Ольга Громыко - Путница

Альк мрачно поддернул штаны.

– Это вы, тетушка, как раз напрасно переживаете, – разулыбался Жар. – Вор, как и лис, у своей норы не охотится. Вам, наоборот, надо искать жильцов поразбойней да пострашней, чтоб никто другой сунуться не смел!

Тетка расхохоталась:

– Ишь шутник! Скажи еще: сразу притон открыть. Ты этой девочке кто? Муж?

– Брат, – уверенно и гордо ответил Жар.

– А ты?

– Никто, – буркнул Альк.

– Так, увязался за нами, – досадливо поддакнул вор. Вечно этот белокосый все испортит! Подольстился бы, назвался дальним родичем – глядишь, тетка и смилостивилась бы. Пустить же в одну комнату незамужнюю девицу и чужого, неприятного саврянина мало кто отважится.

Но тетка почему-то рассудила иначе.

– Два сребра в неделю, – выставила условия она. – Если по хозяйству поможете, до одного скощу.

– А что делать-то надо? – подозрительно спросил Жар. Как заставит нужник чистить или печку перекладывать – трижды тот сребр проклянешь!

– Огород прополоть, – стала деловито загибать пальцы тетка, – но это не к спеху, за несколько дней, забор починить – совсем завалился, полосу вдоль него под зелень вскопать, а с утра до обеда, пока я на рынке торгую, за курами и козами присмотреть. Справитесь?

– Конечно! – за всех ответила Рыска. Сколько там того огорода, у Сурка одной клубники больше было! А забор на хуторе вообще дедок чинил, батраки на такую мелочь не отвлекались.

– Ну тогда заходите, покажу дом. – Тетка открыла калитку. Фигура у хозяйки оказалась под стать лицу, пухленькая, невысокая. Двигалась тетка тем не менее легко и проворно, а какая у нее сзади из-под платка коса свисала – Рыска и та обзавидовалась.

Изба была большой и очень старой, сруб ушел в землю на несколько венцов, до самого порога. Ее явно строили на две семьи – две трубы на крыше, две двери с противоположных сторон, две калитки, – но было видно, что уже давно живут только в одной половине, где под окнами цветы, а не бурьян.

– У моего мужа сестра была, – пояснила хозяйка, – свекор мечтал, чтоб дети вместе жили, уговорил общую избу поставить. Только не ужились мы что-то, еще до войны разъехались. Вроде и не ругались особо, не мешали друг другу, а так – не срослось.

– Бывает, – участливо поддакнул Жар, вспомнив, как вечно цапались жена и женка, хотя дом у Сурка был в полтора раза больше.

Тетка распахнула дверь, и на будущих жильцов пахнуло сыростью. В непривычно маленьких, как кладовка, сенях стояли несколько ведер, бадья и пустая бочка.

– Можете пользоваться, – разрешила хозяйка. – Помыться там или постирать, а сушить на чердак вешайте. Погреб есть – вон там, под бадьей, крышка. Вот одна комната… – (Рыска восхищенно осмотрелась: просторная, светлая, с печью, ларями и столом.) – А за той дверью спаленка. – Тетка добросовестно открыла и ее, показав кровать и два сундука – больше в комнатушку ничего не влезало. – Ну что, подойдет?

– Да, конечно! – Рыска поскорей отдала хозяйке сребр, пока та не передумала.

– Ну устраивайтесь тогда. – Женщина напоследок как-то странно покосилась на Алька и добавила: – Колодец на улице, напротив вон того дома. Если баба из-за забора будет орать, что это все ее и чтоб проваливали, скажете, что вы новые Ксютины жильцы.

– У вас с ней договор? – на всякий случай уточнила девушка. Может, проще сразу предупредить соседку, чтобы напрасно не ругалась?

– Нет. Но она знает, что я тоже о-го-го как скандалить умею, – воинственно ответила хозяйка. – Пусть себе орет – собаку не спустит, не бойтесь.

– У вас же свой колодец есть, внизу у забора, – не понял вор, успевший подметить и запомнить больше, чем Рыска с Альком, вместе взятые.

– А, – отмахнулась хозяйка, – там горячая вода, с душком. Только для мытья и годится.

Спутники остались одни.

– Чур, я на кровати сплю! – тут же заявил Жар. Возражений не последовало, и парень разочарованно протянул: – Ну-у-у, я вообще-то просто подразниться хотел. Рыска, хочешь сюда?

– Какая разница-то? – Девушка открыла один из ларей и обнаружила там свернутые валиком тюфяки, сложенные покрывала и несколько подушек. – Я и тут могу лечь, на крышке. Даже удобнее, рядом с печкой. Утром встану, завтрак сготовлю.

– А этого в сени?

– Спасибо, что не в погреб, – сквозь зубы процедил Альк. Заглянул на невысокую печь – там тоже лежало какое-то белье.

– Эй-эй, ты чего – в одной комнате с Рыской спать собрался?! – спохватился Жар.

– Я надеюсь на ее порядочность, – издевательски сообщил саврянин.

– Нет уж, вали в сени, где крысе и положено!

Альк действительно вышел, но почти сразу же вернулся, волоча бочку. Вор попятился, но саврянин просто бросил ее посреди комнаты и велел:

– Наносите воды, пока я коров распрягу.

– А чего это… – начал возмущаться Жар, однако Альк уже захлопнул дверь. – Вот скотина! Еще командует нами, ишь ты!

Рыска поглядела на бочку и разом ощутила, как зудит давно не мытое тело, а особенно голова.

– Он же тоже без дела не сидит, – примирительно сказала девушка.

– Ну да, выбрал что попроще!

– Так и тебе надо было вначале работу выбирать, а не постель, – мягко упрекнула подруга. – Пойдем лучше за водой, я тоже мыться хочу – не могу!

Жар, все еще ворча, подхватил ведерки и повел показывать колодец.

– Как ты его только углядел? – изумилась Рыска. Позеленевший каменный сруб почти сливался с зарослями крапивы, поблескивала только намотанная на валик цепь, намертво приклепанная к ручке здоровенной, на два ведра, бадейки.

– Привычка. – Вор снял с колодца крышку, поморщился и помахал рукой возле носа. – Знаешь, как меня Щучье Рыло обучал? Запустит в комнату, даст полщепки осмотреться, а потом требует закрыть глаза и сказать, что на третьей полке в левом углу лежит.

– Зачем?

– Очень полезный навык! Быстрее нужную вещицу находишь, сразу настораживаешься, если что-то изменилось, и на обратной дороге не плутаешь. – Жар начал осторожно, придерживая за цепь, спускать бадейку, пока внизу не послышался отчетливый плюх. – Ого, глубокий!

Парень поплевал на ладони и стал накручивать цепь на ворот.

– Фу, какая вонючая! – Вместе с бадейкой из колодца поднялась волна «душка», отмахаться от которой уже не удалось. – И грязная, – разочарованно добавила Рыска, зачерпнув воду ладошкой.

– Это специальная грязь, она не грязная, – утешил подругу Жар, разливая по ведрам желтую мутноватую жидкость и снова спуская бадейку в колодец. – Люди вон какие деньжищи платят, чтобы в ней посидеть!

Девушка еще раз потрогала воду. Так-то приятная, тепленькая. Может, если сразу чистой ополоснуться, то и ничего, не облезешь?

Когда Альк вернулся, Жар как раз опорожнял в бочку последнее ведерко. По дороге вода немного остыла, зато и запах подвыветрился.