Екатерина Тюрина - Два хвостатых террориста

Я аккуратно взяла кольцо и внимательно оглядела. Красивое.

— И куда его одевать?

— Так ты согласна? — в его голосе тщательно скрываемое все же проскользнуло волнение.

— Да.

— На мизинец левой руки.

Я одела. И тут же почувствовала, как Змей поднялся, взял меня на руки и закружил, счастливо смеясь.

— Эй! У меня голова кружится!

— Моя малышка, — меня поставили на землю. Подняв голову я наткнулась на абсолютно шалые огненные глаза. — Теперь, уж точно моя.

Я обняла его, прижавшись щекой к груди. Странно даже подумать, он мой жених. Единственное родное существо в этом мире… Я знаю: он никогда не предаст, не обманет… Глубинное знание этого вселяло уверенность. А еще, я чувствовала, что его слова "я люблю тебя" были истинной правдой.

— Пойдем в дом, а? — сделала просящие глазки. — Я снова есть хочу.

— Пойдем, — он обнял меня за плечи. Подозреваю, что хотел за талию, но разница в росте не позволяла. — Там уже твой зверь проснулся.

— Ой, — вдруг дошло до меня, — а у тебя есть какой-нибудь знак, ну что я твоя невеста?

— А как же, — продемонстрировал мне точно такое же, как у меня колечко, так же на мизинце левой руки. — Все законно и честно.

— А почему кольца? У эльфов, вот браслеты у людей, насколько я знаю, тоже.

— Традиция моего мира. Кольца я принес оттуда.

— Правда? Ничего себе! А как назывался твой мир?

— Не важно, малыш, потому, как и мое имя, его название тебе не выговорить.

Я надулась, и молчала все время пока мы не дошли до домика.

Там нас уже ожидал Галад и первый его вопрос был:

"А пожевать, совсем ничего нету?"

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ!

Шаг. Поворот. Удар!

Отступить и заново.

Шаг. Поворот. Удар!

Отступить.

— Солнце у меня такое впечатление, что ты не мечом махаешь, а бревном. — Лико остановился, внимательно глядя на меня.

— Ну, извини, когда я говорила, что меня учили драться, я не имела в виду, что владею этим в совершенстве! И вообще кому нужны железяки, если есть магия?

— Тебе нужны. Потому как в магии ты еще больше неуч, чем в обращении с мечом. Ладно, на сегодня хватит. Иди, купайся.

Я обиженно стукнула его ладонью по предплечью и надулась. Шуточка про "купание" стала у него уже традиционной. Учитывая мою нелюбовь к воде.

Море здесь конечно было выше всяких похвал, и смотреть на него я могла часами. Но именно смотреть. С берега, где сухо. Пару раз Змей зараза такая изловчился и закинул таки меня в воду. Ощущения не понравились в основном, потому что вода эта оказалось на диво соленой и даже горькой. Кожу после нее неприятно стягивало, а волосы висели грустной спутавшейся до состояния войлока паклей.

Странно об этом даже думать, на острове своего жениха я живу уже больше шести месяцев. Время летело незаметно, скучать было некогда, Лико не давал. Грустила я лишь тогда, когда ему приходилось сматываться на "большую землю" как, смеясь, шутили клэо или попросту материк за продуктами или еще чем. Галаду отожравшемуся до невероятных размеров двигаться было лень, так что приходилось самой искать себе приключений на хвост. Или же скучать.

— Не дуйся, — меня обняли такие знакомые сильные руки в нитках белых шрамов. — А то щеки отвиснут как у хомяка.

Смеется. Я попыталась вывернуться из объятий. Куда там! Он даже не заметил.

— У хомяков щеки не висят, — хмуро пробурчала я.

— А мне все равно, — легкий поцелуй коснулся волос. — Я тебя любую люблю.

Легкая обида сменилась чувством вины, возникающим всегда, когда он говорил мне о своих чувствах. Я знала, что он ждет от меня таких же слов, хоть он это и скрывал.

Сначала у нас все было замечательно. Я грелась в лучах такой неожиданной для меня любви, и сама отвечала нежностью. Вот только мне непонятно люблю я его или нет. Ведь если рассудить честно, я и не знаю что такое настоящая любовь. Является ли любовью то, что я чувствую к нему? Или это просто дружеская симпатия? Благодарность? Страсть? Влюбленность? Не знаю!

Он видимо думал о том же, так как я все чаще стала замечать его напряженные ожидающие взгляды. Змей искал в моих глазах, словах, во всем, признаки любви. Не знаю, что находил, но его беспокойство только усиливалось. Потом к нему примешалась бешеная слепая ревность…

К нам на остров частенько приплывали молодые клэо, видимо гости у них бывают нечасто. Парни много шутят, делают комплименты постоянно зовут поплавать… И сконфуженно прощаются едва замечают полусумасшедшие взгляды бросаемые на них Змеем. Мне он ни разу не сказал, ни слова, не позволил себе и косого взгляда…

Однако не видеть его разгорающуюся печаль и боль я не могу. Сажусь к нему на колени, зарываюсь руками в волосы и жду когда он отойдет. Он прижимает меня к себе, долго сидит без движения, а потом вдруг подхватывает с места и кружит на руках. А я понимаю, что его боль ушла.

Мне стыдно, что из-за меня он так мучается, но… ему будет намного хуже если я скажу что люблю и в моих словах он услышит неправду.

— Я знаю, — тихо ответила я и повернулась к нему лицом. Привстала на цыпочки, но до твердо сжатого подбородка так и не дотянулась.

Неудобно быть низкой.

Лико наклонил голову, легко поцеловал и улыбнулся уголками губ. Огненные глаза прожигали меня насквозь.

— Прости малышка, — вдруг очень серьезно сказал он. — Прости за то что я прикасаюсь к тебе и целую. Прости за подаренное тебе кольцо. Если ты передумала, просто верни его, я приму твое решение. Только не молчи. Я же вижу что тебе плохо…

Я остолбенела.

— Лико… С чего ты взял что мне плохо?!

— Я иногда чувствую твои эмоции.

Сжав руки в кулачке, я резко и зло ударила его в грудь.

— Дурак! Ты полный, последний, беспросветный кретин! Сам мучаешься и меня мучаешь! Пойми: мне очень-очень хорошо с тобой! Но любовь это или нет, я не знаю! И кольцо не отдам! Ни за что!! Так что даже не пробуй отобрать. И вообще я сейчас обижусь, за то, что у меня прощения просишь!

Минуту он внимательно смотрел на меня. Потом склонился еще ниже и проникновенным шепотом спросил:

— Можно я тебя поцелую?

Хороший вопрос. С одной стороны я не знаю, как нему относиться, но с другой Змей никогда еще не целовал меня по-настоящему, объяснив, что бережет от себя и своих страстей. Кто еще бы так пекся обо мне, а не о себе?

— Можно, — чуть улыбнулась я.

И тут же почувствовала, как меня поднимают и буквально усаживают на себя. Рефлекторно обхватила его бедра ногами, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Так удобней, — шепнул Змей и, мягко притянув к себе, поцеловал.

Губы у него были ласковые и нежные. А сам он как большое, горячее, но не обжигающее солнце, в чьих бесконечно любящих лучах я беззастенчиво грелась.