Сара Дуглас - Чародей

Лицо Азур выразило глубокое отчаяние и растерянность. Она резко вырвала руку из пальцев Исгриффа.

— Она умерла, когда я была совсем маленькой, — еле выговорила она. Лицо ее побелело как полотно. — Я не могу вспомнить ее имя.

Аксис обхватил ее за талию, обеспокоившись реакцией на казалось бы обычный вопрос. И почему она сказала, что мать ее умерла? Разве она слышала что-нибудь о судьбе матери, после того как та убежала с заезжим торговцем?

— Азур, прошу прощения, похоже, мой вопрос тебя огорчил, — поспешно сказал Исгрифф. — Прими, пожалуйста, запоздалые соболезнования. Твоя мать, должно быть, была красавицей, если судить по дочери.

Азур слегка успокоилась, и щеки ее чуть порозовели.

— Да, — подтвердила она, — мать была очень красивой. — Глаза ее приобрели мечтательное выражение. — Она разговаривала со мной о многих вещах.

— О странных и далеких землях, наверное? О морях и приливах и бесконечных песчаных берегах? — настойчиво спрашивал Исгрифф.

— Да, она видела много чудес.

— А что она рассказывала тебе о тех странных землях, Азур? Что она тебе показывала?

— Цветы, — сказала Азур, и голос ее звучал тускло. — Много цветов. Луноцветы. Да. Она их любила. И охоту… и… лунный свет… и… Купол, — прошептала она. — Купол. Я помню Купол.

Аксис недоуменно посмотрел на Исгриффа и крепче сжал талию Азур. Может, она выпила слишком много вина?

Азур моргнула, ощутив сильную руку Аксиса.

— Ох, Исгрифф, все это было так давно. Я не могу вспомнить. Все ее рассказы ушли из моей памяти.

Как и имя матери, подумал Исгрифф. Как и ее имя. Все жрицы теряли имена в тот самый день, когда произносили свою клятву. Но что понадобилось одной из девяти в северном Скарабосте? И которая из них это была? При первой возможности Исгрифф наведет справки в Звездном храме. Тем не менее сейчас перед ним стояла священная дочь. Надо бы узнать, сколько ей лет, тогда проще будет выяснить.

— Тогда, Азур, если все это для тебя потеряно, может, позволишь сказать тебе, где находится родина твоей матери?

— Я была бы счастлива, — сказала Азур. — Пожалуйста, расскажи мне о Норе. Я часто гадала, какими должны быть родственники моей матери.

«Неудивительно, — подумал Исгрифф, — что Аксис подпал под очарование этой женщины. Знал ли он, кто ему достался? Понимал ли, что подарили ему боги?».

Очевидно, нет, иначе тотчас женился бы на ней.

Исгрифф то и дело поглядывал на ребенка. Тот удивлял его так же сильно, как и мать.

В это самое время в Карлоне Борнхелд был вне себя от радости. Перед ним сидел посол Королиза, почти такой же тонкий, как и перо, которое он сжимал в руке. Темные глаза его бродили по разложенной перед ним бумаге.

— Где я должен подписать, сир?

— Здесь, — Борнхелд указал пальцем. — И здесь.

Посол небрежно подписался и передал перо Борнхелду. Подпись на документе он поставил от имени короля Ахара. Поспешность его выглядела почти неприличной.

Откинувшись на спинку кресла, Борнхелд испытал чувство покоя и безопасности. «Пусть теперь Аксис только сунется, — думал он, — пусть приходит — увидит, какой сюрприз я ему приготовил».

— Когда император начнет посылать войска?

— Большая часть войск готовится к отплытию, сир, — сказал посол. — Они должны быть здесь через две недели.

«Заблаговременно», — подумал Борнхелд. Он очень старался заключить договор с послом Королиза, ведь войска, которые обещал прислать император, отвоюют его страну.

— Еще вина? — осведомился он, хотя и жалко было тратить хорошее вино на этакое жалкое растение. — Оно самого лучшего качества.

Шел к концу месяц Урожая. На исполнение условий договора с Привратницей Аксису оставалось всего восемь недель, поэтому и настроение его день ото дня становилось все хуже. С огромной своей армией он не мог передвигаться с той скоростью, с которой, бывало, шел его отряд топороносцев. Добрались, наконец, до леса Безмолвной Женщины. Установили палатки, и Аксис вспомнил, что расстояние от Могильных курганов до леса Безмолвной Женщины топороносцы преодолели за три дня. Сейчас его армия, насчитывающая тридцать одну тысячу человек, прошла ту же дистанцию за девять дней.

Аксис вздохнул и посмотрел на лес Безмолвной Женщины. Он не возражал, когда его отец с бабушкой и другие икарийские чародеи вылетели в лес раньше его. Опасности для икарийцев здесь не было: пусть посмотрят, хотя предосторожности ради Аксис отправил с ними три крыла Ударных Сил. Как ни странно, оба блюстителя — Огден и Веремунд — лишь пожали плечами, когда Аксис спросил их, хотят ли они войти в лес. Ответили, что в башню Безмолвной Женщины вернутся, но не сейчас. Раум из-под нависшего на лицо капюшона с тоской смотрел на лес, но и он отвернулся и покачал головой, когда Аксис спросил, не пойдет ли он туда прогуляться. «Позже», — вот и все, что сказал шаман.

Аксис медленно пошел к палатке. Чем ближе к Карлону, тем напряженнее становились отношения с Азур. Каждую ночь, завернувшись с Калумом в спальный мешок, она поворачивалась к нему спиной. Однажды, положив руку ей на плечо, Аксис прошептал:

— Не выгоняй меня из своей жизни, Азур, я не дам тебе уйти.

Она долго молчала, и Аксис подумал, что она притворяется спящей, но она вдруг заговорила:

— Мы прожили с тобой почти год, и каждый день я все больше в тебя влюблялась. Не вини меня. Я стараюсь привыкнуть к мысли, что потеряю тебя.

— Ты не потеряешь меня… — начал было Аксис, но Азур повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Сколько бы ты ни уверял меня в своей любви, я потеряю тебя в ту же минуту, как умрет Борнхелд. Я знаю, ты оставишь меня ради Фарадей. Прости же, великий лорд, за то, что посмела пожалеть себя.

И, отвернувшись к Калуму, закрыла глаза, отказываясь отвечать на ласки и заверения в неизменной любви.

«Проклятие! — Аксис выругался и осторожно обошел стойки палаток. — Может, и лучше, если я ее отпущу!» Однако понимал, что сделать этого не сможет: слишком уж глубоко забралась она в его душу.

В середине ночи озеро Чаша начало медленно закипать. Поднявшийся с его поверхности темно-золотой туман поплыл к лагерю Аксиса.

Глубокой ночью Аксис открыл глаза. Долгое время лежал на спине, уставившись на темную брезентовую крышу. Прислушивался к ровному дыханию Азур.

Он не был уверен, спит она или бодрствует.

Наконец выбрался из одеяла и встал. Хотел было разбудить Азур — ему казалось, что-то странное должно случиться, но передумал. В последнее время она очень устала, пусть поспит.

Низко нагнул голову и откинул полог. Лагерь погрузился в темно-золотой туман. Странно. Может, все-таки он спит. Вышел из палатки и распрямился. Когда опускал за собой полог, в глаза сверкнуло золотом. Как странно! На нем золотая туника с кроваво-красным солнцем. Та самая, которую так долго шила ему Азур на горе Великого Когтя. Когда он ее надел?