О'Санчес - Одна из стрел парфянских

Уцелели, чтобы погибнуть полностью и окончательно неделю назад, если время считать от момента генеральского доклада его Святейшеству.

Сокрушительный магический удар потряс столицу большой северо-западной

провинции в верхнем левом углу самого большого земного континента: мрачный и

разбойный город Санкт-Петербург. Магия землян разорвала в атомы магическую защиту города, не самую мощную, надо признаться, но добротную... А для чего? Для того, чтобы жрецы, числом до ста пятидесяти (сто сорок восемь, если точно), оказались на территории северо-западного участка города, в районе грузовых телепортов "Долгое озеро" и разбежались, как крысы, кто куда. Все сто сорок восемь убиты с общим временным разбросом - в двенадцать земных часов, кто где, - они успели проникнуть во все административные районы, включая Кронштадт, где - пуще, где - гуще, но примерно - две трети в северную часть города, одна треть - в южную . Лишь четверо из них не подлежали посмертному "зомбированию" и допросу - самоуничтожились в пепел, остальных успели допросить. Каждый имел четкий маршрут и непонятную цель:

добежать туда-то, убить, взорвать, околдовать - то-то или того-то. Допросы показали, что на бессмысленную атаку были задействованы все до единого члены секты и исчерпаны подчистую все запасы маны, которую секта, как оказалось, копила два последних десятилетия . Ради одной бессмысленной атаки. Уже шесть дней, как тайное логово их, в Нью-Йоркских подземельях, поступило в тщательнейшую разработку службам генерала; архивариусы соответствующих отделов ликовали, не успевая пополнять архивы и переклеивать на древние нераскрытые дела новые грифы: "раскрыто". Но на главный вопрос: "Что им было нужно?" - ответа пока не было...

- Версии?

- Их несколько, Ваше Святейшество, но добротных, таких, что не противоречат здравому смыслу, - нет.

- А какие - есть?

- Коллективное самоубийство. Коллективное помешательство...

- Обильно. Ну а вы, генерал? Лично, глаза-в-глаза - что можете сказать?

- Паршиво, Ваше Святейшество. Нюх меня подводит редко, а здесь я чую

нечто экстраординарное. Я поставил на это дело своих лучших дознавателей,

оперативное руководство переключил на себя, послал в ваше ведомство заявку

на дополнительное обеспечение маной, помимо моего бюджета, запросил ваших

специалистов на дополнительное магическое сканирование.

- У меня - не министерство, генерал, не ведомство, как вы тут выразились... Ну-ну, без обид и извинений. Дам, но немного, у нас венценосный юбилей на носу... А может быть, они его хотели испортить?

- И эту версию мы разрабатываем, Ваше Святейшество, вслед за коллективным помешательством.

-... Такая дерзость, господин генерал Фок, даже вам может принести неприятности...

Глава имперской безопасности упрямо встретил кроткий и благостный взгляд его святейшества, который был еще хуже сверлящего, если знать, что обычно предвещает сия кротость. Генерал знал, но страха не выказывал.

- Возможно. Но никому не под силу приклеить мне измену и преступную халатность. Моя верность - не имеет двойного дна и корысти, ни служебной, ни личной.

Генерал жил скромнее, чем позволяло ему придворное и служебное положение. Два сына его, не оставив потомства, погибли, один за другим, во время спецопераций на Ближнем Востоке и в Европе. Жена, не выдержав потери детей, и не в силах простить мужу, что он заставил их пойти по стопам отца и не захотел обеспечить им безопасную карьеру в столице, упросила императрицу отпустить ее в вечность и наложила на себя руки. С тех пор генерал жил одной лишь работой, почти не имея посторонних увлечений, без семьи, наследников и друзей. Император знал это и никогда, даже в придворно-воспитательных целях, не снимал с него монаршего благоволения.

- А в этом вас никто и не обвиняет. Но зарываться - не следует. Вам

что, нужен враг навсегда? В моем лице?

Генерал подумал пару секунд.

- Извините, Ваше Святейшество. Напугать меня трудно, а пристыдить можно, что вы только что и сделали. Гм... Сколько это - немного? Я о мане и о ваших магических сканерах?...

- Примерно восемь с половиной процентов к вашему годовому бюджету, из расчета на два месяца. По мере надобности - будем добавлять. У вас все?

Держите меня в курсе, пожалуйста. Святость да пребудет с вами.

- Да, Ваше Святейшество. - Генерал приблизился к протянутой руке, щекотнул щетиной усов по тыльной стороне кисти и вышел, пятясь до самых дверей, как это и предписывалось этикетом. Главное он понял: Вардол обескуражен не меньше его самого и рассчитывает не на отписку, а на полноценное следствие, по высшему разряду... Лара не должна подвести...

Адепт Сатаны, Магистр Ассасел, давно уже забывший свое настоящее, первое имя, и приданный ему послушник, вообще без имени, легко и неслышно мчались по темной улице со странным названием, похоже, названной в честь титула нерусских цариц. Двенадцатиэтажные трущобы светились кое-где гнилушечными оконцами, тускло отражались в осенних лужах на тротуарах, но сами тротуары были пусты: в полночь немногие рисковали покидать свои жилища...

- Я иду. Через десять минут ровно – выдвигаешься ты. Палец на спусковом крючке: малейший знак - стреляй без колебаний. Спрячься под лестницей, не шевелись - и не

заметят, магию - ни-ни. Засекай. - Оба одновременно вскинули руки, отметили секундные стрелки. Послушник юркнул под бетонную лестницу возле парадной, прикрылся темным плащом и замер. Ассасел вытащил из рукава короткий ломик, одним движением взломал замок на лестницу черного хода и вошел внутрь. Ему нужна была квартира № 8 на втором этаже. Он приготовился, было взломать и квартирную дверь, но она оказалась открыта, сквозь щель в темноту коридора выпала полоска света. Ассасел вошел, не колеблясь и не таясь: в случае засады бояться уже было нечего... Войдя, он прикрыл за собой входную дверь, сделал три шага и очутился в комнате. Нет, засады не случилось, но сердце, до этого нетерпеливо колотившее грудную клетку, словно екнуло, замерло - ах, слишком велики были надежды, слишком велико разочарование. Да, время, да, годы... Но то, что он увидел в кресле у стены, напротив входа, лишь формально могло называться человеком. Сколько же этой черепахе лет? В кресле сидел чахлый старик, уже без возраста. Лысая голова тряслась на сгорбленных плечах, раззявленный мокрый рот, без признаков зубов, абсолютно бессмысленные глаза навыкате, когтистые руки, все в старческой "гречке", которые опирались на темный костыль, но тоже тряслись... Конец. Все напрасно... Но вдруг?

- Ты Божий Гром? Дед, слышишь меня?

- Слы... шу. - Голос старика звучал почти что басом, но это не был могучий и низкий рык крутого богатыря-воина, голосовые связки одрябли и с трудом выталкивали слова из полутрупа.