Екатерина Тюрина - Два хвостатых террориста

"Помочь?"

Вот только тебя мне не хватало! Я конечно все понимаю, но СЮДА то ты чего лезешь?

"Сюда — это куда именно?"

В мою интимную жизнь!

"Ну-ну, было бы, куда лезть еще… Так ладно не хочешь, как хочешь, я лишь помочь хотел."

Хотеть не вредно. Вряд ли ты мне подскажешь что-нибудь путное.

"Не скажи. Например…"

Все уйди! Он на меня смотрит.

"Он на тебя постоянно смотрит, глаз не отрывает. Чего удивительного ты нашла в этом взгляде сейчас?"

Сгинь! Не доставай меня!

"Ладно, ладно уже ухожу. Удачи тебе, кстати."

Ага, спасибо. Иди.

Я медленно подошла к своему будущему (надеюсь) мужу, и обняла его за талию. Выше не получалось к сожалению…

— Ну, что ты маленькая… — прошептал он, наклоняясь ко мне. — Испугалась сегодня?

Я кивнула, не отрываясь, глядя в его огненные глаза.

— Прости, малышка. Я слышал что ты звала меня, кричала… Чувствовал твой страх, но прийти сразу не смог, Люцианну тоже нельзя было оставлять в одну и в опасности. Если честно, я думал, что для тебя и детишек безопасно в доме… ошибался. Прости.

— Не извиняйся. Все же обошлось.

— Обошлось, — согласился, целуя мои волосы. — Но могло ведь и не обойтись. Боже, я как представлю, что ты могла пострадать… Или, — тут он вздрогнул, — погибнуть…

— Не думай такого. Не надо, успокаивающе произнесла я и, пользуясь случаем, прижалась, наконец, к его губам.

Очнувшись через какое-то время как от наваждения, я обнаружила себя верхом на нем, сидящем на кровати. Удобно… Пальцы запутались в его коротких волосах, губы горели огнем, перед глазами плыло. Как всегда, в общем.

Так, надо немного прийти в себя. Я, кажется, что-то хотела сделать…

Змей тем временем покрывал поцелуями мою шею и плечи, давая отдышаться. Заботливый…

Нежный, ласковый, родной. Мой.

О! Я вспомнила, что же все-таки хотела.

И вновь набросилась на него.

Я не эмпат, но наши чувства сейчас были словно осязаемы. Они витали по комнате густым облаком, и не окунаться в них не представлялось возможным.

— Малыш… Остановись, солнышко…

— Не хочу.

— Я люблю тебя моя красавица, но еще слишком рано.

— Почему? Даже по меркам моего народа я не ребенок.

— А для меня — ребенок. Прекрати раздеваться… Ты издеваешься надо мной?

— Нет. Поцелуй меня.

— Но, солнце…

— Пожалуйста.

Разумее5тся мне не отказали. Что-что, а просить я умею.

Змей хрипло застонал, прижимая меня к себе так крепко, что хрустнули кости. И снова неистовые поцелуи…

Часть сознания я все же сумела сохранить в некоем подобии здравомыслия. И этой частью невозможно аккуратно потянулась к сознанию Лико.

Дальнейшее сохранилось в памяти вспышками.

Вот он переворачивается, прижимая уже обнаженную меня к постели. Я глажу его широкие плечи и все, пытаясь обнять его всего, но руки не сходятся за спиной.

Вот он хрипло стоня пытается отстраниться, но я не даю, обхватывая ногами.

И тут… просто теряю сознание.

— …эту проклятую защиту. — Доносится до меня словно сквозь толщу воды. — Ну же, малышка, очнись, пора. — И легкие шлепки по щекам.

Открываю глаза, и некоторое время бездумно пялюсь в потолок. Интересно, что ж меня так вырубило качественно, а?

— Ты как? — упс, в голосе жениха проскальзывают отчетливо злые нотки.

