерения?

И я пошла на запах дыма — чутко, словно собака по следу (ни разу не видела, как собаки идут по следу, но, думаю, это выглядит именно так). Кругом по-прежнему царили уют и безмятежность, а затем этот волшебный лес внезапно кончился. Я чуть не вылетела сходу на открытое пространство, но вовремя притормозила и, прячась за ветками-листьями, провела дотошную разведку местности.

Ух, ты-ы-ы-ы… Гламур продолжается, сказала я себе, — вторая серия. Передо мной раскинулась величественная панорама холмистой степи с редкими рощицами; на горизонте синели горы. Слева катилась неширокая река с деревянным мостом, от него в степь на том берегу уходила дорога — не асфальтовая, ясное дело, но наверняка проезжая: я разглядела посередине этого тракта глубокую колею. Другой конец этой местной автострады — на моём берегу — выныривал между двух невысоких прибрежных холмов, огибал по широкой дуге опушку леса, где я затаилась, и терялся за ним в неясном далеке. А у дороги — шагах в сорока от моей засады, не больше, — стоял дом.

Да, не коттедж — с евростандартом здесь туго. Дом был сложен из неошкуренных древесных стволов и сверху покрыт то ли пластами коры, то ли чешуйками какой-то чудо-юдо-рыбы. Я прикинула примерные размеры этой рыбки, и мне резко поплохело — купаться я здесь точно не буду, и не просите. Окон я не увидела — были какие-то щели, напоминавшие бойницы из фильмов про индейцев, — зато дверь, сколоченная из корявых досок, имелась. А прямо перед домом, в каменном кольце, горел огонь — от него-то и шёл аппетитный дымок с привкусом жареного мяса. И у костра, спиной ко мне, стоял — хотя правильнее было бы сказать возвышался — хозяин этой халупы: здоровенный детина в меховой безрукавке. Да-а-а, Славик мой незабвенный по сравнению с этим лесником — тинэйджер-пятиклассник. Ноги у мужика были голые и сильно волосатые — кожаные штаны закатаны до колен, — на голове всклокоченная грива чёрно-седых волос. Рядом с ним на колоде были разложены куски мяса — свежего, кровь стекала на землю, — и в этой разделочной доске торчал здоровенный топор. Я невольно сглотнула, припомнив детский триллер про мальчика-с-пальчик и про особей со своеобразными гастрономическими пристрастиями, — я бы предпочла увидеть какую-нибудь интеллигентную старушку в белом чепчике и с крынкой молока. А эта гора мускулов явно не вегетарианец, да и пустынная местность вызывала недобрые подозрения. Ой, мамочки…