Иван Афанасьев - Ожидание Двойной Кошки

— Это что еще за пакость такая? — осведомился молодой купец с ленцой в голосе. В отличие от меня, его клонило ко сну, и слушал он эту легенду больше из вежливости.

— А такая вот! Представь: идешь ты… ну, неважно, куда, а навстречу тебе — ты сам! Дотронется это создание до тебя и — хлоп! — нету обоих. Только серой попахивает. Чтобы самим, стало быть, на Зеркальщика такого не угодить, соорудили под дворцом Громыхающий Лабиринт, там эти Зеркальщики и обитали. Чтоб наверх не выбрались, у входа лист серебряный положили.

— А почему лабиринт? И почему громыхающий? — пряча зевоту в кулак, спросил молодой

— Громыхающий оттого, что все полы там выстлали жестью. Идет Зеркальщик — тишина, идет человек — издалека слышно. А почему Лабиринт?.. А кто его знает. Соорудили его задолго до Кизика Шоколадного. Да только он, окаянный, решил его использовать по-своему. Неугоден ему кто из приближенных, или заговор подозревает, или нежить что нашептала — тут же бедолагу под белы руки и туда, в подземелье. Говорят, что некоторые-таки выбирались, но — сумасшедшими. И вот что я тебе доложу, голуба: извёл под корень Кизик всех своих министров. Кому голову отсек по старинке, а кого на новый манер Сертелу скормил. Понятно, что новых на освободившиеся места назначал, но и тех ждала со временем та же участь. Но люди-то не дураки: кто побашковитей, стали уносить ноги из столицы вместе с семьями и челядью. Захирело королевство, вот-вот рассыплется. Соседи, понятно, видя такое дело, стали границы Светори на прочность пробовать. Тут и наши с тобой предки, — бородач довольно хихикнул, — в стороне не остались.

— Вот тогда, перепугавшись за свою корону, и совершил Кизик Шоколадный единственный в своей жизни здравый поступок. Не иначе, королевские гроссведуны и колдуны патентованные постарались, сам бы вряд на такое решился бы. Назначил он одного из дворян провинции, что граничила с Качкаром, Первым Министром и пожаловал его титулом Великого Герцога. Пожизненно. И всю провинцию с войсками, там стоявшими, и рудники знаменитые, что в горах Аргиз, и границы, и таможни — все Герцогу передал. Герцог этот новоявленный быстренько качкарцев потеснил, дело наладил. Король ему пишет, мол, возвращайся в столицу, обласкаю. А тот: накось выкуси, Ваше Величество, мне и здесь хорошо. Ну, может, и не так писал. Дескать, дел невпроворот, и враги сабельками помахивают, так что стоять мне на страже еще долго.

Народу, и местному, и беглому, он сильно понравился тем, что за свои деньги купил поначалу небольшой участок на Хачор-реке и выстроил там впоследствии город Транку. Все дома из камня, что по тем временам было делом неслыханным. Ведь в Светори, куда ни плюнь — везде леса стоят. А камень пришлось с гор да из Качкара возить, для чего туда новый тракт протянули. Вроде, врагами чуть ли не вчера были, а теперь уже добрые соседи. Потянулись в Транку под крыло Великого Герцога людишки со всего королевства, а то и со стороны — мастера, купцы и прочие. Правитель одно только условие ставил: хочешь торговать, к примеру, — ставь палаты каменные и дом жилой такой же. А из дерева — ни-ни. Чем выше и красивей постройка, тем ближе к центру место отводили. А, стало быть, и выручка больше. Ворчали поначалу, но быстренько выгоду поняли. А что из камня приказывал строить, тому есть объяснения. Король-то в жалованной грамоте объявил его пожизненным Первым Министром, если, конечно, на прямую измену не пойдет. И дети его, и внуки, и правнуки те же права имели, и никоим образом отнять их было невозможно. Так чёрным по белому и было записано. Копии грамоты той, переписанные писцами, и по сей день в Транке по всем присутственным местам обязательно висят.

Ну, а коли власть дана на века, то и строить надо так же основательно. Может, он еще и пожаров боялся: Ка-Талад ведь два раза почти дотла как раз в недалекие годы выгорал.

Вот с той поры, от Кизика XI и пошло двоевластие в Светори. И при потомках их продолжилось. Всякий Великий Герцог управляет на свой манер, но в манифестах непременно пишет: "Именем короля". Ка-Талад с тех времен, конечно, уже не тот, до Транки ему ой как далеко. В Транке знаешь, что не ограбят тебя и вокруг пальца не обведут. И иностранным купцам те же почести, что и своим. Езжай туда, не пожалеешь, помяни моё слово. Ну, пойдем, что ли, на боковую?

— Погоди, милейший, — остановил я купцов возгласом из своего тёмного угла, — уважь дальнего путника, расскажи, что же дальше было с Шоколадным и его Черной Нежитью? Не узнаю, так, пожалуй, не усну.

"Никола Чудотворец" повернулся в мою сторону.

— Да, случилось вскорости таинственное дело: исчез Сертел. Сам король в Лабиринт спускался, всех Зеркальщиков пришлось извести, только нежити и след канул. Говаривают, что гроссведуны постарались. Якобы, можно было Сертела извести, если на подаренный им кораблик тут же в его присутствии плюнуть. Сказки, наверное. Но ходят байки, что для той цели уговорили на подвиг одного гроссведуна, обещав ему в случае безумия отвести его к Великим Белым для исцеления. Но кто он был, да и был ли вообще, кто сейчас доподлинно знает?

А Шоколадный жил еще долго. Бесился, что Великий Герцог ему, по сути, не подчиняется, а поделать ничего не мог. Кое-как уживались. Но умер Кизик XI, тем не менее, своей смертью. На этом история закончилась, незнакомец, так что позволь нам удалиться.

Что оба купца и сделали.

Я пошел на сеновал, ибо на большее мне "по чину" и по деньгам рассчитывать не полагалось. Сено пахло здорово, как в детстве и, хоть я привык засыпать мгновенно, на этот раз позволил себе серьезно обдумать рассказ купца.

"Два медведя"

Постоялый двор "Два Медведя" ничем особенным среди окружающих строений не выделялась. Длинный фасад двухэтажного бревенчатого дома тянулся шагов на полсотни. Вход — посередине: прикрытое дранкой крыльцо с двумя ступеньками. Над крыльцом стену украшало изображение двух борющихся медведей. Рядом с ней располагалась малозаметная, под цвет потемневших бревен, вывеска, извещающая, что прохожему готовы предоставить кров и стол. Стол, то есть питание, располагался рядом. Корчма с таким же названием находилась в соседнем, через узкий тесный проход, доме. Тоже двухэтажном, но украшенном куда более ярко.

В Ка-Таладе, славной столице Светори, Офедр всегда останавливался в этой гостинице. Причина была проста — левый коридор второго этажа принадлежал короне, хотя мало кто из служащих гостиницы об этом знал. В номера этого коридора селили только тех, кто исполнял тайные поручения короля или армии за пределами королевства. Этим людям ни к чему были лишние встречи и досужее любопытство. Старший служитель гостиницы, Семан, сразу узнал Офедра. Документов и знаков различий здесь не предъявляли. Служитель знал в лицо всех, имевших право воспользоваться гостеприимством короны.