Это надо понимать как то, что я умудрилась запалиться? Видимо да.

— Нормально, — сажусь, натягивая на свое нагое тело одеяло. Движения проблем не вызывают голова не болит, значит действительно пришибло меня магией, а не чем-нибудь тяжелым по затылку.

Змей стоит рядом с кроватью, скрестив на могучей груди руки, одетый лишь в одни штаны. Смотрит на меня, не отрываясь, а огненные глаза пылают очень и очень нехорошими огоньками. Убью Галада, точно убью, если выживу, конечно.

— Что это было? — рискую осторожно спросить.

— Моя ментальная защита. И если ты думала, что от страсти я потеряю над ней контроль, ты ошиблась, солнце мое. Теперь моя очередь задавать вопросы. Что. Это. Было.

Я сжалась на кровати в комочек, ожидая чего угодно от обладателя этого ледяного голоса.

— Отвечай.

— Я хотела узнать, что на самом деле случилось сегодня… кто на нас напал. — Этот дрожащий писк — мой голос?

Змей кивнул, наверное, мой ответ совпал с его предположениями.

— И ты решила сделать это вот так, подло, исподтишка, используя свое тело в качестве отвлекающего фактора. А ты не думала девочка, — он вдруг нависает надо мной, упираясь кулаками в кровать, — что я могу и не захотеть остановится? Или готова была и к этому? Расплатиться невинностью за полученные сведения?

Я в ужасе замотала головой. Нет! Не так! Неужели он действительно принял произошедшее в таком ключе? Хотя чего принимать, если так оно все и выглядело. О, Пламя какая же я дура…

— Нет, Змей, нет… — пискнула я, но, глянув в жесткие глаза, так близко находящиеся к моему лицу, снова спрятала его в ладонях.

— Что нет? Что нет, я спрашиваю? Ты поступила как самая последняя дрянь, и знаешь это. Использовала меня… Именно так тебя учили во дворце твоего деда? Платить собой, как это делают некоторые человеческие женщины-проститутки?

Я всхлипнула, слезы заструились по щекам.

— А теперь ревешь? Знаешь, маленькая, наверное, и лучше что я смог остановится. Ведь ничего не мешает нам продолжить сейчас.

Он прижимает меня всей своей тяжестью к кровати, одеяло которым я прикрывалась, отлетает в сторону. Он отрывает мои руки от лица и заводит их мне за голову, сжимая сразу оба моих запястья одной своей рукой. Другой же, грубо стерев соленую влагу с губ, начинает ласкать грудь…

Его губы не такие как раньше. Жесткие властные, они приносят только боль…

И глаза не такие. Холодные. Чужие. Вовсе и не его как будто.

До меня, наконец, доходит что это наяву что я не сплю… Но еще бьется надежда что вот сейчас он остановится, скажет что-нибудь нежное… Ведь он не такой, он не насильник! И он не может быть таким жестоким. Он же любит меня, и я его… тоже… люблю.

Но он не останавливается, не смотря на то, что, я вырываюсь, и бьюсь в его руках как рыба, выброшенная на берег. Кричать не решаюсь, не дай Пламя Люцианна услышит, прибежит… вдруг он захочет сотворить такое и с ней?

Слезы льются из глаз, но он не обращает на них внимания, хотя, я знаю, не выдерживает когда я плачу, сразу начинает утешать…

Да я виновата, виновата перед ним неимоверно, но… Не могу, не хочу видеть его, чувствовать таким!

— Не надо, — удается мне шепнуть, когда он отрывается от меня, чтобы вздохнуть. — Я ведь люблю тебя…

Он… замирает.

— Что? — и немного отстраняется.

Я, пользуясь случаем, невозможно выгибаясь выскальзываю из под него, и он не пытается удержать. Продолжаю плакать, уткнувшись в подушку, понимая, что бежать бесполезно, здесь, на этом острове, он хозяин.