Сара Дуглас - Чародей

— Я думала, что он любит меня, — сказала она, глядя на далекий лагерь.

Ир положила руку на обнаженное плечо Фарадей.

— Фарадей, милочка, — тихо сказала она. — Его долго с тобой не было. За это время вы оба изменились. Аксис сделался икарийским чародеем. Он уже не Боевой Топор, в которого ты когда-то влюбилась. И ты не та невинная девушка, что смотрела на него в Лунном зале. Не сомневаюсь: Аксис был удивлен происшедшей с тобой переменой. Деточка, возможно, то, что вам требуется, — это получше узнать друг друга. В конце концов, много ли времени вы провели вдвоем? А ведь у вас вся жизнь впереди. Не бойся, Фарадей, время у тебя есть.

— Ты так думаешь, Ир? — живо повернулась к ней Фарадей, в зеленых глазах засветилась надежда. — В самом деле так думаешь? — В словах Ир был резон. И Фарадей, и Аксис прошли через собственное перевоплощение, не исключено, что они снова полюбят друг друга.

На отдаленные огни лагеря смотрел и другой человек — Тимозел. Взад и вперед ходил он по крыше дворца Карлона. Его распирали ярость и обида. На следующий день назначено сражение, а Борнхелд приказал ему остаться дома — остаться дома! — охранять Фарадей, чтобы какой-нибудь крылатый дьявол, паче чаяния, ее не похитил.

«Я человек из пророческого видения, — восклицал про себя Тимозел, — тот, кому сам Артор назначил вести за собой войско!».

«Великое и славное сражение, позиции противника опрокинуты, враг уничтожен. Тимозел не потерял ни одного солдата».

— Это же я! — пробормотал Тимозел, резко остановился, вихрем взлетели полы темного плаща. — Я!

«Замечательные победы ждали его».

И что же? Рядом с Борнхелдом будет тощий Готье, а не он, не Тимозел.

— Не возьмешь меня — потерпишь поражение, — уже спокойнее сказал Тимозел. — Проиграешь. Лучше бы сам остался дома, а командование армией поручил мне. Я человек из видения. Я — победитель!

А что, если его видения — ложь? Провокация? Может, он неправильно их истолковал? Что, если Борнхелд дурак, а не Великий лорд, ради которого он хотел одерживать победы?

«Имя его будет жить в легендах».

— Да! — восторженно воскликнул Тимозел.

Сидя возле костра, Аксис подкидывал на коленях Калума. День ото дня сын все больше радовал и удивлял его. Он уже произносил короткие фразы и ползал при первой возможности. Вот и сегодня утром Аксис выхватил его буквально из-под копыт Белагеза.

— Калум, — прошептал Аксис ему на ухо и отвел назад непокорные черные кудри ребенка.

— Папа! — воскликнул Калум и залился радостным смехом, когда Аксис защекотал ему животик и спину.

Сидевшая рядом Азур не могла не улыбнуться. Аксис заметил это и взял ее за руку.

— Азур, не стоит нам перед сражением отдаляться друг от друга. Может, передумаешь, останешься со мной?

— Нет, — тихо сказала она. — Решения своего я не отменю, Аксис. Но я боюсь. Очень боюсь будущего.

— Мама! — Калум протянул к ней руки. — Азур!

Калум впервые обратился к ней по имени. Азур восторженно засмеялась и взяла сына на руки.

— Азур! — снова воскликнул Калум и мысленно обратился к матери: «Я никогда не забуду твоего имени».

На глаза Азур выступили слезы, и она стиснула ребенка в объятиях.

— Отчего он это сказал? — спросил Аксис. Слова Калума слабым эхом прозвучали и в его мозгу.

Калум повернулся и серьезно посмотрел на отца большими синими глазами. «Потому что Азур забыла имя своей матери, она боится, что когда-нибудь и я забуду ее имя. Она боится того, что мы, надолго пережив ее, забудем ее имя».

Аксис даже рот открыл: так удивлен он был и длинной мысленной фразой, и проницательностью ребенка. Посмотрел на Азур. Может, в этом все дело?

— С тобой будет жить Фарадей, — сказала Азур. — Вы будете жить долго, как и Калум. Скоро вы забудете меня. Я ведь не упомянута в пророчестве? Нет. А вот Фарадей — та самая жена, что по ночам с радостью будет обнимать убийцу своего мужа.

— Клянусь всеми богами, что ходят по далеким звездам, Азур, я никогда не забуду тебя! Клянусь!

— И я не забуду , — прошептал в ее мозгу голос Калума. — И я.

— Вот потому я и боюсь нашего с тобою будущего, Аксис, — сказала Азур. — Потому что в конце концов меня не будет ни с тобой, ни с сыном. Фарадей останется, а меня не будет.

Калум осуждающе посмотрел на отца.

— Кто такая Фарадей?

— Ты можешь сейчас сказать, что любишь меня, Аксис, что Фарадей будет делить тебя вместе со мной. Но пройдет немного времени, и владеть тобой будет она одна. Примет ли она меня? Почему бы и нет? Она знает, что переживет меня на несколько столетий. И магической силы у нее почти столько, сколько у тебя. К тому же за последние два года я поняла одну вещь: наличие такой силы значительно продлевает жизнь.

Сзади послышались чьи-то шаги, и они вздрогнули. Велиар, сознавая, что пришел не вовремя, присел рядом с Аксисом.

— Аксис, Хо'Деми и Зоркий Глаз хотят поговорить с тобой. Можешь подойти к нам? Азур, нам нужно поговорить о завтрашнем сражении.

— Иди, Аксис, — сказала Азур. — Я отдам Калума Ривке и приду к вам.

Аксис взял ее за руку.

— Поговорим позже, Азур.

— Да, — согласилась Азур, прекрасно сознавая, что времени на это уже не будет. — Поговорим позже.

Восемь транспортных кораблей Королиза с пятью тысячами солдат на борту приближались к устью Нордры в Нордмуте.

— К Бедвир-форту доберемся на рассвете, — сказал первый помощник капитану головного судна.

— Хорошо, — одобрил капитан. — Борнхелд пообещал мне дополнительное вознаграждение, если придем за два часа до рассвета. Коли хочешь, чтобы я с тобой поделился, иди к гребцам и внуши им: если они не постараются, их ждет верная смерть.

Первый помощник, хихикнув, похлопал по спине лоцмана.

— Смотри, не посади нас на мель, приятель. Иначе я не выплачу карточные долги.

Лоцман скорчил гримасу.

— Я не спущу с воды глаз. Сесть на мель вместе с тобой и капитаном у меня нет ни малейшего желания.

Должно быть, зря королизцы не поставили на корму кораблей часовых: в темноте ночи скрывалось нечто, о чем они и не подозревали.

В предрассветные часы, рассевшись вокруг лагерного костра, пили горячий подслащенный чай, чтобы успокоить желудки.

— Что вы чувствуете, идя в бой против своих же земляков? — спросил Зоркий Глаз у Велиара и Магариза.

— Никому из нас это не нравится, Зоркий Глаз, но что мы можем поделать? К тому же, — в темных глазах Магариза промелькнуло некоторое удовлетворение, — большая часть моих земляков приняла сторону Аксиса. Ведь у Борнхелда половина, если не больше, — королизцы.

Велиар кивнул и отпил глоток чая.

— То, что Борнхелду приходится укреплять свои силы за счет иностранцев, служит некоторым утешением. Аксис, не знаешь, оставшаяся когорта топороносцев сражается за Борнхелда?