Роджер Желязны - Имя мне – Легион

– Остановитесь, – приказал Фрост. – Я, Контролер севера, прошу вас уйти, Они продолжали наступать.

– Это юг, – сказала Бета, – здесь командую я.

– Тогда прикажи им остановиться, – сказал Фрост.

– Я выполняю только распоряжения Солкома. Фрост вышел из галереи и поднялся в воздух. Он открыл нишу и выдвинул входной пандус.

– Подойди ко мне, Мордел. Мы уезжаем.

С крыши здания на Фроста упала металлическая паутина.

Пауки подошли, чтобы связать ею Фроста. Сильной струёй воздуха он сдул опутавшую его сеть и разорвал ее. Затем вытащил заостренные инструменты, чтобы удалить остатки сети.

Мордел вернулся ко входу и издал долгий пронзительный звук.

На Сияющее Ущелье опустилась тьма, и пауки оставили свои сети.

Фрост освободился окончательно, и Мордел бросился к нему.

– Быстро уходим, могущественный Фрост, – сказал он.

– Что случилось? Мордел вошел в камеру.

– Я запросил Дивком. Он держит под контролем этот район. Сейчас он перекрыл источник энергии, от которого питаются эти машины. Поскольку у нас есть автономное питание, на нас меры Дивкома не действуют. Но надо спешить. Теперь Бета, вероятно, вступит в борьбу.

Фрост поднялся высоко в небо. Он летел над последним городом Человека, в котором остались лишь стальные пауки и их паутина. Когда зона-темноты кончилась, Фрост поспешил на север.

И тут с ним заговорил Солком:

– Фрост, почему ты вошел в Южное полушарие, ведь это не твоя территория?

– Я хотел посетить Сияющее Ущелье, – ответил Фрост.

– А почему ты оказал сопротивление Бете, моему представителю на юге?

– Потому, что я подчиняюсь только тебе.

– Это не ответ, – возразил Солком. – Ты нарушил инструкции. Какую цель ты преследовал?

– Я собираю сведения о Человеке, – сказал Фрост. – Я не сделал ничего запрещенного.

– Ты нарушил инструкции.

– Я не согласен с твоим утверждением.

– Логика должна была подсказать тебе, что подобные действия не входят в мой план.

– Я не сделал ничего, что противоречило бы твоему плану.

– Ты потерял способность логически мыслить, как и твой новый компаньон, Дивком.

– Я не совершил ничего запрещенного.

– Запрещение косвенно предполагается при наличии крайней необходимости.

– Это не факт.

– Послушай, Фрост. Ты же не строитель и не ремонтный рабочий, ты Власть. Ты почти незаменим Возвращайся к своим обязанностям в твоем полушарии, но знай, что я чрезвычайно недоволен.

– Слушаюсь.

– И не появляйся больше на юге.

Фрост пересек экватор и продолжал двигаться на север.

Он остановился передохнуть в центре пустыни и сутки просидел молча.

Вскоре он получил короткое послание с юга:

– Если бы не приказ, я бы не стала выгонять тебя. Фрост прочитал всю уцелевшую Библиотеку Человека, поэтому и ответил по-человечески:

– Спасибо.

На следующий день он достал огромный камень и принялся обрабатывать его специальными инструментами, которые сам же сконструировал,

Он трудился шесть дней, чтобы придать камню форму. Весь седьмой день он рассматривал свое произведение,

– Когда же ты, наконец, выпустишь меня? – раздался из кабины голос Мордела.

– Когда буду готов, – отрезал Фрост. Но уже через некоторое время он позвал: – Выходи.

Фрост открыл камеру, Мордел спустился на землю. Он увидел скульптуру: старая женщина, сгорбленная, как вопросительный знак, костлявыми руками охватила голову. Пальцы были расставлены так, что видна была только часть лица с выражением глубочайшей грусти.

– Это отличная копия, – заключил Мордел, – оригинал мы видели в Сияющем Ущелье. Почему тебе захотелось это сделать?

– Произведение искусства порождает различные человеческие чувства: очищение, гордость за достижения, любовь, удовлетворение.

– Да, Фрост, – сказал Мордел, – но произведение искусства может быть только оригинальным. Оно существует в единственном экземпляре. Если его повторить, это будет уже копия.

– Вероятно, поэтому я ничего не почувствовал.

– Возможно, Фрост.

– Что значит «возможно»? Получается, я должен сделать оригинальное произведение искусства.

Он взял другой камень и набросился на него со своими инструментами. Фрост работал. Через некоторое время он сообщил:

– Я закончил.

– Здесь просто куб из камня, – сказал Мордел. – Что это значит?

– Это мой автопортрет, – произнес Фрост, – в масштабе, конечно. Но ведь произведение искусства и должно давать представление об объекте, а не о его размерах.

– Подобную скульптуру нельзя назвать искусством, – сказал Мордел.

– Каковы твои критерии?

– Я не понимаю, что такое искусство, но знаю, что искусством не является. Искусство не может быть точным воспроизведением предмета в масштабе.

– В этом, наверное, и заключается причина того, что я ничего не могу почувствовать.

– Возможно, – сказал Мордел.

Фрост посадил Мордела в камеру и поднялся в воздух. Он летел с большой скоростью, оставив в пустыне свои скульптуры: старую женщину, согнувшуюся над кубом.

Они опустились в маленькой долине, окаймленной пологими зелеными холмами и разрезанной пополам узким ручейком. Тут же располагалось озерцо с прозрачной водой, окруженное группами по-весеннему зеленых деревьев.

– Зачем мы пришли сюда? – спросил Мордел.

– Здесь благоприятная обстановка для того, чтобы написать картину маслом, – сказал Фрост. – Я попробую перейти от точного воспроизведения к чистой образности.

– Как ты хочешь это сделать?

– Я не буду копировать цвета или представлять объекты в масштабе. Вместо этого я составил программу, в которой предусмотрены случайные отклонения изображения на моей картине от натуры.

Вернувшись из пустыни, Фрост сделал инструменты, необходимые для написания картины. После этого он принялся рисовать озеро и деревья, отраженные в воде.

Используя механические подобия рук, Фрост уложился менее чем в два часа.

На берегу озера, как горы, возвышались голубые деревья, чьи отражения яркой охрой горели в красной воде; холмов за деревьями не было, н. о их зеленые контуры виднелись на поверхности воды; в верхнем правом углу полотна небо было синим, а ниже – ярко-оранжевым; создавалось впечатление, что деревья охватил огонь.

– Смотри, – сказал Фрост.

Мордел долго изучал картину, но промолчал,

– Это искусство?

– Не знаю, – засомневался Мордел, – может быть, и искусство. Очевидно, элемент случайности может считаться одним из приемов при создании художественного произведения. Я не могу судить об этой работе, потому что не понимаю ее. Значит, я должен выяснить, что скрывается за изображением, а не просто оценивать технику рисунка.

– Я уверен, что Люди никогда не ставили себе целью создать произведение искусства, – продолжал он. – Они просто стремились теми или иными средствами запечатлеть черты объекта, которые считали важными.